– Мама лежала, не двигаясь. Смотрела в потолок, не реагировала на слова. Вызвала «Скорую», машина быстро приехала. Врач не сомневался, что это инфаркт. Мне разрешили сесть около носилок, доктор подключил капельницу, дал кислород. Но от мамулечки не было никакой реакции, она была как мертвая, но дышала. Аня опять утерлась юбкой, та теперь почти вся стала разноцветной. – В больнице ее сразу отправили в реанимацию. Я положила деньги на депозит, спросила у доктора: «Что с мамой? Ее вылечат?» Он ответил: «Сделаем все возможное». Медсестра оказалась более разговорчивой, шепнула: «У Евгении Петровны все сложно. Сначала, похоже, случился инфаркт, а потом инсульт». – Такое бывает? – изумилась я. – Да, – всхлипнула Анна. – И это очень плохо! А хуже всего то, что проблемы по кардиологии стартовали, по предположению докторов, где-то в десять вечера, а инсульт – около часа ночи. Мама не спала, когда я пришла из салона, она лежала без сознания. А я… не… не заглянула в ее спальню! Аня зарыдала во весь голос. Марина села около девушки и начала гладить ее по спине. – Сейчас все лечат! Посетительница дернула плечом, скинула руку Марины и воскликнула: – Нет! Нет! Нет! Потом она сделала глубокий вдох-выдох, сгорбилась, выпрямилась, обняла жену полковника. – Простите. Повела себя, как хамка. Вы меня хотели успокоить, а я… свинья… Нервы ни к черту! Не способна собой управлять. Извините. – Если тебе от этого будет легче, можешь побить нас, – ласково откликнулась Марина. Аня поежилась: – Рукоприкладством не занимаюсь. Мамочка ведь поправится? – Конечно! – с жаром подтвердила я. – Медицина сейчас многое умеет. – Простите, – прошептала клиентка. – Знаете, почему к вам примчалась? – Тяжело и страшно оставаться одной в такой ситуации, – тихо предположила я. – Да, – кивнула Аня, – да! Невыносимо дома находиться. – Вы можете переночевать у нас, – предложила Марина. – Дом большой, гостевые комнаты пустые. Аня стала оглядываться: – Где моя сумка? Я поднялась: – Вы ее оставили на вешалке, сейчас принесу. – Ой, не беспокойтесь, сама сбегаю, – занервничала гостья, сделала шаг, пошатнулась и шлепнулась. Семен бросился к девушке, помог ей подняться: – Ушиблись? – Нет, – пролепетала Аня, – все хорошо. Заштормило, повело в сторону, пол из-под ног вывернулся. – Это от стресса, – решила Марина, – надо вызвать врача. – Ой, не хочу, – запротестовала девушка. – Сейчас нельзя на себя внимание перетягивать. Маме плохо. Просто нервяк меня схватил. Когда папа умер, нечто похожее с мамочкой стряслось. Да, сейчас плохо себя чувствую, морально тяжело, и в разные стороны мотает. Бедный мой папа! Вечером он позвонил маме, сказал: «Не жди меня к ужину. Должен кое с кем встретиться. Очень человек просил, прямо умолял. Поем в ресторане, где встретиться договорились». Домой он не вернулся, папу потом нашли без сознания на скамейке – у него случился инфаркт. В клинике, куда его доставили, сразу начали лечение. И случился инсульт. Отец никогда не испытывал проблем по линии кардиологии, но врачи объяснили, что порой человек просто не ощущает своей болезни. Сейчас та же ситуация – неожиданный инфаркт, следом инсульт у мамы. Думаю, что… Ой! Даже произнести не могу. – Полагаете, ваших родителей отравили? – спросил Сеня. Аня кивнула: – На многих лекарствах пишут: «Передозировка опасна». Вдруг папа и мама в разное время стали жертвой одного человека? Этого самого Юрия! Папу он уничтожил, потому что хотел жениться на мамочке! Сеня посмотрел на Кузю: – Если мужчина так сильно и безумно влюблен в женщину, что готов ради жизни с ней пойти на убийство, то почему он спустя несколько месяцев счастливого брака с ней задумал убрать и ее? Нелогично. Аня сцепила пальцы рук в замок: – Вижу, мои размышления вы всерьез не воспринимаете. С языка Рогачева сыплются комплименты маме, поет он сладко! Но глаза остаются тухлыми, как у мертвой рыбы. Любовь этого мужика – только слова. Кот перед тем, как мышь сожрать, играет с ней. Вот и Юрий с мамочкой так же. Перед женой разыгрывает спектакль «Вечная любовь», а сам отраву в чай налил. – Дайте телефон лечащего доктора, – попросил Сеня. – Записывайте. Эдуард Львович. Давайте позвоню ему, потом трубку вам передам. – Хорошо, – после короткой паузы согласился Собачкин. Но пообщаться с доктором не удалось, он не отвечал. – Наверное, занят, – предположил Кузя. Сеня посмотрел на часы: – Уже вечер. У большинства врачей два номера, личный и рабочий. Рабочий, по которому могут родственники больных беспокоить, отключают, уходя домой. – Эклеры! – подпрыгнула Аня. – Эклеры! – Сладкое успокаивает нервную систему! – обрадовалась Марина. – Сейчас съезжу в кондитерскую, которая у въезда в поселок. Там роскошные пирожные! Гостья не обратила внимания на слова жены полковника. – Вчера вечером мы с мамой ели на ужин рыбу, сибас! С овощами! А Юрий перед отъездом поставил в холодильник коробку с эклерами, сверху записку прикрепил. Точный текст не помню, но суть такая: он хочет, чтобы у нас в его отсутствие был сладкий вечер, а потом приснились сладкие сны. Внутри лежали четыре заварных пирожных, мы их с мамочкой ну очень любим. Только она обожает шоколадный крем, а я ванильный. Мама крышку подняла, руками всплеснула: «Заинька, смотри, какой Юра заботливый. Тут два твоих ванильных и пара для меня с темной начинкой и глазурью». Если маму отравили, то яд запихнули в десерт. Это очень легко сделать. И подонок знал, что я никогда к шоколадному варианту не прикоснусь! Ой, мне что-то не очень хорошо. Извините, простите. Аня закрыла лицо ладонями: – Проклятые эклеры. Как вспомню про них, так тошнить начинает! Поеду в «Бруни». Это медцентр, маму туда положили. Постараюсь не расклеиться. Главное – войти в палату к мамочке с улыбкой, с радостным видом, сказать с порога, что она скоро поправится! – Правильное решение, – одобрила я, – у вас получится! Глава двадцатая – Как работает новый чайник? – спросила я у Нины. – Замечательно, – улыбнулась помощница, – мгновенно нагревает! – Тефтели очень вкусные, – похвалил Феликс. – И рис замечательный, – подхватила я, – очень люблю такой, с овощами. – Бывают фальшивые котлеты, а у нас на столе сегодня фальшивый плов, – с полным ртом произнес Гарик. – Что такое фальшивые котлеты? – удивилась Марина. – Во! – засмеялся Гарик. – Ты вроде блогер кухонный, миллионам свои рецепты втюхиваешь, а ничего не знаешь. – Мариночка – гениальный кулинар, – встала на защиту жены полковника Нина, – она прекрасно готовит. – А про эрзац-бифштексы не слышала, – ехидно отметил сын Зои Игнатьевны, бабушки моего мужа Феликса Маневина. Зоя Игнатьевна, мама моей свекрови Глории, ненавидит все человечество. Марина за глаза называет ее «змеей в сиропе», потому что пожилая дама разговаривает с людьми, украсив лицо сладкой улыбкой. Но не следует думать, что она вам рада. Единственный человек, которого Зоя на самом деле любит и нещадно балует, – Гарик. Не знаю истинного возраста старухи. Она в этом году в юбилейный десятый раз отметила сорок пятый день рождения. Если учесть, сколько лет ее дочери Глории, то получается, что Зоя произвела ее на свет задолго до собственного рождения. Почему Гарик живет у нас? Да потому, что его маман не выдержала капризов любимого сына, устала от его гениальных бизнес-идей, поругалась с ребенком, решила вытурить его из дома. И куда девать «сокровище»? Зоя привезла его в Ложкино и бросила во дворе. С тех пор «подкидыш» с нами. Лично я раза три в неделю хочу собрать его вещи и выставить на дорогу, но всякий раз, когда ноги сами собой начинают шагать за чемоданом, я притормаживаю, выдыхаю, говорю себе: «Ладно, потерплю еще немного». А еще я очень благодарна ворону Гектору. Болтливая птичка не обременена воспитанием, не обладает хорошими манерами, зато быстро обучается новым словам и говорит, что думает. Гарик Гектору конкретно не нравится, потому что гонит ворона со стола. А тот любит бродить между тарелками, смотреть, кто что ест, брать кусочки, которые ему кажутся особо вкусными. Все в доме разрешают птице лакомиться со своей тарелки. А Гарик в первый же день пребывания в Ложкино стукнул Гектора салфеткой по голове и пообещал ему шею свернуть. Помнится, мы все тогда переглянулись, а Дегтярев отложил вилку и объявил: – В чужой монастырь со своими привычками не ходят. Гектор – член семьи. Или ты это принимаешь, или пошел… Куда следует шагать Гарику, полковник не уточнил. Ворон быстро подбежал к Александру Михайловичу, сел ему на плечо и нежно сказал: – Папа!