– Хорошо. Он так легко согласился, и даже не спросил почему. И Жене так хотелось ему объяснить, что пройтись с ним рядом она не боится, она хотела подойти к одному человеку и поговорить, высказаться. Но Дима уже убежал, не требуя объяснений, не требуя ничего от неё. И за что ей такое счастье? Подняться со стула было легко. Женя почувствовала, что Маша не отводит с неё взгляда, но пришла пора и самой учиться давать отпор. Потому что одно дело подвергаться одной насмешкам и совсем другое, когда из-за тебя цепляют другого человека. Пришло время постоять за себя. Карина уже не смотрела в сторону Жени. Её никто не пригласил. И с одной стороны это было удачно, а с другой – грустно. Неужели Карина никому не нравилась? Но ведь она симпатичная. Немного стерва, но ведь это не гены, с этим можно бороться и попытаться исправить. – Карин, можно с тобой поговорить? – Женя не знала, как по-другому начать разговор. Сразу вывалить не вариант, да и о погоде не поговоришь. Хотя за окном был такой кристально-звенящий вечер, что Женя прямо чувствовала скрип снега из-за мороза. Карина смерила Женю презрительным взглядом, не забыв при этом скривить губы, словно ей предложили вылизать школьную доску. – Нет. Женя неуверенно открыла рот, закрыла. И что на это сказать? Сбоку кто-то смешливо фыркнул, но Женя не поняла, над ней это посмеивались или нет. – Карин, я не понимаю, с чего ты так ополчилась на меня… – Я же сказала, что не хочу с тобой говорить, что непонятного? Теперь Карина смотрела прямо Жене в глаза. С вызовом и злостью. Руки она опустила на подоконник, и Женя поняла, что будет сложно достучаться, хоть как-то поговорить с ней. Но нужно хотя бы попытаться. – Нет, ты выслушаешь меня. Потому что ты мне должна за ситуацию в кабинете. Понятно? – Женя выпалила слова на одном дыхании, даже не сразу поняла, что именно сказала, потому что ей ой как не хотелось заниматься вымогательством. Но слова – о чудо! – подействовали – Карина терпеливо сжала губы и чуть видно кивнула. – Не понимаю, с чего ты так ополчилась на меня, но я хотела сказать, что не злюсь на тебя. Благодаря твоей выходке, я поняла кое-что, поэтому хотела тебя даже поблагодарить. – Больно надо, – фыркнула Карина, пока Женя переводила неровное от волнения дыхание. – Если тебе что-то не нравится и это как-то напрямую касается тебя, то ты можешь сказать об этом. Но если ты злишься ни за что, то здесь я тебе не помощник. Раствориться и исчезнуть я не могу. И имею такое же право, как и ты учиться в этой школе, что я и буду делать – как бы ты не хотела избавиться от меня. Если тебе нравится Дима… – Ну да, конечно, – опять фыркнула Карина, перебив, но Женя видела, как дёргано она подняла руки и сложила их на груди. – Тогда стоит поговорить с ним, а не угрожать мне. Ты это понимаешь? Карина молчала, смотрела в сторону, но Женя видела по прерывистому дыханию, по стучащим по локтю пальцам и лёгкому покраснению не шее, что была услышана. Женя почувствовала себя свободней, сильней. Боже, и почему она раньше не пыталась так делать: просто поговорить с людьми? Но, конечно, желательно один на одни. Потому что в компании они порой начинают вести себя как стая бабуинов. – Я не хочу с тобой соперничать, потому что ты… – Женя запнулась, не уверенная в нужности этой откровенности, но видя, как с подозрением сощурилась Карина, глянув резко и грозно, продолжила: – ты прекрасна. Ты красивая и сильная. И я не знаю, не понимаю происходящего. Да с тобой каждый будет рад встречаться. С тобой соперничать нет смысла. Лицо у Карины всё больше вытягивалось, она недоверчиво моргала, хмурилась и вопросительно выгибала выщипанные брови, складывала губы трубочкой, пытаясь что-то сказать, но враз передумывала, расслабляя пухлые губы. И наконец она спросила: – Подожди, ты что, делаешь мне комплимент? – Ну да, – пожала плечами Женя, понимая, что песня близка к завершению, а до Димы она так и не дошла. – И если Дима выберет тебя, я не буду вам мешать. Честно. – Чёрт, Короткова, я думала ты странная, а ты, оказывается, чокнутая, – Карина нервно улыбнулась, потирая плечи. Она недоумённо покачала головой и осмотрела зал. – Иди уже, куда шла. Нечего тут топтаться. Женя кивнула. И теперь было не так страшно обернуться к этим людям спиной. * Перед учительской Димы не было. Женя торопливо спустилась по лесенке, но и там его не было. Она уже собралась дойти до вестибюля, когда с пролёта второго этажа он позвал её. – Уже песня почти закончилась, – с напускной обидой проговорил Дима, тёплым кольцом обнимая Женю за талию. Ладони его даже через широкую кофту оставляли горячие мурашечные следы. Они стали мягко покачиваться под песню. Дима чуть слышно подпевал: – Дашь поцелуй мне, и светлой станет даль, пройдёт боль и счастье утопит меня.[1] Женя блаженно улыбалась, подозревая, что сама она светится так ярко, так привлекает, что даже через крышу её видят звёзды. Женя наклонилась, предвкушая поцелуй. Вначале она поцеловала его в щёку, нос. Потом невесомо дотронулась губами уголка его губ. Почувствовала его горячее и сбившееся дыхание. Подпевать Дима уже перестал. – Спасибо тебе, – чуть слышно проговорила Женя и нежно, но уверенно поцеловала Диму, не давая ему ответить, спросить, уточнить. Пока что Диме не надо было знать, что, благодаря ему, она отстояла существование самого главного человека в своей жизни – себя. [1] Т9 – Ода нашей любви Эпилог. Дима спустя 7 лет Дима надел строгий костюм, плотно облегающий его тело. Надел пальто и взял тёмные очки, потому что ранняя весна радовала ярким солнцем, хоть и обделяла теплом. Положил в карманы необходимые личные вещи. Но не успел убрать телефон, как раздался звонок. – Алло, Пал Палыч. – Дмитрий, – на той стороне трубки кашлянули. – Ну что ты там, выехал? – Нет, но уже выхожу. – Не затягивай, – Пал Палыч опять кашлянул. И как же Диму бесила эта привычка покашливать. Но контора годная, с хорошими связями. Благодаря ей Дима успел зарекомендовать себя как отличный водитель и личный охранник. – Не хорошо клиента заставлять ждать. – Понял, выезжаю. Неделю назад Диму наняли охранять и возить какую-то модель, которая прилетала из Америки на показ мод. Какую-то Еву, про которую Дима даже не поинтересовался. Уже было не важно. Главное, что платили. Главное, что он зарабатывает, чтобы открыть свой боксёрский клуб — тренировать подростков. Возле аэропорта было не протолкнуться. Чёртовы таксисты не давали спуску, но и Дима знал, что расслабляться не стоит. Он ловко подрезал и встраивался в, казалось бы, самые узкие щели. Остановившись прямо перед входом, Дима глянул на часы: точнее не бывает. Он вышел из автомобиля, чтобы открыть дверь, когда появится клиент. Дул резкий, сильный ветер, ворошащий его чуть отросшие волосы. И Дима не сразу заметил, что в его сторону направлялась невысокая, совсем не модельной внешности девушка. Длинные волосы её огненными змеями извивались на ветру, и это показалось до боли знакомым. Как будто из прошлой жизни. Дима моргнул, наваждение прошло. Он поспешил открыть дверь, понимая, что девушка всё же идёт прямо на него. Ну кто их знает, этих моделей, может сейчас какие-то новые стандарты. – Ковалё-ёв? – протянула девушка вопросительно низким голосом. Дима нахмурился от новой вспышки из прошлого: светлые волосы, длинные ноги. Он мотнул головой, пытаясь прийти в себя. – Зовите меня Дмитрий, – Дима мельком глянул на девушку: яркая и слишком громкая даже по внешности. Не в его вкусе. – Ага, конечно, может тебя ещё по имени-отчеству звать? – хохотнула она. Дима поднял глаза от ручки двери, за которую вцепился, наконец вспоминая, понимая. – Машка? Свинцова? – Ну наконец, очухался, – рассмеялась Маша. – Только я Зимина, во. Она ловко сложила пальцы и показала ему «фак». Но присмотревшись Дима понял, что это не средний палец, а безымянный она так умело оттопырила, словно не раз так делала. – А как ты?.. Что ты?.. Откуда ты здесь? Ты – модель? Дима неуклюже начал задавать вопросы, понимая, как глупо выглядит в этом его удивлении. Зимина. Это что же получается, они с Егором всё же остались вместе? – Да ну ты скажешь тоже! – фыркнула Маша, оглянула и махнула рукой за спину. – Нет, я ассистент модели. А сама она, вон. Идёт. Дима перевёл взгляд на выход аэропорта, где появилась Женя. Это была она. Без сомнения. Он бы её узнал всегда, везде. Возможно потому, что она не изменилась внешне: высокая, статная, светлая, даже причёска такая же. Только уверенности в ней теперь было больше. Уверенности и света. Но Дима подозревал, что узнал бы её даже стань она обычной серой секретаршей. – Рот закрой, а то муха залетит, – сбоку хихикнула Маша. Дима прикрыл рот, не собираясь даже спорить или отрицать, что засмотрелся. – Мань, ну ты куда умотала, я тебя еле нашла. Если б не волосы, вообще б не заметила. Ой, а это наш водитель, да? – Ага, – весело проговорила Маша, и даже пританцовывать начала. – Знакомься, это Дмитрий.