– Я понимаю. – Миссис Бронт, сколько вы здесь уже работаете? – Ооо…больше сорока пяти лет. Я приехала сюда на работу горничной, когда мне было всего двадцать два. Здесь я и встретила Боба, – при упоминании мужа ее лицо озаряет улыбка. – Я думала, вам меньше лет. – Я неплохо сохранилась. Правда? – Да. Вы замечательно выглядите в свои годы. Миссис Бронт, расскажите мне об этом месте? Об этой семье? – только она может помочь мне с решением. Замечаю, как на ее лице появляется сомнение. – Я знаю, что вам нельзя. Но прошу вас. Я обещаю, что никто не узнает об этом разговоре, – мой голос полон отчаяния, и выражение лица экономки меняется. – Когда я начала здесь работать, отец мистера Мартина еще был не женат. Он был очень твердым и суровым человеком. Он рос в очень непростой среде. Его отец был настоящим тираном, и это очень отразилось на его жизни. Но через два года в его жизни появилась Милли, мать Гэбриеля. Мистер Мартин очень любил ее. Она была замечательной, очень доброй и отзывчивой женщиной. Она изменила его. Они поженились очень быстро и почти сразу пытались завести детей. Но несколько лет у них ничего не получалось. И когда им все-таки удалось, счастье озарило этот дом. Все время беременности Милли порхала по дому. А мистер Мартин души в ней не чаял. За день до дня благодарения у Милли отошли воды. Из-за сильного снегопада скорая ехала слишком долго, и уже по дороге в больницу у нее прекратилась родовая деятельность. Врачам пришлось вызывать роды искусственно и когда Гэбриел появился на свет, едва не задохнувшись, у Милли началось внезапное кровотечение. И она умерла. – О боже… – шепчу, чувствуя, как болезненно сжимается сердце. – Мистер Мартин был убит горем. Он замкнулся в себе. А по истечении времени вернулись все его плохие качества в тройном размере. – А что было с Гэбриелем? – Его воспитывали няни, которые менялись одна за одной. Мистер Мартин почти не обращал на него внимания. Гэбриел рос очень одиноким мальчиком. Но на удивление, он всегда был улыбчивым и добрым. Он полностью перенял характер своей мамы. По мере того, как он рос и знал, чем занимается его отец, он противился такой жизни. Между ними всегда были противостояния и конфликты. Мистер Мартин хотел, чтобы со временем сын продолжил его дела. Все, чем бы Гэбриел не начинал заниматься, будь то профессиональные гонки на мотобайках или игра на барабанах в рок-группе, о которой сейчас знают многие в США, отец всегда вставлял ему палки в колеса. – Что случилось больше пяти лет назад? Откуда у Гэбриеля эти шрамы? – За несколько недель до трагедии они очень сильно поругались. Гэбриел решил идти по своему пути. Он сказал, что уезжает из дома и начнет жизнь, о которой мечтает. Мистер Мартин был в бешенстве они так сильно кричали друг на друга. Но Гэбриел все-таки уехал. Вот только он вернулся через неделю и очень сильно изменился. В нем будто что надломилось. Он сказал отцу, что согласен идти по тому пути, что и он. Через несколько месяцев на его отца совершили покушение, когда Гэбриел был с ним. Машина, в которой сидел его отец и куда он должен был сесть, взорвалась прямо на его глазах. Его отец погиб, а в него прилетела раскаленная, оторвавшаяся при взрыве деталь, прижав его сверху. – Какой кошмар, – закрываю рот рукой от ужаса. – После случившегося все изменилось. Гэбриел стал озлобленным. Он ненавидел весь белый свет. Он ужасно стал напоминать своего отца. Люди начали бояться его. Его окутала тьма. Через какое-то время, когда он полностью восстановился, на него самого совершили покушение. – В него стреляли? – вспоминаю шрамы от пуль на его спине. – Да. Мы все думали, что он уже не выживет. Но он оказался очень стойким. Каждое испытание делало его еще тверже. – Вы хорошо его знаете, миссис Бронт? – Жизнь оставила на нем неизгладимый отпечаток. Он уже никогда не будет прежним. Но я видела, каким он рос. И верю, что в нем еще есть что-то светлое. Особенно это проявляется по отношению к вам с Чарли, – ее слова отдаются трепетом в душе. – А что вы знаете о Нейте? – не упускаю момента узнать как можно больше информации. – Тебе лучше держаться от него подальше. Они с Гэбриелем совсем не похожи, хоть и росли вместе. Его отец был близким другом мистера Мартина. Но его убили, когда Нейту было десять лет. Мистер Мартин забрал его к себе в особняк, и мальчики очень сдружились. Но уже с детства Нейт увлекался стрельбой. Ему было интересно все, что связано с военной тематикой. И узнав об этом, мистер Мартин нанял человека, который стал обучать его. Когда Нейту исполнилось двадцать лет, он впервые уехал наемником на войну в Ирак. Он вернулся только через три года. И после этого мистер Мартин начал просить его выполнять грязную работу для него. – Убивать людей? – Боюсь, и это тоже. – Чем Гэбриел занимается? – Я знаю только о легальном бизнесе. Что-то связанное с инвестициями и недвижимостью. О другом тебе лучше спросить у него самой. – Спасибо вам, миссис Бронт. Я очень благодарна. Я обещаю, что об этом разговоре никто не узнает, – направляюсь к выходу из прачечной. – Чарли ведь его сын? – летит мне в спину, и я резко разворачиваюсь. – Откуда вы знаете? – Значит, мне не показалось, когда я впервые увидела его. – Думаете, Гэбриел догадывается? – Вряд ли. Мужчины слепы в этом плане. – Пожалуйста, не говорите ему. Я пока не готова рассказать. Не сейчас. – Я не буду лезть в вашу жизнь, Шерил. Это ваше прошлое. Тебе решать. Но он должен знать, что у него есть сын. Что он не одинок в этом мире. – Не одинок… – Иии…ожерелье, которое он подарил тебе. Оно принадлежало его матери, – замираю, изумленно посмотрев на нее. – Мистер Мартин подарил его Милли, когда они узнали о беременности. *** Поздно вечером укладываю Чарли спать и принимаю душ в нашей новой, общей на две комнаты ванне. Для удобства здесь есть просторная душевая и отдельная ванная, как раз для Чарли. Он очень любит иногда перед сном поплескаться в воде. Завязываю на поясе мягкий махровый халат и возвращаюсь в свою комнату. Слышу щелчок замка двери и в комнату входит Гэбриел. Сердце мгновенно бросается в дикий галоп, когда наши взгляды встречаются. – Я хотел узнать, понравилась ли тебе комната? – Понравилась, – мой голос звучит слишком нервно. Замечаю, как он проходится по мне своими завораживающими глазами и даже на расстоянии чувствую окутывающее волнение. Одного его взгляда достаточно, чтобы понять – я не смогу уехать. Вот она, точка невозврата. Назад дороги нет. Я люблю его и будь что будет! Он молча направляется ко мне и становится напротив. Настолько близко, что я могу почувствовать его сводящий с ума запах. Дыхание учащается. Все мысли мгновенно вылетают из головы, уступая место нарастающему желанию. Гэбриел подносит руку и касается большим пальцем моей щеки, блуждая взглядом по лицу. Другая рука оказывается на поясе халата и развязывает его. Он распахивает халат и мучительно медленно снимает его с моих плеч. Ткань с тихим шуршанием падает на пол, явив его взору мое обнаженное тело, которое мгновенно покрывается мурашками. Облизываю пересохшие губы, сбивчиво дыша, и слежу за темнеющим зеленым взглядом, полным вожделения, проходящим по моим изгибам. Снова подносит руку и нежно прикасается тыльной стороной ладони к коже в районе декольте. Ведет вниз и спускается в ложбинку между грудей. Закрываю глаза и отдаюсь ощущениям, уносящим меня по волнам райского удовольствия. Гэбриел подхватывает меня на руки заставляя затаить дыхание и несет на кровать. Освобождается от рубашки и нависает надо мной, прижимаясь своим горячим телом. Раздвигает мои ноги, пристроившись между них, и накрывает мои губы. Немедля ни секунды сплетает мой язык со своим. Трется твердым пахом о чувствительную плоть. Гладит руками ставшую чувствительной после душа кожу, пуская электрические разряды внизу живота. Со всей любовью отвечаю на его ласки. Обнимаю за широкие плечи. Провожу кончиками пальцев по неровной поверхности шрама. Глажу спину, прижимаясь к нему сильней. Его мягкие губы оказываются на моей шее. Нежно захватывают кожу. Посасывают. Языком проводит влажные дорожки. Сегодня он делает все с особой нежностью и трепетностью, заставляя задыхаться под его сильным телом. Губы уже на моей груди. Захватывают затвердевшие розовые соски. Запрокидываю голову, протяжно застонав. Зарываюсь рукой в мягкие волосы. Выгибаюсь. Извиваюсь под ним, не в силах лежать спокойно. Желание овладевает с бешенной силой. Хочется его как можно ближе. Как можно больше. Всего. Навсегда. Губы оказываются на животе. Целуют короткими поцелуями. Все ниже и ниже, приближаясь к той самой точке. Но пропускают ее и накрывают внутреннюю поверхность бедра, заставляя вздрогнуть. Поднимаются выше, оставляя влажные следы. Теплые ладони проходятся по коже. Массируют. Поглаживают. Тело начинает дрожать. Внизу живота разгорается настоящее пламя. Втягиваю ртом воздух, судорожно застонав, когда язык касается пульсирующей плоти. Снова все на грани. До умопомрачения. Только его ласки могут быть такими. Только его нежность вызывает во мне самые нереальные ощущения.