– Ладно, – холодно произнесла она. – Выставлю. Она подхватила юбку и завязала ее узлом высоко на бедре. Вошла в воду, обернулась и спросила: – Идешь, Оливер? – Кто, я? – Да, ты. Кто-то же должен мне помочь утопить этих идиотов, а Джеймс точно, сука, не собирается. – Она права, – жизнерадостно ответил Джеймс. – Я точно, сука, не собираюсь. (В отличие от всех нас, кого влекло к Мередит в каком-то биологическом неизбежном смысле, Джеймс, казалось, находил ее показную сексуальность несколько отталкивающей.) Он усмехнулся, глядя на меня. – Развлекайся. Мы с Мередит пару мгновений смотрели друг на друга, но ярость на ее лице исключала саму возможность отказа. Люди, с которыми я даже не был знаком, кричали мне что-то ободряющее, пока я немного неуклюже не поднялся. – Дурацкая затея, – сказал я, обращаясь больше к себе самому. – Не волнуйся. Я заставлю его, – и Рен толкнула Джеймса локтем, – вместе со мной сразиться с победителями. Джеймс принялся отнекиваться, но я не слышал, что он говорил, потому что Мередит сгребла меня за руку и потащила в воду. – На колени, – приказала она. – Она это явно всем мальчикам говорит, – заметил Александр. – Где скромность, где же твой девичий стыд, / Стеснения хоть малость?[25] Я бросил на него злобный взгляд, присев в воде. Холод едва не вышиб из меня дух, сковал мне живот и грудь, будто льдом. – Господи, – сказал я. – Давай быстрее, залезай! – Он это явно всем девочкам говорит, – подмигнув, произнесла Филиппа. – Признаться, я не знала, / Что благородства у тебя так мало![26] – Ладно, – сказал я Мередит, когда в ушах у меня опять забулькал непристойный смех. – Айда, убьем их. – Вот это настрой! Мередит перебросила через мое плечо одну ногу, потом вторую, и я едва не уронил ее в ту же секунду. Весила она немного, но я был пьян и до сих пор не понимал насколько. Она продела ступни мне под мышки, и я медленно выпрямился. Пока я пытался найти равновесие, послышались аплодисменты, а я хотел одного – чтобы вода перестала меня толкать и тянуть. Бутафорскую кровь на мне немножко размыло, она змеилась по животу и впитывалась в пояс штанов. Колин, наш самоуверенный молодой Антоний, похоже, взял на себя роль рефери. Он сидел верхом на перевернутом каноэ, сжимая в обеих руках пластиковые стаканчики. – Дамы, держите когти при себе, – сказал он. – Пожалуйста, никаких выцарапанных глаз. Первый, кто собьет девушку в воду, победил. Я попытался сосредоточить взгляд на Александре, гадая, как его опрокинуть. По обе стороны моего лица блестели мокрые бедра Мередит, собраться было сложно. – Ну и фальшивка! – радостно произнесла Филиппа. – Кукла, вот ты кто![27] – А, вот что за игра, – сказала Мередит. – Я, значит, ниже? Ты, майский шест раскрашенный, скажи! – Как разозлится, удержу ей нет! – ответила Филиппа. – Она была еще и в школе стервой! Новый взрыв смеха и улюлюканья. – И вы позволите ей надо мной смеяться? – сказала Мередит. – А ну, пустите к ней![28] И мы рванулись вперед. Я шатался под Мередит, стараясь удержаться на ногах. Девушки яростно сцепились, бурление воды и дикий оглушительный хохот Александра сбивали с толку. Мередит потеряла равновесие, смещение ее веса резко качнуло меня назад. Я дернулся в противоположную сторону и врезался в Александра. Филиппа едва не лягнула меня в лицо, все вокруг закружилось, но в ту же секунду у меня родилась мысль. Я снова боднул Александра, а увидев, как мелькнула белая ступня Филиппы, рискнул и отпустил Мередит, чтобы схватить Филиппу за ногу. Нас накренило вбок, но я заорал: – Мередит, давай! Я подбросил ступню Филиппы вверх, а Мередит с силой ее толкнула. Филиппа мгновенно завалилась назад, увлекая за собой Александра, на краткий миг они зависли, отчаянно размахивая руками, а потом дружно рухнули в воду. Нас с Мередит повело вправо, я снова ухватил ее свободной рукой за бедро. Зрители хлопали и орали, но я их почти не слышал, потому что Мередит сжала мою голову ногами, вцепившись одной рукой мне в волосы. Все поплыло у меня перед глазами, я развернулся на месте и попытался улыбнуться. Филиппа и Александр вынырнули, кашляя и отплевываясь. – Так, – сказал Александр. – Дайте мне выпить, кто-нибудь. Я всё. – По-моему, мы все – всё, – ответила Филиппа. – Нет-нет, – к моему ужасу, произнесла Мередит. – Рен сказала, что сыграет с победителями. Колин ударил по борту каноэ. – Поддерживаю! – Я готова, если Джеймс готов, – сказала Рен. Я вытер воду с глаз и взглянул на Джеймса. Он сидел на песке с робкой полуулыбкой. Внезапно мне захотелось, чтобы он сыграл. – Давай, Джеймс, – сказал я. – Дай нам выставить тебя дураком, и разойдемся по домам. – Давайте, отомстите за нас, – подала голос Филиппа, стоявшая на берегу и отжимавшая юбку. – Ну, – сказал он, – если надо. Рен поднялась на ноги и протянула руки Джеймсу, чтобы помочь ему встать. Она завязала юбку куда более скромным узлом, чем Мередит, и пошла в воду. Некоторые зрители уже ушли, но человек десять осталось, они ободряюще кричали ей вслед. Мередит у меня на плечах становилась все тяжелее, и я слегка сдвинул ее вперед. Она убрала мне волосы с глаз кончиками пальцев и сказала: – Ты как там внизу? – Слишком пьян для всего этого. – Ты мой герой. – Всегда об этом мечтал. Рен добрела до нас и заметила: – Господи, а холодно-то как! – Больно бурная ночь, чтоб купаться[29], – поморщился Джеймс, идя следом за Рен. – Давай я тебе помогу. Он присел, как я, и взял Рен за руку, когда она перебрасывала ногу ему через плечо. Но прежде чем она забралась верхом на Джеймса, раздался голос, который мы этой ночью почти не слышали: – Вообще, думаю, пора с этим заканчивать. Я медленно и осторожно обернулся. Ричард, нахмурившись, стоял у воды. – Ты не захотел играть, – сказала Мередит. – С чего вдруг тебе высказываться? – Мы же просто дурака валяем, – добавила Рен. Она залезла только наполовину и сидела у Джеймса на плече, как попугай. Джеймс не сводил глаз с Ричарда. – Это все бред собачий, и кто-нибудь покалечится. Слезай. – Да ладно, Рик, – сказал Александр, растянувшийся на песке с очередным стаканом. – Все с ней будет нормально. – Заткнись, – ответил Ричард. – Ты напился. – А ты нет? – спросила Филиппа. – Остынь, это просто игра. – Иди в жопу, Филиппа, тебя это не касается. – Ричард! – воскликнула Рен. Филиппа в ярости уставилась на него; рот у нее был приоткрыт от изумления. – Так, судя по всему, представление окончено, – сказал Колин, сползая с каноэ. – Давайте, ребят, расходитесь. Несколько оставшихся зрителей, недовольно бурча, потянулись прочь. Колин помешкал, глядя то на Ричарда, то на нас, как будто спрашивал себя, нужен ли нам еще рефери. – Может, вы двое уже разлепитесь? – спросил Ричард, и его голос разнесся над водой, словно усилившись по волшебству. – А, понятно, – сказала Мередит. – Тебе нож острый, что мы тут отрываемся, потому что ты очень занят своими обидками? Потому что в кои-то веки тебе не пришлось выходить на поклон? Лицо Ричарда побелело – помертвело, – и я стиснул колени Мередит, пытаясь ее предостеречь, чтобы она не сказала лишнего. Она то ли не почувствовала, то ли не поняла, то ли плевать хотела.