— Полагаю, ты прав, — пробормотал Джеп. — Других вариантов нет, — сказал ему Хикс. Его плечи опустились, свет в глазах померк, и Хикс пожалел, что не нашел других слов или не сказал что-нибудь другое. — Нам будет не хватать тебя за столом на День Благодарения, Хиксон, — сказал ему Джеп. — И я буду скучать по этим посиделкам, Джеп, — ответил Хикс. Джеп просветлел. — Может однажды, когда вы все успокоитесь, мы все… — Джеп, — осторожно проговорил Хикс. — Да-да, — ответил Джеп, уловив его мысль и кивнув. — Ты прав, Хикс. — Он поднял свою большую мозолистую ладонь со стула и протянул ее в сторону Хикса, проговорив: — Лучше оставлю тебя в покое. Не провожай меня, я знаю дорогу. Хикс стоял на своем месте и наблюдал, как медленно Джеп идет к двери. Возле нее тот остановился и обернулся. — Закончу все единственно возможным способом, — заявил он. — И это сказать тебе всю правду. Мы с Мэри хотим, чтобы ты был счастлив. Кук и Джесси тоже. Рид балует свою сестру больше всех нас вместе взятых, и он не так хорошо справляется с ситуацией, как все остальные. Но он придет в себя. Его Молли уже все поняла. — Он ухмыльнулся, даже не пытаясь сделать улыбку настоящей. — Но она всегда была более сообразительной, чем он. Самое умное, что сделал Рид, это женился на ней. И знаешь, я сказал это ему прямо в глаза, поэтому тебе не надо помалкивать об этом. И Рид по большей части согласен со мной. Но мы все… замечу, что мы все… — он сжал губы, выдержал взгляд Хикса, затем закончил: — Не важно, что написано в бумагах. Ты всегда будешь моей семьей, сынок. Не отцом моих внуков. А семьей, Хиксон. Настоящей семьёй. Всегда. Хиксону пришлось прочистить горло, прежде чем ответить: — Я думаю также. Джеп быстро кивнул, затем еще раз, и пробормотал: — Позволю тебе вернуться к работе. — И на этом он открыл дверь и вышел. Но в дверь вошла Бетс. Черт. — Бетс… — начал он. Но она перебила его. — Звонили Мортимеры. Они только что вернулись домой, проводили выходные в Линкольне. Делали ставки на домашнюю игру и выиграли. Потратили свой выигрыш на номер в отеле «Бест Вестерн». Вернулись сегодня утром и обнаружили, что кто-то нарисовал граффити на их сарае. Они в ярости. И хотят увидеть там кого-нибудь из нас. Я бы сказала, что отправлюсь туда с Хэлом, но не злись, он ведет себя хуже, чем обычно, и я сыта по горло его дерьмом. Поэтому спрошу, можно ли поехать одной? Бутч Мортимер уже родился в плохом настроении и был огромным как дом. А его жена Лауэлла была рождена не женщиной, а самим Сатаной. Ни за что на свете он не отправит Бетс в одиночку разбираться с этими двумя. И это займет некоторое время. Чтобы выслушать крики Бутча, вопли Луэллы. Им необходимо будет задать вопросы, ответы на которые помогут им установить личность того, кто разрисовал сарай. Подозреваемые исчислялись десятками, поскольку эту парочку не любили настолько, что могли пойти на такое. Черт. Очевидно, ему придется пригласить Грету на обед завтра. Он поднялся со своего места и проговорил: — Мы поедем вдвоем. Бетс запаниковала. Но должна была смириться с этим. Он был ее начальником. Они вынуждены работать вместе, поэтому она должна найти способ, чтобы выполнять свою работу. И неплохо было бы начать прямо сейчас. *** В тот вечер, после того как им не удалось сузить круг подозреваемых в раскрашивании сарая, Хикс после работы отправился в спортзал, а сейчас сидел на стуле в баре «Аванпост» между двумя приятелями — Тостом и Томми, наблюдая за футбольным матчем по восьмидесятидюймовому телевизору Бетти-Джин. Его желудок был полон крылышек и пива, а мысли заняты футболом и завтрашним обедом, который, как он надеялся, Грета разделит с ним. В общем чувствовал он себя хорошо. Пока не зазвонил телефон. Он поднял его с барной стойки и увидел на экране имя Хоуп. Тост хмыкнул, но опять же у Тоста был горький опыт развода с женой два года назад. Томми просто подвинулся на своем стуле, наградив Хикса полу усмешкой. Таким образом, он оказывал сочувствие Хиксу, хотя и был закоренелым холостяком и даже примерно не мог представить, что именно ощущал Хикс. Они видели телефон. Что касается Хикса, то дети находились у жены, поэтому он обязан был ответить. — Скоро вернусь, — пробормотал он, соскользнув со стула и позволив телефону звонить, пока не оказался на полпути к двери бара, где и принял звонок. — Хоуп. — Хиксон, — коротко ответила она. Он толкнул дверь. — Дети в порядке? — Да, — выдохнула она. Он глубоко вздохнул и остановился на тротуаре, глядя невидящим взглядом на Центральную улицу. Когда Хоуп не продолжила, он поторопил: — Ты объяснишь, почему звонишь мне? Она так и сделала, сразу приступив к делу. — Знаю, ты не любишь, когда я повторяюсь, Хикс, однако, для меня это достаточно важно сделать последнюю попытку попросить тебя прекратить свои ленивые воскресенья. Похоже, ты не понимаешь, но я с самого их рождения пытаюсь привить им здоровые привычки. Им предстоит жить в своих телах, как мы оба надеемся, долгое время, поэтому важно, чтобы они заботились о них. — Хоуп, я все понимаю. А еще я понимаю, что Шоу и Кор занимаются спортом, поэтому весь учебный год они тренируются и пребывают в форме. Мэми круглый год занимается танцами. Летом они все любят ездить и помогать твоему отцу на ранчо, а это тяжелая работа. Они не сидят без дела, постоянно играя в видеоигры. Это всего лишь один день в неделе, и они не едят до тошноты. У них просто есть один день, чтобы расслабиться и дать себе волю. — Мне это не нравится, — ответила она. — Ты ясно дала это понять. — Им нужно показать, что правильно, Хиксон. Не показывать исключения из правил. Правильно — это правильно. Без исключений. Им нужен прочный фундамент для того времени, когда настанет их черед принимать верные решения. — Хоуп, им не по пять лет, — проговорил Хикс. — Без обид, но это странно, когда мама говорит своему семнадцатилетнему сыну, что ему можно класть в рот. Или своей пятнадцатилетней дочери. Или даже Мэми. Мы должны ослабить хватку и позволить им делать выбор. Мы не можем относиться к ним как к первоклассникам, пока они не уедут в колледж. — У Шоу мужской метаболизм, — возразила она. — Но девочкам не пойдет на пользу, если они начнут поправляться. Хикс попытался сохранить самообладание. — У наших дочерей нет проблем с лишним весом, нет соответствующей комплекции или привычек, способных привести к этой проблеме. Но мне не нравится, когда ты внушаешь им мысли о том, что они могут не быть идеальными. — Общество не относится доброжелательно к толстым девушкам, — отрезала она. — К сожалению, ты права. Но как насчет того, чтобы беспокоиться об этом, если появится хоть намек на данную проблему? Она ничего не ответила, и поскольку они разговаривали по телефону, Хикс не мог понять, в чем дела — она сердится или продумывает свое поведение. И понял, что второе. — Значит, такова твоя игра. Хикс снова выдохнул и ответил: — Я ни во что не играю. — Именно играешь. Делаешь так, чтобы им веселее было оставаться у папы, чем терпеть, когда мама ждет от них правильных решений по поводу важных вещей в их жизни. — Я не позволяю устраивать им вечеринки у меня дома, Хоуп, — отрезал он. — Мы едим пончики, чипсы и соус, смотрим фильмы и футбол всего один день. Господи, это не такая уж большая проблема. — Для меня — да. — Хорошо, — сказал он ей. — И ты донесла эту информацию до меня. Я тебя выслушал. И не согласен. Поэтому сейчас обсуждать это больше не будем, как впрочем, потом тоже. — Хикс… — Созвонимся, Хоуп. Он отключил звонок, но поскольку был на дежурстве, ему не только пришлось пить вместо пива газировку, но он и не мог совсем отключить телефон. Но мог выключить звук. Именно так он и поступил, выкинув из головы бывшую жену, и вернулся в бар, чтобы продолжить общение с друзьями и наслаждаться футболом и нездоровой пищей. Ему не пришло в голову, что впервые с того дня, как Хоуп его выгнала, он без труда выбросил ее из головы.