Адро взял капитанскую шпагу, но у гхирданцев с собой будут ружья. Прорываться – практически верное самоубийство. Но, может быть, кому-то одному удастся проскочить оцепление. Пойдет ли Ардо на такой риск? Прежде она точно знала, как рассуждает напарник, и умела действовать в лад, куда он, туда и она, но те дни в прошлом. Там же, где дни, когда Святая Карательница, облаченная в чудо, могла уйти отсюда пешком и вразвалочку. Крепкая как камень, блистательная, как небесные шпили Нового города. Карту силы больше не разыграть, и без нее становилось тоскливо. Раньше она бы уже всех спасла. Раньше бояться ей было нечего. Снаружи новое движение. Фонари, встряхнувшись, развернулись, лучи устремились в направлении Ушкета, подсвечивая склон. Прибыло больше народа. Другие эшданцы – но теперь эти переругивались с первоначальными. Крики, толкотня, оба отряда стали в рост и качают права. Кари могла определить терку между бандами с первого взгляда. Еще никто не брался за оружие, но они уделяли больше внимания взаимным угрозам, чем наблюдению за берегом. Может быть, вот он, тот миг. Главарь прибывших протолкался сквозь строй и зашагал к «Розе» по каменистой косе. Стояла темень, но силуэт выделялся на фоне факелов, и Кари не забыла его походку. Дол Мартайн. – Продал нас, гнида, – прошептала она, крепче сжимая разделочный нож. Сохрани она свою силу – прямо сейчас вышла бы и убила Мартайна за предательство. Даже не думала б. Кажется, Адро хотел что-то сказать, но она шикнула на него. Смотрела, как Мартайн забирается на борт. Когда он подходил к чародейке, над головой заскрипели доски. Кари разобрала лишь отдельные слова, но звучали они как спор за территорию. Адро сглотнул. – Тебе надо бежать! – прошептал он ей в ухо. – Тебя убьют, если поймают! Она вытянулась, готовая броситься на прорыв, как вдруг караульщики, стоявшие поодаль от корабля, повернули головы к морскому приливу, обнажая мечи, будто заприметили опасность. Если она сейчас выскочит из пробоины, то выбежит прямо на свет. Ее мигом увидят. Шаркнул открывающийся люк, кто-то с плеском спрыгнул в кормовой трюм. Сверху окликнул голос Мартайна: – Поуважительней, болваны! Это священное место. Хотите наслать проклятие на свои головы? – Новый всплеск, и еще. В трюме позади них заплясали огни. Попались. Выхода всего три – лестница на палубу, дверь на корму, брешь в корпусе, – и все три на виду у Гхирданы. Вдруг корпус сотряс мокрый шлепок, захлюпал ил, послышался клекот Бифосов. Свет фонарей караульщиков замелькал, как в театре теней, когда Бифосы, ухая и вереща, стали выходить на берег. Целыми дюжинами они шествовали из моря, столько не попадалось еще ни разу. Черные чешуйчатые туши, влекомые на сушу заплетающимися ногами носителей, потоком маршировали через прибой, поднимаясь в направлении Ушкета. Цепь гхирданских караульных раздалась, освобождая созданиям проход. Один Бифос ненадолго замешкался у входа в трюм, блюдце немигающего рыбьего глаза уставилось прямо на Кари, маня ее. Это тот самый Морской Монах, кого она видела в первую ночевку на Ильбарине. На нем все еще заметны шрамы от бутылочного стекла. – Давай, – прошипела она Адро, хватая его за руку. Они выбежали, пригнувшись, и ворвались в середину стаи. Бифосы по бокам распростерли над ней свои плавники, капая сверху соленой водой и слизью. Рыбья вонь поглощала все, горло и носовые пазухи пропитались ее гадостным вкусом. Жижа покрыла землю ковром, идти было скользко, и, если бы Кари упала, Бифосы легко затоптали бы ее насмерть. Не разглядеть ничего, одни Бифосовы тела вперемешку: тут разлагающаяся рука или ягодица, там зевает рыбий рот или извивается хвост. Ей оставалось только верить, что существа будут следовать своим обычным маршрутом, что они бредут в Ушкет. Кари отчаянно хотелось оглянуться на «Розу», увидеть, что происходит на палубе. Где Дол Мартайн? Где колдунья? В порядке ли Хоуз? Но ничего не было видно, кроме зомбированных рыболюдов, ничего не было слышно, кроме Бифосовых хрипов и уханья. Как долго они топали, понять она не могла. Легкие уже забила жирная слизь, кожа сплошь вымазана жидкой дрянью. Туши начали притираться теснее. Рыбий клекот и вздохи становились гимном Повелителю Вод, горестным плачем по пропавшему родителю. То ли изменились их голоса, то ли они успели как-то приспособить под себя ее уши, но Кари внезапно начала понимать смысл. Так вот как их слышит Хоуз? Ее пальцы впились в рукав Адро, крепко сжали запястье. В паузах хора Бифосов моряк сердито бранился и жаловался. Ил и скользкие камни уступили место утрамбованному грунту дороги. Шествие набрало скорость, Бифосы извивались от возбуждения, стараясь скорей попасть в Ушкет. Похоже, им с Адро удалось-таки выбраться. При входе в город стая распалась, и Бифосы разбрелись кто куда. Некоторые посворачивали на улицы и аллеи, другие, остановившись, бесцельно топтались на одном месте. Кари потянула Адро под козырек пустого дома. Все-таки выбрались! – И что теперь, будь оно проклято, делать? – прошептал Адро, боясь привлечь внимание. – Мы должны срочно убраться с улицы. – Как насчет твоей хаты? Лицо Адро стянула мучительная маска: – Нет, Кари, никак. Нельзя вести тебя к Рену, это слишком рискованно. О чем ты думала, выступая против Гхирданы? – Да все чисто, – сказала она. – За нами никто не идет. – Я про другое. В Гвердоне. Ты пырнула ножом Артоло! Пошла против дракона! Дерьмище божье. – Он зашагал взад-вперед, массируя лоб. – Я-то думал, ты всего лишь их обокрала. – Тогда дела обстояли по-другому. – Она не знала, что сказать. Она уже все объяснила Адро про свою святость, но заставить его понять оказалась не в состоянии. Ему неизвестна неописуемая близость к богам, пьянящая и устрашающая власть над мироустройством. А ее пугало, едва не больше всего прочего, то, что в Гвердоне этот Артоло был для нее вообще никем. А ведь он был далеко не единственным главарем банды или шпионом, которого втоптала в грязь Святая Карательница. И сколько еще повылазит других? Скольких врагов она завела так небрежно и походя? – Да ладно, без разницы. Хоуз сказал идти на улицу Синего Стекла, где это? Покажи дорогу, и я пойду. И ты больше меня не увидишь. Ясно уже, что Адро придется бросить. Источник опасности – сама Кари. Когда она уйдет, его никто не тронет, верно? Пока Дол Мартайн не поймет, что он с нею был. Пока его не разыщет ведьма. Пока ее друг не закончит жизнь, как те голодные рабы, которые вкалывали на горном поле. На Ильбарине не бывает никакого «не тронет». Есть только разная мера страданий. Кари быстро взяла его за руку: – А лучше пошли со мной. Мы свалим отсюда. Заберем Рена и твою мелкую. Вернемся за капитаном, и все вместе уедем. Глава 14 Гвердон был подобен открытому океану. Там Кари легко могла затеряться в людском море, среди течений уличной жизни. Бурные воды Мойки, быстрая река улицы Милосердия, вливающаяся в водоворот площади Мужества. По сравнению с ним Ушкет – небольшой пруд, и был он полон акул. Не в первый раз Кари с Адро бежали по городским переулкам, уходя от Гхирданы, но прежде всегда налегке. Тогда они рисковали только собственной жизнью, а это их заботило мало. Этой же ночью каждого тяготил свой груз – обоим было что терять. Ушкет на этот раз показался Кари гораздо привычней прежнего. Будто уже стал отчасти знаком, спасибо обстоятельным рассказам Хоуза о своих вылазках. Полгорода оказалось заброшено при наступлении моря, раздел обозначила новая бухта возле крепости префекта. Ниже бухты – затопленные развалины, где обитали самые неприкаянные. Единственный путь оттуда лежал через Гхирдану. Работай в трудовом лагере или на перегонке илиастра. А хочешь побыстрей, прыгай через ограду и лови Гхирданскую пулю. Кари очень, очень повезло первой ночью. Если бы ее не нашел Морской Монах, все, вероятно, закончилось бы не на той стороне раздела. Выше бухты Ушкет жил почти что нормальной жизнью. У людей сохранялась работа, они ходили закупаться на рынок, выпивали с приятелями. Ну, когда поднимался прилив, то заливало нижние этажи, и от храмов осталось одно пепелище, но при желании можно было закрыть на это глаза и представить, что Божьей войны не случилось. Но и там ты считался в собственности у дракона. Пойдешь против Гхирданы и потеряешь все. Отправишься вниз, за заборы и заградительные цепи. Ушкет перестал быть местом, где живут люди. Ныне это машина принуждения к покорности, предназначенная выжимать из подневольного населения всю полезную службу до капли. По словам Адро, улица Синего Стекла так далеко внизу, как только можно зайти не утонув. И они начали спускаться по забитым грязью и плавником переулкам, по навесным переходам над затопленными улицами. Без Адро в качестве проводника Кари бы заблудилась, но когда приходилось красться и проникать за заборы, то уже она наставляла, как действовать, полагаясь на приобретенные в Гвердоне навыки. Хоть и прошло столько лет, из них с Адро складывалась отличная команда. После того как прогнившее сердце города – крепость префекта – было пройдено, стало полегче. Кари посматривала на башни, гадая, за каким из светлых окон сейчас Артоло. Она опять попыталась вспомнить свое предыдущее столкновение с гхирданским боссом, но в славные времена ее власти Новый город был полон всякой мразоты, требующей суровой кары. Работорговцы, головорезы, насильники, подпольные барыги, тронутые богами безумцы – она крушила всех, кто угрожал людям под защитой у Шпата. Глядя вверх на окна, Кари сжала кулаки и представила, как послушный камень навсегда вымарывает их свет. Улица Синего Стекла казалась совсем заброшенной. Волны набегали и отступали меж разрушенных зданий, словно дыхание самой улицы. – Никак не пойму здешнее море, – пробормотала Кари. – Остров погрузился целиком? На остальном Огнеморье, насколько я могу судить, уровень воды не менялся. – Тут полный кабздец. – Голос Адро дрожал. – Кракен набросил море на Ильбарин – нету тут никакого уровня. Гхирданцы волокут корабли на склон моторными буксирами. А на другой стороне еще хуже. Вдоль улицы тянулись бывшие лечебницы, художественные студии, солярии. Большинство верхних этажей покрывали разбитые синие стекла. В Ильбарине верили, что свет, пропущенный через такое окно, обладает целебными свойствами, и богатые мещане зимой катались в Ушкет нежиться в голубоватом сиянии. Теперь свет фильтровала мутная каша из ила и стеклянных осколков. – Знаешь, с кем мы встречаемся? Адро покачал головой. – Говорят, здесь живут злые чародеи – я видел раз, как между руин проплывал черный корабль. Под парусом против ветра. – Он потыкал воду кончиком капитанского клинка. – По слухам, у них соглашение с Гхирданой, поэтому сюда никому хода нет. Что-то проползло по лодыжке Карильон – скользкое и волнистое. Вода вокруг нее вдруг ожила, забурлила. На улице темень, и тонкие лунные лучики заплясали на водной ряби, не открывая того, что происходит под ней. Адро хлестнул по воде шпагой – без всякой пользы. Там, у поверхности, не одно существо, а целые сотни. Тысячи. Это были черви. Черви взвились из клокочущих вод, клубясь, громоздясь друг на друга. Столб извивающихся склизких жгутиков воздвигся над Кари волной гнилостной тухлятины. Посередине этого отвратного переплетения встопорщились два отростка, увеличиваясь в толщину и длину. Они потянули на себя ночное небо и набросили покров из тьмы на сотворенные плечи. Рука провела червепальцами по приблизительному месту лица, и неожиданно там забелела фарфоровая маска. Маска улыбалась напускным сочувствием. Ползущий протянул Кари руку, предлагая помочь выбраться из воды. Подбежав, Адро рубанул ползущего шпагой. Без толку, все равно что сечь воду. Клинок проскользил внутри монстра и вышел наружу, покрытый червячной дрянью, но урона ползущему не нанес. – Мы не причиним вам вреда, – заговорил ползущий. Его голос, густой и глубокий, умиротворял теплотой, вот только настораживал хор на подпевке – едва слышно, на грани восприятия, другие голоса произнесли те же слова: – Мы ждали вас. Прошу, идемте со мной. От этой долгой ночи у Артоло щипало глаза. Он перебирал бумаги, и перед взором плясали столбики цифр. В бездну их – что он, счетовод, копаться в счетах? Корень проблемы виделся отчетливо – выработка илиастра в трудовом лагере едва ли дотягивала до установленной Прадедушкой нормы, а запас рабочей силы исчерпался. Надо либо реже засранцев отпускать, либо запрещать им дохнуть – или же Артоло придется отправлять в лагерь больше рабочих рук. Он попытался отодвинуть документы на край стола, но перчатка сложилась, стоило ему надавить. Чертово заклинание призрачных пальцев опять рассеялось. Он припечатал бумаги ладонью, неуклюже толкнул их по столу. Пронесся по комнате и тыкнулся в набалдашник дверной ручки, но культя соскальзывала с начищенной меди. Разъяренный, он отступил и врезал по двери ногой, выбивая запор из косяка. Проходивший по коридору слуга испуганно ойкнул и попятился. – Ведьма где? – сердито рыкнул Артоло. – На берегу! На берегу! Она пошла к морю! – Слова посыпались из слуги сбивчивой скороговоркой, суматошной защитой от гнева Артоло – Кто-то сообщил, что видел там гвердонскую женщину! Артоло зафыркал, как бык перед разбегом. Ведьма должна была предупредить его о том, что кто-то стуканул. У нее от колдовства все мозги сгнили? Клятая Эшдана совсем отбилась от рук. Стереть пепельную метку не сложней, чем нанести, подумал он, в ответ над ним расхохотались обвисшие руки. Он вспомнил, как чародейка впервые наколдовала ему пальцы-призраки. С каким наслаждением он тогда макнул большой палец в пепел и мазанул серую полосу поперек лба ее шлема! Тем заклинанием ведьма себе выиграла жизнь. Но она должна знать свое место.