Мое сердце забилось изо всей силы, когда я услышала ее слова. После сказанного Лу я вышла за дверь и закрыла ее за собой. *** Этим же вечером в семь тридцать я подкатила свой черный квадратный дорожный косметический чемодан к парадной дорожке миссис Уитни. Как всегда, входная дверь была открыта, и хозяйка стояла в проеме, ожидая меня. Мне пришлось поднять чемодан по пяти ступенькам, которые располагались посреди дорожки, ведущей к двери. — У тебя всегда такие красивые наряды, — сказала она мне, когда я приблизилась. — Даже в рубашке и джинсах ты выглядишь так, будто идешь по улице Нью-Йорка. — А вы всегда делаете самые лучшие комплименты, — ответила я. Ее взгляд упал на мои ноги. — Но я не представляю, как ты ходишь на таких каблуках, как стоишь на них целый день. — Практика, — поделилась я. — Заходи, дорогая, — пригласила хозяйка, отходя с пути, когда я открыла ее дверную сетку. — Ты ужинала? Она всегда спрашивала, ужинала ли я. Поэтому я дала обычный для меня ответ: — Я поем, когда доберусь до дома. — Есть отбивные и пюре, — сказала она. — Все еще теплое. — Спасибо, миссис Ви. Но тяжелую пищу я ем на обед, а на ужин предпочитаю легкую. — Хорошо, Грета, заходи-заходи. — Она провела меня через холл, но тут же остановила нас. — Просто загляну на секунду к мистеру. — Ее выцветшие голубые глаза поймали мой взгляд. — И снова должна буду повторить чуть позже, в перерыве, милая. — Знаю, миссис Ви. Все хорошо. Пойду, приготовлюсь. Она слегка улыбнулась и направилась вверх по лестнице. Я же прошла на кухню. Когда женщина появилась, я вымыла ей волосы, затем посадила ее на стул за столом и начала работать. — Итак, что произошло в Глоссопе интересного? — спросила она. Судя по всему, она была единственной женщиной в городе, которая ничего не знала. А все потому что «мистер» — ее муж находился наверху и был подключен к аппарату жизнеобеспечения с тех пор, как три года назад у него случился сердечный приступ, в результате которого кислород перестал поступать в мозг. Врачи вернули к жизни его тело. Но остальную часть его не смогли. А у нее не хватило сил выдернуть вилку из розетки или страховки, чтобы держать его на больничной койке. Миссис Уитни так сильно любила своего мужа, что отказывалась оставлять его, боясь, что он покинет ее, пока она будет отсутствовать. Один раз в неделю она ходила в магазин за покупками. Во второй половине воскресенья к ней приходил пастор Келлер, чтобы вместе помолиться. И каждые две недели я мыла и укладывала ей волосы. И периодически ее навещали друзья. Ее муж пребывал в коме, из которой никогда не выйдет, и тем не менее она продолжала заботиться о нем. Такова жизнь. Я рассказала ей все, что знала, включая мою мать. Но опустила историю с Хиксоном и Хоуп. — Очень надеюсь, что твоя мать не устроит скандал в салоне красоты, — пробормотала она, когда я закончила. — Она именно так и поступит, миссис Ви. Но я учусь тому, что это ее метод воздействия, и он не должен влиять на мою жизнь. — Если бы она поступила так с моим братом, — тихо проговорила она, — не думаю, что смогла бы давать ей деньги все эти годы. Я подумала о мужчине, который находился наверху и которого я никогда не видела. — Вы бы тоже давали денег. Она немного подумала и прошептала: — Конечно, ты права. Нам необходимо было сменить тему, нам обеим. — Хотите, через неделю я запишу вас в «Салон Лу»? Вы сможете пойти туда, пока я побуду с вашим мистером, — предложила я, далеко не в первый раз. — О, дитя, это так мило. Но, наверное, не стоит оставлять Берта с незнакомцем. Уверена, ты понравилась бы ему, если бы он проснулся. Но потом он все равно будет задаваться вопросом, где я. Но ее муж не проснется, он просто не мог. Его мозг был поврежден куда сильнее мозга Энди. Еще одно доказательство того, что надеяться бесполезно. И тогда я впервые попробовала уговорить ее: — Может пастор Келлер может посидеть с ним? — Не думаю, Грета. Но ты — милая девочка, и спасибо за предложение. Я замолчала, как и всегда. Когда она шла к сушуару (прим. сушуар — большой, профессиональный фен в виде «шапки» для сушки волос), который установила у себя на кухне после случившегося с мужем, я сказала: — Пока сушатся волосы, не хотите перекрасить ногти? — Ты принесла с собой лак? — ее глаза вспыхнули и повернулись ко мне. — А разве он не всегда со мной? — улыбнулась ей я. — Конечно, милая, — улыбнулась она в ответ. — И я бы выбрала тот перламутровый персиковый, который ты использовала прошлой весной. Знаю, что приближается осень, но я не осень. Я весна. Когда дамы следили за всем этим, я красилась и подбирала цвета как профессионал. Хотя конечно, весенний цвет осенью — это как жемчужные тыквы на ногтях. — Звучит идеально, — сказала я ей, направляясь к чемодану, чтобы достать сумочку. Я накрасила ей ногти, уложила волосы. И обняла ее перед уходом. Она всегда засовывала мне в карман двадцатку помимо того, что платила, добавив чаевые. У Лу была семья, о которой необходимо было заботиться, поэтому она не могла выкроить время на вечерний визит к клиентке. Ее прошлый стилист была молодой девушкой, и после работы у нее были свои дела, поэтому она отказывалась работать и на дому. Поэтому оставалась только Фрэнсис из Юкки, которая приезжала к миссис Уитни и брала двойную плату, чтобы компенсировать расходы на бензин. И в первый же раз, когда Лу попросила меня об этом, я согласилась. У миссис Уитни было не так уж много гостей, а выходила в свет она еще реже. Но это не значит, что она не хотела, чтобы ее волосы хорошо выглядели. Она ценила, что я нахожу время приехать к ней, ведь это означало, что я попаду домой поздно после очень долгого рабочего дня. Она ценила настолько, что давала мне дополнительные двадцать долларов каждый раз. Я никогда это не комментировала. В этом не было необходимости. Ей просто хотелось так поступать. Поэтому я позволяла ей. После этого я поехала домой, по пути позвонив Энди. Персонал позвал его, и я слушала его болтовню, пока ехала, потом пока готовила себе салат из шпината с кубиками вареных яиц, красным луком, клюквой, миндалем и сыром. Ему нужно были идти, и я попрощалась, наконец, поев. Убрав за собой, я заварила чай. Затем я вышла на крыльцо и опустилась в свое плетеное кресло. В воздухе чувствовалось легкое дуновение, словно лето прощалось с нами. Совсем скоро, чтобы посидеть на крыльце, придется надевать свитер, как прошлой осенью. Но прямо сейчас он мне не нужен. Я села, скрестив ноги, и подняла книгу, которую оставила здесь прошлый раз. Положив закрытую книгу на колени, подняла чай к губам, наблюдая за улицей. И я позволила тишине и спокойствию Глоссопа проникнуть в меня. Сегодня был насыщенный и очень долгий день. Здесь я встретила мужчину, который, как я знала, в другой жизни или при более удачном стечении обстоятельств, мог бы сотворить чудо и уравновесить мой мир, который всегда был неустойчив. Он мог бы сделать меня счастливой. Неважно, что его бывшая жена собиралась создать кучу проблем в обозримом будущем. Неважно, что придумает моя мать, чтобы помучить меня ради получения желаемого. Не смотря на все это, мне нравилось жить здесь. У меня всегда было это место на крыльце моего дома в Глоссопе, чтобы напомнить мне, что я попала именно туда, куда нужно. Возможно, у меня и не было надежд и мечтаний. Но с той жизнью, которую я вела, я жаждала именно того, что получила сейчас. Спокойствия. Мира. Простоты. Для меня. И для Энди. И я могла принять как хорошее, так и плохое. И заканчивать ежедневные американские горки, имея все необходимое. Спокойствие. Другими словами… Глоссоп. Глава 6 Штрафы за превышение скорости Хикс Субботним вечером Хиксон сидел на своем диване, устремив взгляд в телевизор, по которому шел поздний вечерний фильм. Громкость стояла на минимуме, поскольку девочки уже легли спать. Но мысли его были заняты не фильмом. Уже достаточно долго его занимал беспорядок, буквально поглощающий его жизнь.