Осматриваюсь вокруг, на опустевшую квартиру и на выдохе произношу: – Готовы… Садимся в машину, и поскольку детского кресла никто не предоставил, усаживаю сына себе на руки. Напротив нас еще один диван. И, по сути, в этой части салона хватило бы места еще как минимум для двух человек. – Добрый день, – приветствую водителя и светловолосого мужчину, сидящего рядом с ним. Но меня не удостаивают ответом. Кидаю взгляд на блондина, обратив внимание на твердый взгляд, направленный вперед. Смотрю в зеркало заднего вида и встречаюсь с холодными голубыми глазами. Теряюсь и быстро отвожу взгляд к окну. Похоже, все сотрудники этого загадочного человека такие серьезные и хмурые. Двигатель автомобиля бесшумно заводится и в следующий момент автоматически поднимается темная перегородка, отделяющая нас от передней части салона. На панели загорается экран телевизора с каким-то фильмом. Дверные замки щелкают, сигнализируя о блокировке дверей. А значит, теперь мы в полной изоляции. Напрягаюсь и прижимаю сына к себе сильней. Кидаю взгляд на Брэда, который выглядит абсолютно спокойным, расслабленно расположившись на сиденье и следя за сюжетом фильма. *** Примерно через час экран телевизора гаснет, и перегородка начинают подниматься, заливая салон дневным светом. За окнами простираются пустые поля с редкими вкраплениями деревьев и немного пожелтевшей листвой на ветках. Мы уже далеко за пределами города. На улице пасмурно. Небо затянуто дождевыми облаками. Вокруг все серо и наводит необъяснимую тоску. Через несколько минут машина останавливается у больших металлических ворот, от которых тянется высокий бетонный забор. Блондин опускает свое окно и набирает на специальной панели пароль. Ворота медленно раздвигаются, позволяя нам проехать на участок. Колеса машин шумят, проезжая по выложенной гравием дороге. Рассматриваю простирающуюся картину из моего окна и чуть не охаю от огромного пространства. Здесь целый сад из елей, берез и маленьких сосен, высаженных на аккуратно подстриженном зеленом газоне. Со стороны Брэда красивый цветочный сад, украшенный античными скульптурами. В глубине виднеется выложенный камнем небольшой фонтан и стоящие перед ним широкие светлые деревянные качели. Через минуту гравийная дорожка сменяется мощеной, и машина останавливается. Блондин молча открывает дверь и выходит, ожидая нас. – Хочешь, я возьму его на руки? – Брэд смотрит на крепко спящего на моих руках Чарли. – Хорошо, – аккуратно передаю сына мужу. Выходим из машины, и я поднимаю голову, посмотрев на огромное двухэтажное здание особняка. Он больше напоминает средневековый замок. На первом этаже высокие арочные французские окна до самого пола. Серая треугольная крыша с выступающими по обеим сторонам дымовыми трубами. Просто огромных размеров парадный вход с витражным резным стеклом над массивной деревянной дверью. К зданию примыкают несколько построек. Одна из которых с роллетными дверями, скорей всего, гараж где-то на десяток машин, не меньше. И еще две других, о назначении которых остается только догадываться. Подходим в блондину, который смотрит на нас своими светло-голубыми, почти прозрачными глазами. Габаритами он ничуть не уступает тем мужчинам, что забирали наши вещи. Здесь все как на подбор. – Жить вы будете в правом крыле. В вашем распоряжении будет личная гостиная и две спальни с отдельными ваннами. Что касается питания, то есть вы будете со всем персоналом в общей кухне. В доме существует определенный регламент. Вы не можете передвигаться в нем так, как вам вздумается. На второй этаж подниматься категорически запрещено, этот этаж полностью хозяйский. Только с разрешения главы охраны. С ним вы познакомитесь позже. Каждый день по прилегающей территории выгуливают собак хозяина. Предупредите ребенка, что бегать, как и шуметь, строго запрещается. Не только по улице, но и в доме. В своем же крыле вы можете делать все, что угодно. Надеюсь, вам все понятно? – Понятно, – за нас обоих отвечает Брэд, пока я пытаюсь переварить сказанное. – Следуйте за мной, – произносит блондин и идет в направлении парадного входа. Переглядываемся с Брэдом и идем за мужчиной. Кидаю взгляд назад, обратив внимание, что наши вещи уже извлекают из второй машины, которая все это время ехала за нами. Входим в просторный светлый холл с обилием лепнины на стенах и потолке. В глаза сразу бросается широкая лестница с резными перилами из темной породы дерева, ведущая на второй этаж. На ступенях устлан темно-бордовый ковер с замысловатым вензельным рисунком по краям, вышитым золотыми нитями. Идем в правую часть дома, ступая на начищенному до блеска мраморному полу, и я успеваю осмотреться вокруг. Здесь все просто кричит дороговизной. В доме светло из-за больших окон, пропускающих дневной свет, но царящая здесь атмосфера отдает какой-то мрачностью и опасностью. Блондин останавливается у двери и распахивает ее, пропуская нас в красивую гостиную с камином у стены. Посреди помещения стоит светло-зеленый угловой диван и стеклянный журнальный столик напротив. Над камином висит большой плоский телевизор. На окнах тяжелые портьеры в цвет мягкой мебели и полупрозрачные шторы, свободно пропускающие свет. – Ваши вещи сейчас принесут, – за нашими спинами закрывается дверь и наступает тишина. – Нужно уложить Чарли на кровать, – отвлекает меня тихое обращение Брэда. Слева находятся две двери, которые, видимо, ведут в наши спальни. Иду к одной из них и открываю. Комната, выходящая за задний двор, с огромной двуспальной кроватью, комодом и висящим над ним зеркалом. С левой стороны большой шкаф, рядом с которым еще одна дверь, ведущая в ванную. Закрываю комнату и иду к другой двери. Открываю ее и обращаю внимание, что она меньше по размеру. С боковым видом на часть цветочного сада и забор, полностью закрывающий обзор на происходящее за участком. В комнате стоит односпальная кровать, небольшой шкаф у стены и столик, приставленный к окну. – Вот его комната. Укладывай его сюда. Брэд заносит сына в комнату и аккуратно кладет на кровать. Возвращаемся с ним в гостиную, когда раздается стук в дверь. Брэд идет к двери и открывает ее, впуская мужчин с нашими вещами. С абсолютно каменными лицами сотрудники ставят сумки и коробки у стены, закрывая за собой дверь. Сажусь на диван и звучно выдыхаю, проведя рукой по волосам. – Мне нравится. Сразу видно, что здесь водятся большие деньги, – произносит Брэд, подходя к окну и засунув руки в карманы джинс. – Не могу сказать того же. Нас привезли в какую-то глушь. Поставили перед фактом о куче ограничений. А если Чарли станет плохо, разве скорая найдет сюда дорогу? – Ты слишком негативно мыслишь, Шерил. Чарли уже здоров. Не нужно сразу думать о плохом. Мы будем жить здесь бесплатно, есть хозяйскую еду. Думаю, можно смириться с некоторыми ограничениями. – А если я найду какую-то подработку? Дорога в город будет занимать слишком много времени. – Тебе не обязательно работать. – Нет. Я больше не хочу сидеть у тебя на шее, – выпаливаю, уже с трудом справляясь с эмоциями. Замечаю, как мрачнеет взгляд Брэда. – Шерил, не нужно напоминать мне о словах, которые я сказал, не подумав. – Я думала об этом сама. Твои слова здесь совсем не причем, – встаю с дивана, собираясь разложить вещи. – Но с кем ты собиралась оставлять Чарли? – Я думала, что твоя мама могла бы согласиться. Она ведь все равно уже на пенсии, но теперь это под большим вопросом. Возить ее сюда никто не будет. – Давай сначала попробуем обжиться здесь. А потом решим, что делать дальше. – Ладно. *** Через час успеваем с Брэдом разложить вещи, когда Чарли просыпается, начиная с любопытством рассматривать все вокруг, пока я помогаю ему переодеться. – Мамочка, мы теперь будем здесь жить? – Да, сынок. – Мне здесь нравится, – неожиданно произносит, чем удивляет меня. – Я рада, дорогой, – улыбаюсь ему, застегивая последнюю пуговицу на рубашке. – Все. Ты готов, – чмокаю его в щечку. – Ну, мам. Хватит меня целовать. Я уже взрослый. Ты сама говорила. – И что? – начинаю смеяться. – Разве я не могу поцеловать любимого сына? – Все будут думать, что я еще маленький. – Наоборот, все будут думать, что ты вырос настоящим мужчиной, – поправляю вьющиеся волосики. – Правда? – Конечно, – стараюсь говорить без улыбки, чтобы придать серьезности своим словам. – Ну ладно. Можешь целовать. Только не часто. Часто целуют только девочек.