– Найди Дола Мартайна. Пусть приведет мою лошадь. – Прошу прощения, господин, но Дол Мартайн тоже отбыл на берег. Как только услышал, что ведьма ушла, собрал людей и отправился следом. – Запрягай экипаж. Живее. Кари так и не определила, была ли эта верхняя комната неразгромленной изначально, когда ее обнаружил ползущий, или же он натаскал сюда мебели со всего Ушкета. Расколотые синие окна смотрели на тревожные звезды над Ильбарином. Адро сидел рядом с ней на трухлявом диване, не сводя с ползущего глаз. Его лицо болезненно позеленело, а руки крепко сжимали колени, не давая им трястить. – Можете звать нас Двенадцать Кровавых Солнц, – сказало существо. – Простите, мы не ждали вас раньше утра. Мы предполагали предоставить вам более уютную обстановку. – Значит, у вас есть корабль? – спросила Кари. – Такой, что удовлетворяет нашим целям, – сказал ползущий. – Боюсь, путешествие на нем не покажется вам приятным. – И вы пришли к взаимопониманию с Артоло? С Гхирданой? – Верно, – сказал Двенадцать Кровавых Солнц. – Мы не вмешиваемся в их сбор илиастра, а они не препятствуют нам потреблять останки. – Последнее слово он произнес с противным привкусом, словно смакуя. Ползущие пожирают мертвых, завладевают тем, что еще не пропало, считывают остаточные образы в мозгу. Расположившаяся перед ней колония червей хранила знания сотен людей, заключив обрывки их разума в свои личинки. А в руинах города Ильбарина наверняка все еще лежат трупы. Большинство человеческих тел уже разложилось, зато вполне могли сохраниться мощи святых и занебесных чудовищ. Званый банкет для червей. – Ваш корабль обыскивают перед отплытием? – У нас, как вы верно заметили, взаимопонимание. – Хорошо, давайте о деле. – Кари рвалась поскорее отсюда уйти. Если разговор примет скверный оборот, то противопоставить ползущему им нечего. Двенадцать Кровавых Солнц не столько сидел, сколько засасывал в себя кресло. – Не желаете освежиться? Сухую одежду? – Черная мантия существа была суха, как старая кость. Адро ограничился взглядом на Кари, предоставляя ей руководство, она же покачала головой. Опасно принимать подарки ползущих. Кари почти не имела дел с ними в Гвердоне, но уяснила одно – доверять им нельзя. – Не стоит бояться нас, Карильон Тай. – Должно быть, он заметил ее невольную гримасу, поскольку продолжил: – Ваш друг Хоуз не выдавал вашего имени. Мы узнали о нем из иных источников. Мы превосходно осведомлены о многих вещах. – Разве не все равно, как меня зовут? Мне нужно всего лишь уехать в Кхебеш. – Мы знали вашего деда. – Фарфоровая маска оставалась бесстрастной, голос размеренным. – Он тоже искал пути в город Кхебеш. – В самом деле? – Когда был молодым по людским возрастным меркам. Он приехал на Ильбарин под видом купца, днем торговался с префектами и поставщиками пряностей, а по ночам посещал усыпальницы и храм Раммаса, Летописца Всех Деяний, в поисках мудрости. Он пытался проникнуть в Кхебеш, но врата города чародеев открываются лишь перед немногими. – Маска слегка покачнулась, задавая невысказанный вопрос: с чего им открываться перед тобой? – Чего искал Джермас в Кхебеше? – Кари не удалось воспротивиться желанию узнать еще чуточку. Дедушка был сумасшедшим фанатиком – он промотал все семейное состояние в безумной попытке пересоздать Черных Железных Богов, превратить их из чудовищных истязателей и владык падали в нечто более прирученное. Народных богов, защитников Гвердона. Духов-хранителей целого города. – Он выискивал самых умелых колдунов среди смертных. – Двенадцать Кровавых Солнц раскинул своими псевдоладонями, словно вопрошал: «А нас-то что? Не заметил?» Ползущие куда более приспособлены выживать при разрушительных побочных последствиях колдовства, нежели хрупкая смертная плоть. – И отыскал кхебешского ренегата, который смог посодействовать его усилиям. Мы искренне восхищаемся честолюбием вашего деда. Он предвидел, какие беды навлечет на вашу цивилизацию Божья война. Со временем он пришел к нам. И удостоил чести способствовать частичному сохранению его неукротимой воли. – Этот идиот превратился в пепел. А ваших червей упыри вышибли вон из Гвердона. – Она понимала, что не стоит настраивать ползущего против себя, но от того, с каким почитанием тот говорил о Джермасе, будто о великом пророке, ей стало дурно. Старикашка был тварью в человечьем обличье еще до того, как вернулся кучей червей. Маска не соскользнула. – Прискорбное обстоятельство, – отметил Двенадцать Кровавых Солнц. – В Гвердоне содержится столько знаний, которые просто необходимо сберегать. Первопроходцы-алхимики были величайшими умами своего поколения, а их души выкидывали в трупные шахты гнусным упырям на поживу да сжигали, принося подношения Хранимым Богам. Мы предлагаем иной подход. Своеобразную форму существования. Кари пробрала дрожь, когда в мозгу незвано возник образ башен Нового города, но выполненных не из небесного камня, а из гигантских копошащихся нагромождений кольчатой мерзости. Она мысленно ощутила душу Шпата, запертую в этом червивом граде. Своеобразный вид существования – и вправе ли она утверждать, что оно будет хуже его нынешнего состояния? Кари вообразила, как эти башни осыпаются, как клубки червей распутываются и складываются в новые очертания. Появляется черный плащ, а затем фарфоровая маска со знакомыми чертами. Лицо Шпата, уже не изуродованное язвами и чешуйками каменной хвори, но навек сбереженное во всем своем совершенстве. – Вон, – процедила Кари сквозь стиснутые зубы, – из моей головы, мать твою! – Ползущий вида не подал, но мыслевидение исчезло, как задутое пламя свечи. – Мы ищем лишь понимания, – сказал Двенадцать Кровавых Солнц. – Разве мы не схожи? Мы с вами психопомпы, попечители мертвых душ. – Проезд в Кхебеш. Для меня. – Кари гадала, насколько хватит ее настырности. Проси луну, дадут серебренник. – Вместе с Адро и его семьей. И капитаном Хоузом. Когда закончим дела в Кхебеше, вы доставите нас в безопасный порт. Не сюда – в Паравос или восточный Халифат. – Адро стиснул Кари плечо в благодарность. Конечно, предстоят сложности. Придется забирать семью Адро. Двигать в обход за Хоузом, еще и уговаривать его ехать. Вот черт, может, былые времена и вернутся. Куча зловредных ясновидящих червей ненамного хуже совместной с Долом Мартайном каюты. Двенадцать Кровавых Солнц взвешивал перспективы. – Город Кхебеш закрыт перед чужестранцами. Никому не разрешается заходить в ворота. Как вы намереваетесь получить туда доступ? Кари попробовала отбрехаться. Пожала плечами: – Я воровка. Разберусь, как пробраться. – Тельца червей сократились, ползущий словно бы отшатнулся. Он напомнил Кари втягивающую стрекала морскую актинию. – Кхебеш – не такой, как обычные города. Он обнесен Призрачной Оградой. Даже мы не сумели ее миновать. Ваши умения не выручат вас. – Ну, ладно. Если ничего не сработает, у меня найдется кое-что нужное им. Книга. Маска чуточку приспустилась. Когда Двенадцать Кровавых Солнц заговорил, то хор могильных червей зазвучал громче и невпопад: – Кака-ая кни-ига? Адро тоже покосился с любопытством. Кари сделала глубокий вдох, прежде чем отвечать. Книга – ее единственный рычаг воздействия на кхебешцев. Единственная надежда для Шпата. – Журнал, который вела доктор Рамигос – главный гвердонский волхвователь. Она была родом из Кхебеша. Им же захочется вернуть ее чародейский дневник? Такое множество знаний надлежит сберегать. – Доктора Рамигос мы знали. – Двенадцать Кровавых Солнц вертел перед глазами руками в перчатках, словно изучал пальцы, которых не имел. – Можно ли нам осмотреть этот фолиант? – Нет. Книга в надежном месте. – Ложь только наполовину – Хоуз спрятал книгу в каком-то надежном месте. Не вполне ясно, в каком. А вот что важно, так это отвадить от чертовой книжки червивые лапы ползущего. – Вы намерены отдать гримуар доктора Рамигос за разрешение пройти в город. Достойный обмен, – продолжил Двенадцать Кровавых Солнц. – А что хотите вы? – спросила Кари. Двенадцать Кровавых Солнц протянул пустую руку. Пальцы – больше пяти и без отставленного большого – сложились, сжались и разогнулись опять. В руке появилась драгоценная шкатулка с большой палец Кари размером. Выглядела она как крохотный гробик. Ползущий откинул защелку, и в этот гробик переполз червяк из его перчатки. Крышка закрылась, и Двенадцать Кровавых Солнц положил коробок на стол между Кари и Адро. Хоть шкатулка и была из инкрустированного рубинами золота, никто не поспешил к ней тянуться. – Что нам с ним делать? – спросил Адро. – Кхебешские чародеи не поклоняются богам. Когда чародей умирает, его тело кладут в свинцовый саркофаг и заключают в Склепе Эонов. Вы пронесете эту коробочку за стены Кхебеша и отыщете темное, сырое местечко. Кусок голой почвы, водосток или яму отходов. Остальное выполнит червь. Мы размножимся, наберемся сил и непременно найдем лазейку в этот склеп. Камень крошится, свинец окисляется, плоть разлагается. В итоге всегда побеждает червь. – И все? – удивился Адро. – За это вы увезете нас с Ильбарина? – И довезем до Кхебеша, а из Кхебеша в любой порт Огнеморья по вашему выбору. Совсем безопасных портов больше нет, но мы постараемся обеспечить вас защитой в разумных пределах. – Маска качнулась. – С вашим дедом, Карильон Тай, мы сотрудничали на схожих началах. Вы еще оцените всю мудрость союза с нами. Кари помедлила, рассматривая переливающуюся золотом шкатулку. Она не встречалась с ожившим в червях Джермасом Таем – это Эладора попалась в склизкие дедушкины объятия. Это Эладору заставили участвовать в его попытке обуздать и перековать Черных Железных Богов. Но Кари встречала других точивших город ползущих. Их пагуба ничуть не похожа на буйство божьего безумия, она – подспудная гниль, она – рак. В ней ужасная неумолимость. Всем известно, что кхебешцы – самые умелые колдуны, точно так же как гвердонские алхимики лучшие в мире и далеко превосходят соперников из Ульбиша или Паравоса. Что произойдет, когда черви проникнут в Склеп Чего-То-Там и отведают знаний мертвых архиволшебников? Насколько сильнее станут тогда ползущие? Но если она не примет условий, что тогда? Шпат умрет, она, скорее всего, тоже умрет здесь, на Ильбарине, когда ее найдет Гхирдана, а черви при этом отыщут себе какой-нибудь другой путь. Следующий путешественник в Кхебеш, возможно, колебаться не станет. «Что мне делать?» – думала она. Хотелось спросить совета у Шпата, только он, естественно, не ответит. Слишком опасно давать такую силу ползущим – вот что бы он сказал, с честью жертвуя собой. И, выбрав участь мученика, еще бы добавил что-нибудь возвышенное о своем отце Идже. «Твой выбор участи нас сюда и завел, – отбрила она. – А я спасаю тебя любой ценой». В чем польза задумываться о последствиях, учитывать моральные грани поступка и приходить к выводу, что он неправильный, если все равно придется его совершать? Ее ладонь нависла над гробиком, пальцы подрагивали, никак не набираясь решимости. Адро, вот кто вскочил с места. Адро, вот кто схватил шкатулку и небрежно сунул в карман. – Заметано! Согласна, Кари? – Хер с ним. Заметано. Повозке не проехать по прибрежной грязище. Артоло вылез и пошел к остову «Розы» пешком по илистому прибрежью. На палубе горели колдовские светляки – ведьма должна быть там. Через борт свисали канаты, и по следам ясно, что его люди залезали на палубу здесь, но с увечными руками ему этот путь заказан – из-за Карильон Тай. Поискав, он обнаружил пробоину в корпусе, втиснул туда широкие плечи и проник в зловонное чрево этой развалюхи. В кромешной тьме он продирался через нагромождения мусора, расшвыривая и расталкивая с дороги обломки, пока не нашел покоробленный трап на палубу. Дол Мартайн подбежал к нему, как ищейка к хозяину, ластиться к кровоточащим обрубкам пальцев. Дюже рьяно. Вообще чересчур. – Мы получили донос, босс, – увы, он не подтвердился. – Дол ткнул пальцем в сторону старика, сидевшего на палубе. – Здесь только спятивший отшельник. Однозначно богом тронутый. Видит разные ненастоящие вещи. Артоло не уделил ему внимания. – Руки, – велел он ведьме. – Скорее. Ведьма прочитала заклинание, и призрачные пальцы вновь пробудились. По рукам заструилась сила. – Она была здесь, – прошептала ведьма. – Вы же обыскали корабль. – Она ушла. И я ее найду. Вам не нужно отвлекаться от добычи илиастра. Дракон будет… Артоло развернулся. Вскинул на ноги старика, ухватив сотворенными пальцами ворот жреческой рясы. Старик забубнил обрывки молитв сломленным богам Ильбарина. – Хоуз, верно?