Похоже, мы находились на кладбище. Древние надгробья торчали из снега как ведьмины зубы, а над нами застывшие ветви вяза пронзали ночное небо. Резкий холод пробирал до костей. — Гэлин, — произнесла я. — Мне надо, чтобы ты рассказал мне про письмо. То, из-за которого меня швырнули в шахты за измену. Ты всё ещё мне не объяснил. Ты ожидал, что я умру там? Он выглядел сбитым с толку. — Я не посылал письмо. Само собой, я не хотел, чтобы ты оказалась в шахтах. Я пытался попасть к тебе. — Так кто его написал? Он покачал головой. — Я пока не знаю. Но Али… к этому моменту ты должна была понять, что я не хочу твоей смерти. Я прикусила губу. Моя ненависть к нему служила странным утешением в шахтах. Мне почти не хотелось расставаться с этим чувством. Нет, это не просто утешение… это давало мне смысл жизни. А без этого? Я не знала, что с собой делать. Но я вынуждена была признать… если бы он хотел моей смерти, он мог убить меня в сражении. И, наверное, письма можно подделать. — Полагаю, его мог написать кто-то другой, — признала я. — Али, я не могу перестать думать о тебе… и теперь, когда боги мертвы, ты — единственное, что имеет для меня смысл. Мы связаны, наши души переплетены. У меня нет выбора, кроме как любить тебя. Моё дыхание резко покинуло лёгкие. — Нет выбора? — даже если не считать скорость, с которой я пыталась изменить представление о нём, что-то в этой фразе меня тревожило. — Нет выбора. Ты так говоришь, будто это тюремное заточение. Если у тебя нет выбора, тогда это не по-настоящему, так? Если убрать из уравнения магию, у нас нет ничего общего. Я не могу говорить о том, какая руна лучше всего оглушит драуга, а ты не можешь знать, как перерезать горло эльфу так, чтобы не залить свою одежду кровью. Что, если это не по-настоящему? Выражение его лица сделалось ледяным. — Это не фальшивка. У тебя очень ограниченное понимание важности судьбы, Али. Я стиснула челюсти. — Я хочу разрушить связь. Это единственный способ узнать, по-настоящему это или нет. Его неземные золотистые глаза теперь обрели скорбное выражение. — Я видел, что бывает, если игнорировать Урд. — Вот как? — и вот он снова выдумывает всякое. — Душа моей матери тоже была связана с другой душой. — Твоей матери? — Да, когда-то у меня была мать. Она умерла давным-давно. Я меньше всего ожидала услышать это, и моё сердце сжалось. Когда мои родители умерли, я несколько месяцев пребывала в раздрае. — Мне жаль это слышать. — Шшшш, слушай… — он прижал палец к моим губам. Налетел порыв ветра, и Гэлин встал так, чтобы заслонить меня своим телом от метели. — Урд связал мою мать с человеком. Некто по имени Брайан. Она перепробовала всё, чтобы сбежать от судьбы, даже вышла замуж за другого. Но Норны сказали своё слово. — И вот так она вышла за Короля Горма? — выдохнула я. — Именно. Она пыталась освободиться от Урда, но не смогла. В итоге это её уничтожило. Её жизнь была пустой, гнилой, неправильной без Брайана. Я поклялся никогда не совершать ту же ошибку. Урд несправедлив и жесток, но с ним нельзя бороться. В итоге судьба всегда выигрывает. — Что стало с твоей матерью? — Горм её убил. — За что? Но я уже догадывалась об ответе. Широкие плечи Гэлина, огромные ладони. Полное отсутствие того дурацкого напевного голоса Верховных Эльфов. Теперь всё обретало смысл. Моя челюсть отвисла. — Твоим отцом и был Брайан. Ты наполовину человек. Вот почему Горм тебя ненавидит. Верно? Гэлин кивнул. — И по этой же причине Сун и Ревна презирают меня. Я физическое воплощение измены моей матери, и я даже не чистокровный эльф. — Тогда почему Горм просто не отречётся от тебя? Ветер играл с его золотистыми волосами. — Для этого придётся признать, что ему изменили, что он рогоносец. Для эльфа вроде моего отца это намного хуже, чем иметь сына-бастарда. — То есть, ты на самом деле не являешься его наследником? — Нет, но я буду королём, — он нежно провёл костяшками пальцев по моим щекам. — То есть, теперь ты понимаешь, почему мы не можем противиться Урду? Я сделала глубокий вдох, чувствуя себя так, будто моё сердце заледенело. И оно нужно мне заледеневшим, иначе я утону. — Я понимаю, что тобой движет, но я просто не могу это сделать. Я не могу просто принять, что есть какая-то магическая связь, которая не дает мне выбрать, кого желать и кого любить. И что Норны решили это за меня. Для меня это не настоящая любовь. Это чары. Он убрал руку от моей щеки, и на его подбородке дёрнулся мускул. Он умолк, пока ветер играл с его светлыми волосами. — Тогда ладно. Если ты правда этого хочешь, я помогу тебе разрушить связь. Глава 24. Гэлин Я сидел за своим столом, глядя, как первые лучи солнца поднимаются над горизонтом Бостона. Я вымотался, но мои мысли бешено кипели. Я знал, что мне надо подумать, составить какой-то план, но я попросту слишком устал, чтобы сосредоточиться. «Ну, ночка выдалась та ещё», — прошептал Ганглати из какого-то глубокого уголка моего сознания. Я старался не думать о том, что он мог найти, шарясь там. «У меня правда нет на тебя времени», — ответил я. «Ты обещал… ты поклялся своей душой, ты дал мне обязательство». «И я исполню обещание». Внезапно пальцы моей руки сжались, бицепс сократился, и я почувствовал, как мои же ногти пронзают ладонь до крови. «Ганглати, — мысленно рявкнул я. — Сейчас пять утра. Даже если бы я хотел, я ничем не могу тебе сейчас помочь. Король Горм спит в своих покоях, окружённых двадцатью охранниками, и каждый из них вооружён самыми смертельными проклятьями. Если я телепортируюсь в его комнату, меня поразят за считанные секунды. Если я погибну, то уже не помогу тебе». «Сотвори заклинание, чтобы защитить себя», — ответил он. И снова кулак непроизвольно сжался. Я начинал серьёзно жалеть о том, что пригласил тень в своё тело. «Я могу это сделать, но помни, что у Горма есть Лэватейнн. Она пересилит любое защитное заклинание, которое я могу сотворить. Нам надо действовать аккуратно. Украсть её так, чтобы он не заметил. Мы справимся намного лучше с помощью Али». Тень не ответил, но мои мышцы больше не сжимались, так что я посчитал, что он понял. Я встал и задёрнул шторы, после чего пошёл к кровати. Я бросился на неё, не потрудившись раздеться. Сон важнее, и у меня наверняка остался всего час. Как только я закрыл глаза, ко мне пришёл образ Али. Мокрая, только что из ванной, вода с серебристых волос капает на полотенце. Я хотел содрать с неё это полотенце. Зачем я сказал ей, что помогу разрушить связь между нашими душами? Я чувствовал себя так, будто в груди образовалась пустота. Но, наверное, я сделаю что угодно, если от этого она будет счастлива. Я снова закрыл глаза, решительно настроившись не думать о ней. Сон… вот что имеет критическое значение. Но как раз когда я задрёмывал, кто-то громко постучал в дверь. Мои глаза распахнулись, и я зарычал. Я мгновенно взглянул на руны, нарисованные на косяке. Они мягко светились. Дверь была заперта. Я выскользнул из постели и схватил кинжал со стола. Стук повторился. Громче. Нетерпеливее. — Кто там? — Сун и я, — ответила Ревна. Я застонал. — Я спал. — Король просил нас поговорить с тобой.