27 Жилец спорит с хозяином квартиры. – А я говорю, что в квартире мыши! – Этого не может быть! Квартира в идеальном состоянии. Жилец кладет на пол кусочек сыра, и по комнате пробегает мышь, но так быстро, что ее трудно заметить. – Я не уверен, что видел мышь, – бормочет хозяин. Жилец бросает на пол несколько кусочков сыра. Одна за другой появляются три мыши, красная рыбка и четвертая мышь. – Ну что, теперь видели? – Видел. И красную рыбку тоже. Взбешенный жилец восклицает: – Сначала разберемся с мышами, а уж потом поговорим про сырость! Отрывок из скетча Дария Возняка «Наши друзья животные» 28 Перед зданием на бульваре Османн, в шестнадцатом округе Парижа, у входа с медной табличкой, на которой большими буквами выгравировано «С.К.П.», а чуть ниже «Стефан Крауц Продакшн», с грохотом, в облаке дыма останавливается мотоцикл «гуччи». Девушка-секретарь указывает Лукреции в сторону приемной, где уже полно посетителей. Все они нервничают так, словно сидят под дверью дантиста, известного своей жестокостью. Все молча смотрят в пол, устланный толстым красным ковром. Девушка полирует ногти. Молодой человек учит наизусть какой-то текст. Мужчина постарше читает старый бульварный журнал с фотографией королевской четы на обложке. Стены увешаны афишами Дария и других, менее известных артистов. Дверь открывается, в приемную вываливается взъерошенный человек. Вслед ему несется громкий голос: – И больше не возвращайтесь! Я не могу терять время на юмор… двухтысячного года! Человек, понурившись, уходит. В дверь заходит следующий… И тут же вылетает обратно. – С вами свяжутся! Спасибо! Следующий! – кричит тот же голос. Только что выставленный кандидат делает жест, означающий: «Желаю удачи». Наконец подходит очередь Лукреции. Она входит в кабинет, увешанный большими фотографиями, на которых Стефан Крауц изображен со знаменитостями из мира музыки, кино и политики. Он пожимает им руки или похлопывает их по плечу. Голова Крауца имеет несколько удлиненную форму, уши слегка оттопырены. Продюсер одет в черный кожаный пиджак и фирменные джинсы. Он сидит в глубоком кресле, обтянутом кожей зебры, его пальцы порхают над клавиатурой ноутбука. Из-под стола торчат ноги в ковбойских сапогах. Она ждет. Сначала ей кажется, что Крауц составляет расписание деловых встреч, но вскоре она понимает, что он переписывается в социальной сети Интернета с несколькими людьми одновременно. Наконец, не глядя на нее, он произносит: – Ну, давайте насмешите меня. И, даже не поздоровавшись, машинально переворачивает песочные часы. – У вас три минуты. Лукреция молчит. Крауц наконец поднимает на нее глаза. – Мадемуазель, вы теряете время. Песок сыплется вниз. Когда последняя песчинка падает на дно, Крауц поворачивается к ноутбуку. – Вы упустили свой шанс. Он нажимает на кнопку интерфона и говорит: – Карин, сколько раз повторять! Не пускайте ко мне кого попало. Я зря трачу время. Следующий! Но Лукреция не поднимается со стула. – Благодарю вас, мадемуазель. Вам позвонят, если вами кто-нибудь заинтересуется. В конце концов, молчаливая, как рыба, зеленоглазая красотка в китайском наряде может подойти для авторского кино… – Я пришла не за тем, чтобы вас смешить, – произносит наконец Лукреция. Крауц утомленно потирает рукой лоб. – Вы актриса? – Нет. – Разумеется. Вы не похожи на истеричку. Дайте догадаюсь… Вы фининспектор? У меня уже было две финансовых проверки с начала года… сколько можно?! – Нет. Кто-то уже заглядывает в дверь, чтобы занять место Лукреции. – Кто вас звал? Вы же видите, мы еще не закончили! Незваный гость, кажется, только рад отложить экзамен. Он извиняется и осторожно прикрывает за собой дверь. – Ладно, продолжим играть в загадки. Не юморист, не актриса, не фининспектор. Если вы дочь одной из моих любовниц, знайте – шантаж со мной не пройдет. Я признаю вас наследницей только после положительного анализа ДНК в том медицинском центре, который выберу я сам. – Нет. – Вы страховой агент? Кухни, балконы? – Нет. Крауц щелкает подтяжками. – Сдаюсь. Она протягивает ему визитную карточку. – Лукреция Немрод. Журналистка. Работаю в «Современном обозревателе». – Надеюсь, вы не собираетесь говорить со мной про Дария. Крауц хмурится. Лукреция быстро перебирает ключи. Какой подойдет к этой двери? Ключ эгоцентризма. Как все люди, использующие чужой талант, он мечтает о признании его собственных способностей. — Все интересуются Дарием, но никто не знает, что без вас Дария бы не было. Мы хотим написать большую статью о «настоящем создателе феномена Дария». Лукреция волнуется – не перегнула ли она палку? Крауц наклоняется к интерфону и говорит: – Карин? Пять минут ни с кем меня не соединяй и никого ко мне не пускай.