Но самому себе врать было глупо. В момент, когда сын обнял меня и произнес это глупое слово, во мне что-то перевернулось. Что-то, о чем я даже не подозревал. И я не знал хочу ли дать этому неизвестному чувству шанс. Ведь любая привязанность это слабость. А я должен быть сильным, чтобы никто не смог подобраться и воспользоваться тем, что мне дорого. Следующий день выдался непростым. Шумский все же дал о себе знать, и теперь проект, в который было вложено колоссальное количество сил, времени и денег, был под угрозой. Начиная это дело, я прежде всего разузнал о потенциальных конкурентах. И в тот момент все, у кого я консультировался, дали однозначный ответ — земля никого не интересовала. Да оно и понятно — слишком далеко от города, от коммуникаций. Вкладываться в нее, пока были варианты получше, просто не было смысла. Но не для меня. Я собирался устроить нечто грандиозное. И теперь все рассыпалось, как карточный домик. Весь день переговоры шли не так как нужно, денежные переводы задерживали, а кофе постоянно горчил. Так что домой я вернулся не просто раздраженным — злым. И, переодевшись, пошел в спортзал, который уже был доделан, и наконец можно было спустить пар. Боксерская груша — лучшее лекарство после тяжелого дня. Еще конечно отлично помог бы секс, но в данный момент меня так раздражали все, кто находился рядом, что о том, чтобы позвонить кому-то из подруг, не могло быть и речи. Не сдержался бы. Поэтому я методично выколачивал из груши пыль и чувствовал, как потихоньку начинало отпускать. Я даже не сразу заметил, что был уже не один — только когда Даниил восторженно крикнул. — Ух ты! Позади него стояла Женя. Она нервно улыбалась, пытаясь призвать ребенка к порядку, но того уже понесло — он начал трогать гантели, вертеться вокруг тренажеров. А затем и вовсе подбежал ко мне и пнул своим маленьким кулачком грушу. — Пап, я тоже так хочу. — Прости, мы не знали, что тут занято, — подошла ближе Воронцова. — Просто Володя рассказал ему про спортзал, и я обещала, что мы сходим на экскурсию. — Все в порядке, — сдержанно ответил я. — Но думаю сейчас не лучшее время. — Да-да, я понимаю. Данечка, пойдем, зайка. Папе нужно позаниматься, а мы с тобой пока порисуем. — Я хочу остаться! — заупрямился малец. — Я хочу с папой бить! Я напрягся, ожидая, как девушка отчитает того и ловко уведет того из зала — так, как умела только она. Но вопреки этому она поощрила его улыбкой и кивнула. — Если он тебе разрешит. Даниил обернулся ко мне, и столько надежды было в его взгляде, что я даже растерялся. — Можно? — он прижался ко мне, и снова это неясное чувство скрутило внутри. — Можно, — кивнул в ответ. — Ура! — чуть не подпрыгнул от радости малыш и побежал снова разглядывать гантели, выставленные у стены. — А что это такое? А зачем? А почему эта красная, а эта синяя? Вопросы сыпались из него, как и мешка. Поймал одобрительный взгляд Евгении и резко отвернулся. Не нужно мне было этого. Она ясно дала понять, что я ее пугал. А значит ни к чему эти переглядки. Надо было в конце концов все же позвонить той же Лиле и как следует потрахаться. Продолжил тренировку, стараясь не обращать внимание на косые взгляды, которые нет-нет да бросала на меня девушка. Сын уже забыл, что собирался бить по груше — он стоял у очередного тренажера и пытался сдвинуть на нем блины. Краем глаза поглядывал за ним, но пока все было безопасно. Монотонный бубнеж ребенка оказался отличным фоном, и я снова погрузился в тренировку. Пока меня не выдернул крик Жени. — Даня! Успел среагировать и придержать грушу, едва не попавшую по сыну, который внезапно оказался рядом. — Научи меня! — попросил тот. — Я тоже хочу стать сильным! — Просто сильным? — Нет! Я буду давать сдачи и защищать маму, — гордо произнес малыш. Скользнул взглядом по Воронцовой, она прикрыла рот ладонью и отвернулась. А я почему-то был уверен, что у нее на глазах в этот момент появились слезы. — Правильно, маму надо защищать, — произнес, отвлекая Даниила. — Ну, давай попробуем. Какое-то время мы с сыном и правда пытались ставить тому удар. Конечно, мои попытки нельзя было сравнить с профессиональными занятиями, но кое-что у мальчика все же получилось. И он был этому очень рад. — Мам, ты видела?! — Да, милый. Женя все это время не мешала нам, тихо сидела на скамейке и терпеливо ждала. А я снова задался вопросом — почему она оставила Даниила тут, почему не увела, когда была возможность? — Ладно, на сегодня хватит, — сказал я. — Беги отдыхай, скоро ужин уже. — А ты придешь? — робко спросил сын. — Я? — растерялась от вопроса. — Если успею, то да. — Приходи. Малыш подошел к маме и они вместе вышли из зала. Я еще несколько минут стоял, понимая, что вся моя злость, накопившаяся за день, прошла. Просто не осталось ничего. И дело было совсем не в тренировке. 39. Евгения После разговора с Александром я решила как можно меньше с ним встречаться. Хотя бы потому что я не понимала этого мужчину и его логику. Поэтому когда оказалось, что мы заявились в спорт зал в разгар его тренировки, первым желанием было сбежать. Но к сожалению у Дани были совсем другие планы. Сам Аверин похоже был растерян не меньше. И прежде всего тем, что мальчик сам потянулся к нему. И это было нормально. Умом я понимала, но сердце сжималось каждый раз, стоило подумать, что их отношения наладятся, и мне больше не будет здесь места. Хотя от этого было больно, я старалась обходить эти мысли стороной — ведь главное для меня было благополучие сына. А ему будет комфортнее и лучше, если с отцом сложатся доверительные отношения. Поэтому я не стала уводить ребенка. Понимала, что рискую, что мужчина может разозлиться и сорваться, но все же надеялась, что мои подозрения относительно него подтверждаются. И смотрелись они вместе очень гармонично — большой, огромный Аверин, который терпеливо объяснял шестилетнему мальчику, как нужно было держать кулак, как вести руку. Оба были сосредоточены и серьезны. В этот момент я особенно остро поняла как многого Даня был бы лишен со мной. Собираясь на ужин, Данька был очень возбужден получившейся тренировкой. — Мам, а он придет? — Я не знаю, — уже в который раз ответила на тот же вопрос. Так уж вышло, что чаще всего хозяин дома и правда не ужинал с нами. И мальчик привык к этому распорядку. А теперь вот очень переживал, что отец снова не спустится. Но Александр пришел. Уставший, но кажется совершенно не раздраженный и спокойный. Ужин прошел тихо и мирно. И если бы не едва ощутимое напряжение между нами с мужчиной, его можно было бы даже назвать семейным. — Женя, зайди потом, пожалуйста, ко мне в кабинет, — произнес Аверин, когда мы с Данькой уже собирались пойти наверх. — Хорошо. Ребенок, намаявшись за день, уснул довольно быстро — успела прочитать всего одну главу из очередной сказки. Нужно было идти к хозяину дома, но я банально боялась. Почему-то с ним не выходило ровных отношений. Постоянно как на пороховой бочке — что-то происходило. Однако время шло, и идти все таки пришлось. Александр стоял у окна. Это напомнило о нашем ужине в Останкино. До сих пор не понимала зачем для того вечера он выбрал именно то место. Уверена, достойных ресторанов в Москве было более чем достаточно. — Проходи, — произнес он, обернувшись ко мне. — Что-то не так? — нервно спросила я, делая несколько шагов вперед. — Почему не так? — Потому что иначе ты не вызвал бы меня к себе. — Не совсем так. Подойди поближе. — Я осторожно подошла к мужчине и встала напротив. А он продолжил: — Я прошу тебя больше не приводить Даниила в спорт зал, когда я там. — Прости, мы не специально, — виновато объяснила я. — Мы не знали и… Мне не стоило разрешать ему оставаться, да. Я думала вам будет полезно побыть вместе… — он вздохнул, покачав головой. — Я поняла. Мы больше не будем приходить в зал. Я отступила назад, но Аверин удержал меня за руку. — Я не против сына. И занятий с ним, хотя буду честен — это первый опыт для меня, и я понятия не имею верно ли все делал. Но дело не в этом. — Тогда я не понимаю… — Я прихожу туда, чтобы сбросить злость и раздражение. И вы можете попасть под горячую руку, — пояснил тот. — Мне бы не хотелось этого… — А… — только и смогла произнести я. — Хорошо.