– Благословен будь Повелитель Вод. Душа моя да плывет по спокойным морям, пока Бифосы не отнесут мя во дворец бездонный. Артоло съездил старикану по роже – но и разбитыми губами тот все бубнил. Фанатик. Придется его ломать, тратить время. Артоло швырнул Хоуза к ногам другого эшданца – Рауфа, припомнил он. – Держи его. Следи, чтоб ни за что не сбежал. И не подох. Рауф пошевеливался медленнее, чем полагалось, – опасался распускать руки на святого провидца. Как же бесит – он должен бояться Артоло, а не разбитых богов. Всем троим сволочугам требуется напомнить, кто правит Ильбарином. Все из-за пальцев. Калек они не уважают. Не уважают его из-за Карильон Тай. – Мартайн, – рявкнул Артоло, – осмотри берег. Она была здесь. Установи, куда подевалась. – С рассветом мы сразу же прочешем побережье. – Немедленно. – Слишком темно, босс. Артоло перевел дух. Все чаще и чаще складывалось ощущение, будто он борется против всего Ильбарина, будто целый остров устроил против него заговор. Ошметки богов, еле волочащиеся работяги, проклятая погода. Зерна не хотят прорастать, корабли не хотят плыть, алхимические машины выходят из строя. Каждый раз, когда он выкорчевывает очередную проблему, вырастает другая, а ему оставили единственный инструмент – устрашение. Ну и отлично. Он их, подонков, научит бояться. – О? Так тебе освещения мало? – Он стиснул Мартайна, развернул его спиной – призрачные пальцы держали запястье, локоть зажимал шею. Правую руку помощника он больно вывернул назад. – Ведьма! Сожги корабль к херам! Ведьма вскинула ладонь, сложила колдовской жест. Синее пламя запрыгало по капитанской каюте, потом разгорелось на груде собранных книг. Артоло силой подтащил Мартайна к горящим книгам и ткнул его мордой поближе к пламени. – Твой хозяин – Дракон! Мои приказы не обсуждаются! Твой хозяин – я! Мартайн сопротивлялся, но куда ему пересилить Артоло. – Я ее найду! Найду! – заканючил Мартайн. Артоло уронил его на доски, пнул в бок, пускай уползает. Люди Мартайна, люди ведьмы, вся Эшдана собралась вокруг палубы, на лицах пляшут отблески пламени, все глазеют на унижение Мартайна. Артоло взревел на них: – Думаете, раз приняли пепел, с вас взятки гладки? Вы тоже – мои! Могу отправить вас назад в лагеря! Заставить нырять, пока у вас легкие не полопаются! Если вы хотите свалить с этой обоссанной скалы, то делайте, что я говорю. Найдите ее! Марш! Ведомые хромающим Долом Мартайном, они полезли вон с корабля. Артоло остался с ведьмой наедине. Огонь полыхал уже вовсю, каюта охвачена полностью. Скоро пламя поглотит прогнивший рангоут «Розы». Левый бок Артоло неуютно омыло жаром. Можно только догадываться, как горячо ведьме внутри металлического костюма. Голая медь и сталь возле открытого пламени. Сломить слуг дело нехитрое. Мартайна – запугать болью. С ведьмой же требуется особое обращение. Он долгое время не сходил с места, глядя, как танцует огонь. Прадедушка уже скоро прибудет. Разве Артоло еще не искупил свою вину? Не исполнил все для прощения? Ведь это не он допустил оплошность; все испортила Карильон Тай. Его пальцы – недостаточное удовлетворение для дракона. Подлая Карильон Тай – он загонит ее, как козу. Подпалит ее. Выпотрошит. Сожжет. Палубные доски начали падать в залитый водой трюм, зашипел пар. Тихонько загудел, заскрипел горячий металл. – Кто-то шепнул тебе, что она здесь была. – Вы сказали нам, что они с моряком могли быть знакомы. А по улицам пошли сплетни, мол, старый бобыль начал чудить. – Зачем приходить самой ради каких-то слухов? – Я выполняла ваши распоряжения. Вы ведь хотите ее поймать. Поиски Тай неоправданны и только отвлекают от главного. Это он понимал головой. Однако кровь ревела в ушах. Кровь требовала иной правды – глубинной и жизненно важной. – Я хочу ее убить. Глава 15 Шпат наблюдал за триумфальным возвращением Раска домой на Фонарную улицу. Вир бушевал, ругал Раска за то, что он встал с постели, но отрицать стремительной поправки кузена не мог. Как у Кари, жизненная сила Раска обновилась, когда он вступил в Новый город. – Бастон, – приказал Раск, – скажи своим товарищам, что они могут вернуться, Вир просто оговорился. Скажи, что Новый город создан для них и их место здесь. Шпата эти слова окрылили – в предсмертном угасании Новый город грезился ему как убежище простого народа, вне досягаемости правящих Гвердоном притеснительниц-гильдий и алчных жрецов. Рукописные труды отца воплотились наяву в камне. – Теперь ты, Вир, – продолжал Раск. – Многим из здешних без нашей благотворительности не протянуть. Открывай закрома! Жмотничать мы не станем! – Прадедушка не для этого сюда нас поставил, – возразил Вир. – Избранник, между прочим, я. Делай, как сказано. – Я со всем управлюсь, – вызвалась Карла. – Дайте только деньги. Шпат мог проследить за каждой монеткой. Осязал каждый росчерк пера в учетной книге Вира, слышал каждую жалобу и ропот недовольства. Среди других гхирданских семей стремительно разлетелись слухи о странном поведении Раска, вкупе с быстрым выздоровлением, – и каждый шепоток доносился до Шпата. И все эти разговоры он пересылал Раску, а тот сидел, откинувшись в кресле, и слушал песнь города. Шпат чувствовал, как душа молодого человека раздается вширь, соединяясь с его душой, и гхирданец тоже начинал заполнять собой какую-то часть Нового города. Три дня спустя, теплым вечером, Раск вышел из дома на Фонарной прогуляться по городу. Бастон бдительной тенью двинулся следом, покамест не определившись, как относиться к этому необъяснимому слиянию, к перерождению гхирданца в трущобных кущах Нового города. Они подошли к подножию одной из самых высоких башен, и Раск поспешил наверх, пробегая бесконечные пролеты лестниц. Эта высотка из тех, что горели во время вторжения, но Раск взобрался даже на выгоревший участок. Подобно большинству построек башня была не закончена – чудо сотворения иссякло, не доведя ее до конца, и верхние этажи оплыли сталагмитами, бесформенными каменными отростками вроде свечных потеков. Здесь Шпату легче думать. Легче собраться. На этой высоте Раск – единственная живая душа. – Итак, – произнес Раск. – Покажи мне город. Он закрыл глаза, заглядывая вовнутрь. Задействуя изнутри себя восприятие Шпата. Когда это получилось у Кари, то зрелище напрочь ошеломило ее, а ведь она уже испытывала подобное, когда Черные Железные Боги насылали свои видения. У Шпата и Кари ушли недели, чтобы научиться выдерживать равновесие и дозированно питать откровениями ее разум. Однако Раск поедал видения поедом и требовал добавки. – Тут нет большого отличия, – говорил он, – от того, как видит мир мой Прадедушка. – Раск указал на север вдоль улицы Сострадания – к Замковому холму и дальнейшей застройке. В направлении Маревых Подворий. – Покажи мне, как они там работают с илиастром. «Мое зрение нечетко за пределами Нового города». Между двумя их сознаниями замелькали картины – высокие стены, крепость, переделанная под фабрику, огромные наливные баки, – но все изменчиво и размыто. – От этого мало толку, – сказал Раск. – Падение Манделя предрешено – так повелел Прадедушка. Однако есть и другая добыча – поскромнее, зато поближе. Ее не мешало бы подмести, пока я учусь, как половчей приспосабливать твою помощь. – Раск задумчиво пошатнул кусок опаленного камня и обомлел от восторга – он осязал камень пальцами, но одновременно через контакт со Шпатом чувствовал и нажим пальцев на камень. – Ты обгорел. «Это был чудотворный огонь. Одна святая обожгла Карильон огненным мечом, и ожог перенесло на меня. От этого загорелся сам камень». – На Долу Блестки ты спас мне жизнь. Меня теперь тоже не будут брать ножи и пули? «С этим непросто. Даже с Кари не всегда получалось, а чтобы защитить тебя от сальника, мне пришлось зачерпнуть твою же силу». – Если я шагну с крыши, ты меня подхватишь? «Постараюсь. Вероятно, смогу принять на себя удар или подсунуть тебе что-нибудь, чтоб ухватиться». – Ты можешь видоизменять город? «Немножко. Это страшно тяжело». – Я выполнил твою просьбу, – заявил Раск. – Я отдал деньги обездоленным, которых ты показал. Им окажут помощь, вот тебе мое слово. Так скажи мне, о дух, что я купил за свою монету? «А чего бы ты хотел?» – Войско каменных големов, двадцати футов ростом, с бердышами в руках. Желаю крепость под стать князю Гхирданы, со взлетной полосой для Прадедушки. Стены пусть будут потолще, чтоб выдержали осаду ишмирских богов. Еще исполинскую колесницу – прокатиться до Маревых Подворий и задавить моих соперников по илиастру. Сотвори мне все это из городского камня. «Не пойму, шутишь ты или нет». – В Лириксе жрецы Кульдана могут наложить на меч проклятие погибели, и любая рана этим клинком будет смертельной. Священники Вельте способны повелевать демонами. Святой, благословенный Богиней Луны, будет ходить среди туч и метать копья из лунного света. Можешь сделать что-то подобное? «Нет». – Но ты же сотворил волшебством этот город. «Мы похитили силу у Черных Железных Богов. У них был огромный запас чудотворной энергии, накопленный за годы поклонений и жертв. Мы использовали его на создание Нового города». – Имей я в своем распоряжении ужасную мощь тех богов, тратил бы ее помудрее, дружище. «Почти все это время я был мертв». Воспоминание о падении Шпата из-под купола Морского Привоза подкатило опять и наложилось на мысль Раска о падении с этой обгорелой высотки. Башня вздрогнула, пыль и щебень посыпались через край на далекую-далекую улицу. Кусочки сознания Шпата полетели вниз со щебенкой. Раск, пошатнувшись, оперся о стену. – Конечно, конечно. Прости, друг. Просто я должен знать таланты каждого новичка, принятого в Эшдану. «Я не вербовался к тебе в новобранцы!» – Пепел ты уже принял, – засмеялся Раск, выставляя испачканные сажей пальцы. – Вот и здорово. Наше партнерство будет на равных правах, ибо не склонюсь я ни перед человеком, ни перед богом, а только перед одним Прадедушкой. Гром огромных кожистых крыл разметал разум Шпата, как ураган палые листья. Он снова потерял нить времени, отлетел на несколько недель вперед к возвращению дракона? Нет – этот дракон был немного поменьше и возглавлял другую гхирданскую семью. Шпат пересобрал себя (со шквалом мелких чудес возле башни: из духовки выпал и разбился горшок; в оружейной Эшданы самовыпалил пистолет; птицы, взлетая, прокаркали имя Иджа) и вновь сосредоточился на Раске. Дракон дважды прокружил над башней, ветер от крыльев чуть не свалил Раска с карниза. Девушка в облачении всадницы прижималась к драконьей спине, с подозрением рассматривая Раска через летные очки. Дракон приземлился, цепляясь за край обгорелой башни, как исполинская летучая мышь; когти крепко и глубоко впились в кладку. Длинная шея по-змеиному выгнулась, выворачивая голову к Раску. – Юный Раск, – сказала драконица Тайрус, – отчего ты одиноко прозябаешь на этом шпиле? – От грохота ее голоса с башни посыпались пепел и ошметки гари. – Пришел подышать свежим воздухом на ночь, великая Тайрус, ведь в этом городе полно нечистот и угарного дыма. И попытался вспомнить, каково это – летать.