Бой в 11. Док 10. Ист будет? Будет. Тренер выходит из кабинета и показывает, что перерыв окончен. Когда защита снова набирает очки, нам говорят, что это будет последний даун для состава, который начал игру. А значит, мне придется просидеть на скамейке до конца третьей четверти и всю четвертую. Отстой. Когда я встаю на линию напротив Беттмэна, от моего самообладания не осталось почти ничего. Я упираюсь рукой в искусственное покрытие поля и разминаю ноги. – Слышал, у твоей новой сестрички такая большая дыра, что туда влезают два Ройала. И я срываюсь. Глаза застилает красная пелена, и я оказываюсь верхом на ублюдке еще до того, как он успевает оторвать руки от искусственного газона. Я срываю с него шлем и бью правым кулаком. Хрящ и кость его носа ломаются. Беттмэн кричит. Я снова бью. Но несколько пар рук оттаскивают меня от него прежде, чем мне удается нанести очередной удар. Судья свистит в свисток прямо у меня перед лицом и показывает большим пальцем за свое плечо. – Ты удален! – орет он, покраснев сильнее, чем вареный рак. С боковой линии мне кричит тренер. – Где твоя голова, Ройал? Где твоя гребаная башка?! Моя голова у меня на плечах. Никому не позволено так говорить про Эллу. Вернувшись в раздевалку, я снимаю форму и сажусь на полотенце перед своим шкафчиком. До меня доходит, какую ошибку я совершил. Меня больше ничего не отвлекает, и все, что мне остается, – снова думать об Элле. Я стараюсь отогнать от себя мысли о ней, прислушиваясь к приглушенным свистам и реву трибун, доносящимся с поля, но воспоминания вспыхивают перед глазами, как трейлер фильма. То, как она приехала в наш дом, такая сексуальная, что глаз не оторвать. То, как она заявилась на вечеринку у Джордан, разодетая, как на прием к королеве, и мне так хотелось сорвать с нее одежду и наклонить над балюстрадой. То, как она танцевала. Черт, как же она танцевала! Я вскакиваю на ноги и иду в душевую. Злой, охваченный вожделением, я выворачиваю барашек на кране с холодной водой и встаю под ледяные струи. Но это не помогает. Желание не ослабевает. Черт, есть ли смысл сопротивляться ему? Я беру свой член в руку и закрываю глаза, представляя, что нахожусь в доме Джордан Каррингтон и наблюдаю за движениями Эллы. Какое у нее соблазнительное тело: длинные ноги, тонкая талия и идеальная грудь. Дребезжащая музыка из телевизора превращается в чувственную мелодию, которая отзывается в покачивании ее бедер и изящных движениях рук. Я еще сильнее сжимаю в руке свой член. Картинка меняется, и вместо дома Каррингтонов мы оказываемся в ее комнате. Я помню ее вкус. Какая она сладкая. Как ее рот открылся идеальной, соблазнительной буквой «О», когда она кончила первый раз. И я не выдерживаю. Внизу спину покалывает от напряжения, и я представляю ее под собой, выгоревшие на солнце волосы разметались на моей коже, глаза смотрят на меня с ненасытным желанием. Когда тело расслабляется, ненависть к самому себе возвращается с новой силой. Я таращусь на свою руку, сжимающую член. Если можно пасть еще ниже, то я уже на полпути туда. Оргазм оставляет после себя лишь опустошение. Я включаю горячую воду, моюсь, но не чувствую себя чистым. Надеюсь, что тот, с кем мне предстоит сегодня драться, будет огромным заносчивым засранцем и заставит меня купаться в боли – то, что должна была бы сделать Элла, но не сделала, потому что ее здесь нет. Глава 5 Мы с Истоном пропускаем вечеринку после игры и мчимся домой, чтобы убить час перед боем. Когда я съезжу кому-нибудь по морде в доках, самоконтроль частично вернется ко мне и в голове немного прояснится. – Мне нужно позвонить Клэр, – бурчит Истон, когда мы входим в дом. – Хочу узнать, сможет ли она приехать позже. – Клэр? – я морщу лоб. – Не знал, что ты еще трахаешь ее. – А я не знал, что ты трахал Брук. Поэтому мы с тобой квиты. Он поднимает телефон к уху и оставляет меня в одиночестве. Мне обидно. Ист почти не общается со мной с тех пор, как Элла уехала. Поднявшись на второй этаж, я вижу, что дверь в мою комнату слегка приоткрыта, и на меня наступает тошнотворное ощущение дежавю. Как будто меня вдруг вернули в тот вечер понедельника, когда я обнаружил в своей кровати Брук. Клянусь богом, если сука снова начнет играть со мной в свои игры, я за себя не ручаюсь. Но я вижу Гидеона. Развалившись на моей кровати, он водит пальцем по экрану телефона. Когда я вхожу, меня встречает его затуманенный взгляд. – Не знал, что ты приедешь на выходные, – беспечным тоном говорю я. Во вторник я отправил ему сообщение, дав знать, что Элла пропала, но всю неделю, когда он звонил мне, я скидывал звонок. У меня не было настроения выслушивать, как Гид играет на моей совести. – Но был бы рад, если бы я не приехал, да? – Не понимаю, о чем ты. Стараясь не встречаться с ним взглядом, я снимаю с себя футболку и надеваю майку. – Чушь собачья! Ты избегаешь разговора с тех пор, как Элла уехала из города. – Гидеон встает с кровати и подходит ко мне. – Но больше тебе не сбежать, братишка. – Слушай, нечего делать из мухи слона, ладно? Мы с Эллой… были вместе. Ну и что с того? – Если в этом нет ничего такого, тогда почему ты скрывал это от меня? Почему мне пришлось узнавать обо всем от Иста? И о чем, черт побери, ты думал, когда закрутил с ней? Хватит впутывать всех в наши заморочки… – Твои заморочки, – обрываю я его, но уже жалею о сказанном, потому что Гид вздрагивает, как от удара. – Ты прав, – бормочет он. – Мои заморочки. Наверное, было глупо считать, что мой брат поддержит меня. – Я поддерживаю тебя. И ты это знаешь. Но Элла тут совершенно ни при чем. – От ощущения беспомощности сжимается горло. – Наши отношения… Гидеон перебивает меня хриплым смешком. – Ваши отношения? А ты – счастливчик. Должно быть, это мило. Когда-то у меня тоже такое было. Я проглатываю резкий ответ. Понимаю, он сейчас в отчаянии, но в том нет ни капли моей вины. Он сделал все сам. – А знаешь, что у меня есть сейчас? Абсолютно ничего. – Гидеон меряет шагами комнату и, кажется, готов вырвать все свои волосы. – Мне жаль. – Совершенно неуместный ответ, но больше ничего не приходит на ум. – Правильно. И держись подальше от Эллы. Она – хорошая девушка, а ты только навредишь ей. Правдивость его слов прожигает сильнее, чем его осуждающий взгляд. Горло стискивает чувство вины. – Может, и так, – охрипшим голосом отвечаю я, – но я не могу отпустить ее. – Не можешь? Вернее, не хочешь. – Лицо Гидеона становится красным. – Забудь Эллу. Это невозможно. – Какой ты эгоистичный ублюдок, – шипит мой брат, когда видит в моих глазах отказ. – Гид… – У меня тоже была своя Элла. У меня была девушка, с которой я хотел прожить всю жизнь, но я разбил ей сердце. Сейчас она обижена на весь мир и не может мыслить здраво. Ты хочешь, чтобы то же самое произошло и с Эллой? Хочешь стать таким же, как наш отец? Довести человека до самоубийства, потому что она будет вне себя от страданий? – Хм. Мы оба разворачиваемся и видим в дверном проеме Истона. Настороженный взгляд его голубых глаз перемещается с меня на Гида. – Даже не буду спрашивать, не помешал ли вам я, – говорит он. – Потому что это очевидно. Но извиняться тоже не буду. Гидеон стискивает челюсти. – Дай нам минуту, Ист. Это тебя не касается. Щеки нашего младшего брата вспыхивают. Он входит в комнату и закрывает дверь. – Ни за что. Вам меня больше не выгнать. – Ист тычет пальцем в грудь Гидеона. – Мне до смерти надоели ваши секреты и перешептывания. Дай мне угадать, Гид. Ты знал, что Рид трахал Брук. Гид пожимает плечами.