Сисси кивнула. У нее и правда не хватало сил, чтобы разозлиться на «глупышку», да и в целом Кейти не так уж и не права. В спальне, среди своих, Сисси не имело смысла притворяться. Она спустилась по лестнице, пересекла внутренний двор и оказалась в столовой, где специально расставили столы для семейных бесед. Перед Рождеством посетителей приходило совсем немного, потому что большинство девочек хотя бы на несколько дней уезжали на каникулы домой. «Вам всем хочется видеть своих дочерей пореже, – с горечью подумала Сисси. – Поэтому вы постарались упечь их сюда». В углу, зевая над книгой, сидела миссис Пибоди, сегодня подошла ее очередь наблюдать за девочками. За одним из столов Дженни Уайт разговаривала с родителями; судя по всему, все трое чувствовали себя неловко. Дженни в отчаянии посматривала в окно. Элисон Гарнер сидела рядом с беременной матерью, на коленях у которой пристроился еще один ребенок – маленький мальчик, хлопающий в ладоши и тянущий ручки к сестре. А в самом углу комнаты, у окна, стояла Мэри Хэнд. Сисси замерла, не способная даже вдохнуть. На Мэри было все то же черное платье, руки свисали вдоль тела. Сисси чувствовала на себе ее взгляд и представляла в воображении лицо Мэри под вуалью – худое, заостренное. Внутри нее все сжалось, руки заледенели, а кожу лица покалывало от страха. Мэри сдвинулась с места – сделала шаг через комнату в направлении Сисси, а потом еще один. Вокруг них все шло своим чередом, младший братик Элисон что-то лепетал. «Бегите!» – хотелось закричать Сисси. Но когда Мэри сделала еще один шаг, она поняла, что ее никто не видит. «Она пришла за мной, – подумала Сисси. – Как тогда в ванной». В тот раз ей удалось закричать, вынырнуть из-под воды и наделать столько шума, что ее услышали все девочки на этаже. Но сейчас, когда Мэри стояла прямо перед ней, Сисси не могла выдавить из себя ни звука. Платье Мэри колыхалось при ходьбе. Внезапно в голове у Сисси прозвучал голос: «Моя девочка. Моя малышка». Сисси беспомощно и беззвучно захлопала губами. Взгляд ее скользнул за спину Мэри, за окно. Ну конечно – сад. Вот почему Мэри там стояла. В этом саду похоронен ее ребенок. «Пожалуйста, помогите, хоть кто-нибудь», – подумала Сисси. «Моя девочка, – произнесла Мэри, подходя так близко, что Сисси могла рассмотреть истлевшую ткань ее платья и кости рук, просвечивающие сквозь дыры. – Милая». И тут Сисси закричала. Звук был таким громким, а кровь так сильно ударила ей в уши, что она перестала слышать, что происходит в комнате: скрежет отодвинутого стула, восклицание учителя, испуганный плач ребенка. Сисси кричала до тех пор, пока у нее не заболело горло. По ногам текло что-то теплое, и она ненароком подумала, что описалась. Затем ее схватили чьи-то руки, и она почувствовала, как ее трясут. Словно издалека прозвучал голос миссис Пибоди: «Сесилия! Сесилия!» Холодный воздух ударил Сисси по лицу. Она моргнула, повернула голову и снова уставилась в центр комнаты. Мэри Хэнд исчезла. На ее месте стояла женщина. Сисси потребовалось несколько мучительных секунд, прежде чем она узнала в ней свою мать. Та была одета в шерстяное зимнее платье и пальто, застегнутое под самое горло. Вокруг шеи она повязала шарф, в руках держала сумочку. Волосы мать, как всегда, завязала в узел на затылке, а ее тонкое лицо выражало страх и тревогу. – Милая, милая! – воскликнула она. Руки, державшие ее под водой в ванне. Руки матери, удерживавшие ее на дне, пока соленая вода заполняла нос, рот и легкие Снеси, а она пыталась вырваться. Мэри все знала и все видела. Все. Даже то, в чем ты сама всю жизнь боялась себе признаться. Мэри знала правду и демонстрировала ее тебе при встрече. Даже если правда заключалась в том, что тебя пыталась убить собственная мать. Даже если в глубине души ты всегда это знала. Вот что случилось с Соней, вот что она увидела, когда вышла из автобуса. Она увидела Мэри, а под маской Мэри – человека, который ее убьет. Так же, как только что Сисси. Соня бросила чемодан и побежала прочь. Вот только бежала она не очень быстро и потому не убежала далеко. Сисси посмотрела в испуганное лицо матери, почувствовала, как между ног растекается жижа, услышала рев ребенка и расплакалась. Глава 31 Бэрроне, Вермонт Ноябрь 2014 г. Машина подскакивала на рытвинах проселочной дороги, когда они выезжали на Олд-Бэрронс-Роуд. Гаррет молчал. Фиона откинулась на спинку своего сиденья. У нее ужасно болела шея, и боль поднималась выше в голову. Несмотря на работающую печку в салоне, руки и ноги у нее по-прежнему никак не могли согреться. – Что тебе сказал Лайонел? – спросил Гаррет через некоторое время. – Что? – выдавила из себя Фиона. – Старый торчок. Что он, что его сынок. Тот вышиб себе мозги – не из пистолета, а при помощи кокса, но разницы никакой. Лайонел уже тридцать лет держит тут приют для завязавших, но я-то знаю, что там происходит на самом деле. Понимаешь, о чем я? – Мне показалось, что он говорит правду, – сказала Фиона. – Он врет, – ответил Гаррет, и Фиона скорее почувствовала, чем увидела боковым зрением, что он повернул голову к ней. – Фиона, ты должна сказать мне, что он тебе сообщил. Прямо сейчас. Она запомнила каждое слово того разговора. – Он сказал, что, когда погибла моя сестра, Тим Кристофер был с вами в машине. В вашей машине. – Она осмотрелась. Нет, не в этой машине. Тогда Гаррет еще работал в полиции и ездил на служебном автомобиле. – Вот почему никто не видел машину Тима в тот вечер, – она медленно подбирала слова. – Они видели полицейский автомобиль, но не обратили на него внимания. Ведь вы-то не убивали Деб. – Разумеется, я не убивал твою сестру, – сказал Гаррет. – Тим ее убил, – продолжила Фиона. Произнося эти слова, она не сомневалась в своей правоте, – несмотря на двадцать лет поисков и сомнений, несмотря на непонимание и боль, несмотря на чувство, будто в ее мозг воткнули кусок раскаленного металла. Вот она правда, которая всегда оставалась неизменной. – Все эти разговоры о том, как Тима подставили, – полная чушь. Он ее убил, а вы помогли ему замести следы. Так же, как с Хелен Хейер. Гаррет вздохнул. – Это было очень давно, Фиона, – сказал он, и в его голосе звучала нарочитая скорбь. – Прошло целых двадцать лет. – Какой у вас был уговор? – спросила Фиона. В ее горле, на языке пульсировал страх. Не стоило садиться с ним в машину, нужно было бежать. Но машина ехала вперед, Гаррет держал руки на руле, преодолевая кочки и рытвины, и лицо его не выдавало даже раздражения. – Тим убивал девушек, а потом вызывал вас, чтобы вы за ним подчистили? – Поверь мне, мне совсем не нравилось заниматься «уборкой», – сказал Гаррет. – Но иначе не получалось. Кристоферы считались важными людьми в этих местах. Приличная семья. Перед Тимом открывалось большое будущее. Я делал кое-что для них, а они – для меня. Только так это и работает. У них возникли большие проблемы, и если бы я не помог им с ними справиться, они бы попросили кого-то другого. Но в конце концов даже это дало сбой. Я подвергал себя опасности, прикрывая Тима, а он все равно двадцать лет сидит в тюрьме. – В его голосе звучало отвращение. – Я рисковал всем – своей карьерой, своей жизнью. Но стоило парню разок оступиться, и эти люди тут же обвинили меня. После всего, что я сделал для них и для Тима. Я думал, что мы с ними друзья, соратники. Они значили для меня даже больше, чем собственные жена и сын. Но Тим облажался – и тут выяснилось, что, если хоть что-то из этого всплывет на суде, они меня по стенке размажут и не поморщатся. Вот что бывает, когда имеешь дело с такими людьми, Фиона. Тебя используют и даже не говорят «спасибо». Просто вытягивают из тебя все, что могут, пока ничего не останется. Его слова обрушивались на Фиону, словно волны. – Что вы имеете в виду – разок оступиться? Гаррет бросил на нее взгляд: – Ну не стоило мне так говорить, раз речь идет о твоей сестре. Я просто хочу быть честным с тобой. И чтобы ты была честной со мной. Фионе стоило большого труда не закричать. – Что вы имеете в виду, «разок оступиться», черт вас побери?! – Успокойся. Мы же не о серийном убийце говорим. Просто у парня был тяжелый характер, и некоторые девушки его доводили. Хелен… С ней я ничего не мог сделать, но никто не знал, что они встречаются, так что я просто оставил все как есть. – Он снова посмотрел на Фиону. – Но твоя сестра… В ту же секунду, как они мне позвонили, я понял, что Тиму конец. Она дочка журналиста плюс все вокруг слышали, как они с Тимом ругались, и видели, как она садилась к нему в машину. Тим позвонил мне, сказал, что она его выбесила и он зашел слишком далеко. Что я должен ему помочь, потому что скоро ее будут искать. Мне пришлось соображать очень быстро, а вариантов было немного. Вывезти ее за пределы штата мы бы не успели. «Деб, – подумала Фиона. – Господи, мы говорим о Деб!» – В то время Айдлуайлд принадлежал Кристоферам, – продолжал Гаррет. – Я решил, что ее нужно отвезти туда, а я бы вернулся позже и сделал все как положено, не вызывая подозрений. Это было единственное, что я мог придумать. Так что мы перенесли тело из машины Тима в мою, и, пока он относил ее, я отвлекал Лайонела и компанию. Я сказал Тиму, что нужно спрятать ее в лесу, но этому идиоту приспичило положить ее посреди поля, у всех на виду. Он суетился – просто бросил ее там и убежал, хотя я говорил ему, что так нельзя. Ну что за тупица? Деб, лежащая на поле в разорванной рубашке. Выброшенная, как мешок с мусором, ждущая, пока ее найдут. Мэри Хэнд давно умерла и из могилы к тебе пришла. У Фионы невыносимо болела голова. – Получилась полная херня. Если бы ее не оставили на поле, тело бы не обнаружили так быстро, и у меня был бы шанс его перепрятать. Но кто-то ее нашел. Мне пришлось все подчистить. Уничтожить все его следы, пока мы прочесывали лес. – Ричард Раш, – сказала Фиона, вспомнив о владельце киоска с мороженым. – Он видел Тима в четыре часа дня, но вы приказали ему сказать, что это было в девять. – Хрен бы с ним, – огрызнулся Гаррет. Теперь он разозлился. – Он был по уши в долгах, и я пообещал, что с ним ничего не случится, если он скажет, как я велю. А как только его вызвали свидетельствовать в суде, он меня кинул. Сказал, что у него есть дети, а потому он не станет давать ложные показания под присягой. А это был последний шанс заставить суд усомниться. Так много деталей, и Гаррет их все продумал. – Подростки из кинотеатра видели вас тем вечером. Вы читали им нотации, пока Тим избавлялся от тела. – Здесь все было совсем просто. Я выследил каждого из них и предупредил, что, если они хоть что-то скажут, я впаяю им незаконное хранение наркотиков и употребление алкоголя. Я разговаривал с ними при полном параде, рядом стоял еще один коп. Они напугались до ужаса. Обосрались и заткнулись, каждый из них. С Лайонелом было сложнее, но я пригрозил, что сожгу его дом, потому что знал, что у него не было ни пенни страховки. И что в результате? Тим все равно оказался в тюрьме. – Он посмотрел на нее, и взгляд у него полыхал яростью, а лицо покраснело. – Люди такие тупые. Может быть, звучит безумно, но целых тридцать лет все давалось мне легче легкого. Я ни одного дела не провалил, ни разу. Что не так с людьми? Почему они ничего не видят? Фиона смотрела в окно. Они ехали не в город. Гаррет свернул на очередную проселочную дорогу, что шла вдоль южной границы Айдлуайлда. – Даже мой собственный сын, – продолжал Гаррет. Его шея под воротником парки налилась красным, руки с силой сжимали руль. – Я всегда хотел, чтобы Джейми стал копом. Но он даже года не прослужил, а я уже понимал, что он никогда не будет таким, как я. Я делал все, чтобы воспитать его как следует, но у него просто не мой характер. Он недостаточно тверд. Все еще считает, что можно быть справедливым во всем. Вот Тиму хватало ума и смелости, по крайней мере, до того вечера. Я всегда думал, что лучше бы он был моим сыном. «Джейми знает про Хелен», – едва не сказала Фиона, вовремя прикусив язык. Она не знала, известно ли Гаррету, что Джейми поднял дело Хелен и увидел в нем имя своего отца. – Выпустите меня. – Это вряд ли, – ответил Гаррет. – Ты меня не слушала. Чтобы мой сын встречался с журналисткой – дочерью Малкольма Шеридана и сестрой Деб Шеридан? Ну нет. Ты подошла слишком близко. Я надеялся, что ты побалуешься и бросишь его, а он найдет себе приличную девушку, но ты вцепилась в него. А теперь смотри, как глубоко ты увязла во всем этом. Ты можешь разрушить мою жизнь и устои жизни всего участка. Всего города. Ты ведь не остановишься. У Джейми не хватило духу от тебя избавиться, а у меня хватит. Душу Фионы охватил ужас, но рассудок оставался необычно трезвым. Он собирается ее убить. Только так он сумеет сохранить свою тайну. Других причин ему и не требовалось. Возможно, ему уже доводилось убивать раньше – она не знала, да и какое это сейчас имело значение. Главное, что он намерен ее убить. Она может умолять его, урезонивать – но это его не остановит. Он сделал выбор и собирался пойти до конца. Такова реальность. Не раздумывая, Фиона отстегнула ремень безопасности, распахнула дверь и выпрыгнула из машины на ходу. По разбитой дороге Гаррет ехал не очень быстро. Она сильно ушибла плечо, гравий разодрал ей пальто и джинсы на колене, ладони превратились в одну сплошную ссадину. Фиона быстро перекатилась в кювет, забитый мокрыми листьями и замерзшей грязью, услышала, как замолчал мотор остановившейся машины. Она поднялась и побежала. Небо у нее над головой стало мрачно-серым, и на его фоне отчетливо вырисовывались темные силуэты деревьев. Она добежала до края поля и, даже несмотря на жар, страх и боль, интуитивно поняла, что движется в сторону Айдлуайлда, который сейчас находился в миле от нее, а город остался позади. Она помчалась по полю так быстро, как только могла. Ботинки ее вязли в сырой полузамерзшей земле. Она могла бы добраться до заправки на холме, но Айдлуайлд был ближе, и она вспомнила, что видела на его территории машины и рабочих. Гаррет настиг ее довольно быстро – он был крупнее и сильнее Фионы, с длиннющими ногами. Он толкнул ее на землю, вжал колено ей в живот и навис над ней.