Игорь понял, что Жукова говорит правду, и решил не тратить время на осторожные вопросы. Он начал прямо: — Дело в том, Лариса Сергеевна, что нас очень интересуют те двое мужчин, которые сидели с вами недавно за одним столом. Жукова уже успокоилась и поняла, что здесь что-то серьезное. — Да, действительно они сидели со мной за одним столом. Но я их, честное слово, не знаю и видела впервые. — Обрисуйте их, — попросил Ветров. — Ой, вы знаете, я не запомнила их. Вот разве что у одного голос хриплый, да еще на руке какое-то слово наколото. — Не заметили какое? — Нет, но татуировка сделана на правой руке, это я точно помню. — Вы слышали, о чем они говорили? — Они были пьяны. Заказали бутылку шампанского и два бутерброда. Тот, который с татуировкой, все успокаивал своего друга. Он говорил, что «зайчишки» наколку какую-то сделали. И все вспоминали Хаверню или Хавнеру. — Хаверу, — подсказал Ветров. — Да-да, Хаверу. Говорит, будет все в порядке. Хозяин вместе с женой и, как я поняла, с дочерью Людой в пятницу уезжают на свадьбу. Эти «зайчики» все и сделают. Только тот, которому он рассказывал, должен колесами помочь. — Жукова замолчала, вспоминая услышанное, потом продолжила рассказ: — Второй сомневался, боялся, что в случае чего «зайчишки» расколются. Но этот, с татуировкой, успокаивал его, говорил, что они же ничего о нас не знают, а цифры ты поменяешь. Говорили они еще о чем-то, но я не расслышала. Выпили шампанское, рассчитались и ушли... В кабинет вошел один из сотрудников. По его виду Ветров понял, что ничего утешительного нет. Он повернулся к Жуковой и сказал: — Лариса Сергеевна, вы узнали бы этих мужчин? — Вообще-то да, наверное, узнала бы... — Ну что ж, завтра после работы зайдите, пожалуйста, к нам в отдел милиции, в девятый кабинет. — Хорошо, зайду. Жукова встала и, кивнув на прощание головой, вышла из кабинета. Ветров поднял трубку телефона и позвонил. В трубке послышался голос начальника уголовного розыска. — Каменев слушает. — Ануфрий Адамович, опоздали мы. Это действительно были они. С ними за одним столом сидела женщина. Она учительница. Слышала, что они вели разговор о готовящейся краже. — Она их хорошо заметила? — Говорит, что, наверное, узнать сможет. У одного из них на правой руке татуировка, — и Ветров сообщил приметы преступников. — Хорошо. Я сейчас сориентирую наших. Вы же прокатитесь на машине, авось и встретите. Ветров положил на аппарат трубку и направился к выходу. В дверях он столкнулся с директором, поблагодарил его и, попрощавшись, вышел из кафе. Белявская вместе с сотрудниками стояла у машины. Вскоре машина улицу за улицей объезжала близлежащие кварталы. Но преступников нигде не было. Далеко уйти они не могли, значит, остается предполагать одно: уехали на машине. «Место бойкое, — подумал Ветров, — и такси на каждом шагу хватает». Скрепя сердце он прекратил поиск. По дороге подвезли Белявскую к ее дому и возвратились в отдел милиции. Кто выписывает «Чырвоную змену»? Тростник держал в руках газету «Чырвоная змена», на которой кто-то написал цифру «22». Ему было поручено установить, кому принадлежала газета и кто оставил следы пальцев рук на бутылке. Как выяснилось, обнаруженные в сумке вещи были лишь маленькой частью похищенного. То, что преступники забрали с собой из квартиры пустую бутылку, объяснялось просто: не хотели оставлять вещь с отпечатками своих пальцев. А вот то, что сумка с вещами, газетой и бутылкой была оставлена под крыльцом, было загадочным. Что это — забывчивость, проявленная в спешке, или, может, хитрый ход преступников? Уж не намеренно ли наводят они уголовный розыск на ложный след? В таком случае время играет на них. Но, как бы там ни было, необходимо искать и хозяина газеты и человека, державшего в руках бутылку. Пусть это даже уловка преступников. Каменев прав, обратив внимание на то обстоятельство, что на бутылке оставлены следы только одним человеком. Следовательно, встает вопрос — или их оставил продавец, или кто-то преднамеренно удалил все следы с бутылки, а затем нанес на нее только один. Тогда все ясно — это «забота» об уголовном розыске. С чего начинать? Если следы на бутылке оставил преступник, ранее судимый, то дело решится очень просто. Еще утром он дал задание в оперативно-технический отдел дешифровать отпечатки и проверить их по дактокартотеке. Необходимо пока сосредоточить внимание на газете. То, что подписчик живет в городе, не вызывало сомнения: цифры на газетах обычно пишут только городские почтальоны. Но что они обозначают — номер дома, квартиры? В городе несколько десятков почтовых отделений и сотни почтальонов. А сколько домов, сколько квартир под. этим номером?! Чтобы установить хозяина газеты, Каменев дал только трое суток. Тростник тяжело вздохнул, взял ручку и склонился над бумагой. Участковый инспектор Канин Дверь кабинета резко распахнулась. Вошел участковый инспектор Канин. Он быстро проговорил: — Я позвонил дежурному. Он сказал, что ты ищешь меня. Решил не звонить, а приехать, — и только после этого он поздоровался. — Привет, что случилось? — Здравствуй, Николай Иванович. Разговор есть. Присаживайся. Канин — высокого роста, подтянутый. У него большие карие глаза и черные, как смоль, волосы. Ветров не зря искал его. Старший лейтенант уже более пяти лет обслуживал свой участок и знал всех, кем мог интересоваться уголовный розыск. Ветров спросил: — Ты всех продавцов знаешь в гастрономе «Сказка»? — Конечно. А кто тебя интересует? — Есть там в винно-водочном отделе... — Уж не Софка ли? — перебил Канин. — Она. Что ты знаешь о ней? — Вертлявая баба. Живет одна в отдельной квартире. Мужчин как перчатки меняет, да и в магазине за ней только смотри да смотри. Я на нее дважды протоколы составлял за нарушение правил торговли спиртными напитками. — Ты не слышал, чтобы к ней вещи или драгоценности приносили? — Почему не слышал? В прошлом месяце об этом рапорт писал. К Судниковскому попал. Да, видно, понапрасну. Мало того, что по существу не разобрался, так еще и обругал меня: мол, чепуху пишу, отрываю его от серьезных, более важных дел. — О чем ты писал? — Понимаешь, граждане подсказали: Софа у разных забулдыжек золотые изделия, хрусталь, меха скупает. Но у меня же нет такой возможности, как у вас. Вот и написал на свою голову рапорт. — А где сейчас твой рапорт? — Я же сказал, у Судниковского. — Слушай, Николай, сходи-ка ты к Судниковскому. Он сегодня как раз дежурит. Забери рапорт. Канин вышел из кабинета и минут через десять вернулся. — Вот моя бумага. Судниковский ее под сукно положил. Ветров внимательно прочитал рапорт и спросил: — Николай Иванович, а кто еще хорошо знает эту Софу? Канин улыбнулся: — Знаешь у трамвайного кольца погребок? — Это где пивом торгуют? Конечно, знаю. — Спроси любого завсегдатая, он тебе все расскажет. Только, конечно, не говори, кто ты. Они с нашим братом не очень делятся. — Да, может, ты и прав, — задумчиво проговорил Ветров и решительно встал со стула: — Иду к погребку. — Я не нужен? — Пока нет. Ведь они тебя хорошо знают. Лучше постарайся побольше об этой продавщице выяснить. Может, узнаешь, кто ей вещи носит. Ветров коротко сообщил участковому инспектору о рассказе старушки. Вскоре они вместе вышли из здания районного отдела и разошлись каждый по своим делам. Лейтенант трамваем доехал до конечной остановки и через пустырь направился к крайнему пятиэтажному дому, где в полуподвальном помещении находилась пивная...