– Не буду. Лучше ты скажи, что у тебя там. Мне, честно говоря, похвастаться было нечем. Закапывать пришлось случайно прихваченный Вадичкин Zippo, увидев который я осознала, что с нашей дурацкой встречи он ни разу мне не писал. Еще в последний путь отправился гулявший вместе с бумажным мусором по сумке вкладыш из подаренной мне Антоном жвачки Love is. Любовь – это за минуту до его прихода освежиться духами. Хоронить бумажку было страшно жаль. Не потому, что она мне нравилась, – напротив, ее мизогинная сущность как раз таки этого и заслуживала. Каждый раз, натыкаясь на нее глазами, я думала, что освежиться надо бы мозгам авторов этого текста. Но я не выбрасывала, берегла. Не от лени и не от забывчивости. Просто это было единственное вещественное доказательство нашей связи, вот и все. Я показала. Юля спросила, показывая на зажигалку: – Это у тебя откуда? – Парень забыл забрать. – А это? – М-м-м… Тоже от парня, – недолго думая, ответила я. И не врала ведь. Во всяком случае, в сказанное я искренне верила. – Так, у нас до ужина мало времени. Давай секреты писать, – во избежание ненужных расспросов сказала я и протянула Юле ручку и листок. – А чего такой маленький? – Желание должно быть компактным и лаконичным, – ответила я (на самом деле просто было жалко раздирать молескин). – И че, это реальный варик? – В смысле? – Ну, работает это? – Работает, работает, – уверила я Юлю. Я быстро написала свое, состоявшее из пяти букв, – единственное, что имело для меня значение в тот момент. Юля в задумчивости погрызла ручку и начала писать, скрючившись над листком, будто обороняясь от мира и закрывая написанное ладошкой, как на контрольной. Траектория ее вилявшей руки вывела знакомый силуэт первой буквы – В. Я сразу отвернулась – уважала ее право на секрет. Наблюдая за ней, я и не сомневалась в том, что онадействительноверила в волшебный механизм. В этом и есть удивительная фишка детского мира, построенного на магических ритуалах и калейдоскопе закономерностей. Наступишь на трещинку – мама никогда не выздоровеет. Сможешь простоять на одной ноге 18 секунд – ребята перестанут задирать. Перепрыгнешь через четыре ступеньки сразу – училка не спросит. Это все она, тонкая связь с незримым миром, обусловленная страхом смерти, который, как ни странно, дети чувствуют острее взрослых. По дороге мы встретили машину МЧС, аббревиатуру которой начали раскручивать и так и эдак. Мечты Чебурашки Сбываются, Мои Чокнутые Соседи, Мужик, Чего Сказал? Потом Юля спросила: – Ви, а что ты написала в бумажке? – Эй, так нечестно. Это же «секретики». – Я сочиняла правила на ходу, потому что врать не хотелось, а сказать правду я не могла. – Ну это про пацана? Я кивнула. – А этот, который в бумажке, – между вам типа любовь? Всегда удивлялась, как легко дети обращаются со словом «любовь». – Эх, Юля, да если бы я знала, есть любовь или нету. – А ты говоришь, что нет слова «нету»!!! (победоносно) – Ну это какое-то слишком сильное слово – «любовь». – Я попыталась перевести тему. – Я бы сказала, что он мне нравится. – А кто в кого первым вкрашился? – Вкрашился! – Ну не нуди, а! – Да не знаю я, Юль! Да и какая разница уже. – А че ты тогда страдлишь? Между вами все кончено? Юлина манера речи, в которой подростковый сленг звучал вперемежку с лексиконом русских сериалов, меня забавляла. – Пока нет, но мы скоро расстанемся. – Зачем? – Ну… так нужно. Он живет в другом городе. – Пусть с собой возьмет! – Видимо, не особо хочет. – Понятно. Знаешь, что? – Что? – Это была Ванина конфета. Он мне ее подарил. – Ванина? Нашего Вани? – Ну да. – Так ты ему нравишься, что ли? – Наверное. – Так это же классно! – Да хэзэ. Мы ж не общаемся. – Почему? Юля вздохнула: – Он даже ни с кем не целовался ни разу! – Во-первых, какая разница. Во-вторых, с чего ты взяла-то? – Ну как с чего. По нему же видно, что он лох. – Ну здрасьте, приехали. – Не надо меня с ним шипперить! О значении слова «шипперить» я догадалась интуитивно, поэтому сказала: – Господи, Юля, да наплюй ты на всех и сделай, как чувствуешь. – Тебе легко говорить. Мне и вправду это было легко. Говорить. Некоторое время мы шли молча. А потом Юля нарушила молчание, заорав: «Марина Часто Срет!» Я так захохотала, что не стало смысла отчитывать ее, изображая педагога. Так мы и шли, как настоящие злыдни-подружки, и придумывали всякое гаденькое: Марина Чудовищно Ссыт, Марина Чрезмерно Слюнява. Подойдя к лагерю, я поняла, что мне совсем не хочется с ней расставаться. – Ладно, надо на ужин идти, давай после дискотеки доиграем. – Давай, – ответила Юля и наконец-то рассмеялась. Буханка И они сказали: «А давайте поедем на крыше!» Они – это девки из пятого отряда. Мы с Люськой девок из пятого вообще-то не очень. Хабалистые они какие-то, грудастые, неприятно громкие, расхлябанные. Такой тип девочек, которые употребляют слова «шикосик», «морюшко» и «мой мч». Но Кубышка зачем-то заставила ехать на рынок за арбузами всех вместе, впятером. Ну мы и поехали на Виктор Михалычевой буханке. Именно не «в», а «на» – это Нина предложила. Дескать внутри невообразимая жара.