Я не хотел признаваться, что был перепуган до смерти и боялся входить в дом один. — Ничего странного вы не заметили? Никаких следов? — Ничего. А почему погас свет? — Неизвестно. Что-то случилось со щитком. Один из наших людей возился с ним, другой в это время продолжал охранять дом. Гривс, похоже, оправдывался, и я понимал почему. — И в двенадцать сорок пять произошло убийство? — Откуда вы это знаете? — Он буквально выстрелил в меня этим вопросом, его сонные и отяжелевшие глаза вдруг широко раскрылись. — Все сходится. Убийца испортил щиток, потом выскользнул наружу и убил Клейпула, сидевшего на качалке, пока полиция и все остальные занимались светом, потом… — И что потом? — Ну а что случилось потом, я не знаю… — неуверенно протянул я. — А вы? — Это наше дело. — Так когда же произошло убийство? — Никто из ваших… — но по известным причинам Гривс замолчал и был прав; я был не только свидетелем и подозреваемым, но еще и представителем прессы. — Коронер еще не сделал окончательного заключения. Хотя он предполагает, что это произошло вскоре после того, как погас свет. — А где находится щиток? — Сразу за кухонной дверью. — А полицейский дежурил там? — Он обходил весь дом. Но в тот момент в кухне никого не было. — Дверь была заперта? — Нет, не заперта. — Разве это не странно? Мне казалось, все кухарки смертельно боятся бродяг и воров. — Дверь была заперта после того, как около одиннадцати прислуга закончила мыть посуду. Мы понятия не имеем, кто ее отпер. — А отпечатки пальцев? Гривс только устало пожал плечами. — И никаких подозреваемых? — Никаких комментариев, мистер Саржент, — холодно буркнул Гривс. — У меня идеальное алиби. Я вполне заслуживаю доверия. Я посмотрел на него, как мне казалось, по-собачьи преданными глазами, но он и глазом не моргнул. — Идеальное алиби здесь организовать чертовски просто, — с горечью заметил Гривс. 2 Только на следующее утро я понял, что он имел в виду. Проснулся я в восемь тридцать после непродолжительного, но крепкого сна и следующие полчаса провел, сочиняя статью для «Глоуб»… Отчет очевидца, который я передал по телефону в редакцию, прекрасно сознавая, что при этом в трубку кто-то тяжело дышал. Потом спустился вниз к завтраку. Через окно холла я мельком заметил группу репортеров и фотографов, отчаянно споривших с полицейским в штатском, стоявшим у входа на веранду… Я понял, что проверну недурное дельце… если, конечно, останусь в живых. Мысль о том, что один из гостей — маньяк-убийца, уже приходила мне в голову; в таком случае я вполне мог оказаться такой же жертвой, как и любой другой. Я пришел к выводу, что пришло время начать собственное расследование… Единственный вопрос заключался в том, с чего начать? В столовой дворецкий с нервно подергивающимся лицом приготовил мне яйца и тосты. Внизу оказался только Ренден. Он весь светился от возбуждения. — Меня попросили остаться. Полиция попросила, чтобы я провел ночь в комнате моего дяди. — Наверное, это было не слишком приятно? — Вы имеете в виду Элли? — Лицо его стало печальным. — Да, просто ужасно. Но, конечно, медсестра провела с ней всю ночь, регулярно делая уколы. Я совершенно ничего не слышал, хотя надо заметить, что стены здесь тонкие, как бумага. И не слишком приятно оказалось провести ночь в постели Флетчера… Но, к счастью, полиция забрала все его вещи. — Вы кого-нибудь видели сегодня утром? Он покачал головой, так как рот был набит тостами. — Вообще никого, не считая полицию и репортеров перед входом. Они здесь появились очень рано. — Все попадет в вечерние выпуски газет, — со знанием дела заметил я. — Выяснили что-нибудь еще насчет убийства? — Не знаю. Я не смог ничего выпытать у Гривса. Он очень разозлился, когда я задал несколько вопросов… И сказал, что одного детектива-любителя для любого дела об убийстве вполне достаточно. Не знаете, кто он имел в виду? — Кого он имел в виду, — задумчиво поправил я, понимая, что нынешние студенты Гарварда не так хорошо подкованы в английском, как мои сверстники. — Думаю, он имел в виду меня. — Но вы же не частный детектив, верно? — Он с восторгом смотрел на меня, сверкая глазами за толстыми стеклами очков. — Нет, но я бывший репортер, и приходилось иметь дело с парочкой подобных дел. Однако никогда не сталкивался с делом столь запутанным. — Запутанным? А мне кажется, оно совсем простое. — Приятно слышать. Так не держите нас в неведении. Мой сарказм был достаточно мрачен, я чувствовал себя не лучшим образом. — Может быть, я и не стану этого делать. Он с таинственным видом заглянул в свою чашку с кофе. Сейчас он меня раздражал, как никогда. Я бы лично назвал его первым кандидатом в убийцы, а второй, конечно, стала бы Мери Вестерн Ланг. — Полагаю, вы считаете, что все это сделал Брекстон, который хотел из ревности убить не только жену, но и ее любовника, выбрав уикенд в доме тетушки жены как самое подходящее место для ужасной сцены? — Не вижу в этой версии ничего неправдоподобного… Даже если вы и пытаетесь представить ее глупой. Существует такое понятие, как убийство в подходящий момент. Верно? И здесь возникла первая возможность, которая свела их обоих вместе. — Ренден был очень благодушно настроен. — А почему ему не поступить умнее? Я знаю, большинство художников умом не отличается, но если он собрался совершить два убийства, трудно было выбрать более неподходящий способ. — Ну, я же не утверждаю, что он это сделал. Но хочу предложить вам пари, что все выясню раньше, чем это сделаете вы или Гривс. Пришлось поймать его на слове: двадцать долларов тоже деньги. Утро выдалось солнечным, но прохладным; море сверкало, повсюду кишела полиция, Гривс приехал из Риверхеда и расположился в доме в комнате Брекстона. Художнику предложили перебраться наверх, а остальным — оставшуюся часть дня провести неподалеку от дома. Я начал анализировать алиби гостей. Как выяснилось, миссис Виринг и мисс Ланг отправились спать в двенадцать тридцать, оставив Элли с Брекстоном в гостиной. Ренден был в клубе. Клейпул отправился на свою последнюю прогулку в полночь. Никто из женщин, насколько я понимал, не имел алиби. Элли по-прежнему оставалась вне игры, и никто не имел возможности с ней поговорить. Я начал размышлять, что имел в виду Гривс, утверждая, что очень легко организовать идеальное алиби, и обнаружил это после ланча. За ланчем к Брекстону относились как к прокаженному. Все были взвинчены и испуганы. Поэтому мне легко удалось отделить его от остальных. — Давайте пройдемся, — предложил я. Мы вместе вышли на галерею с видом на океан. — Интересно, позволят ли нам… или мне, — вздохнул художник. — Давайте попытаемся. Мы проскользнули в дверь и на минутку остановились на террасе. Темное пятно под качалкой засыпали свежим песком. Нигде не осталось никаких признаков смерти. Мы неловко миновали качалку и зашагали по песку. На террасе появился полицейский в штатском и уставился на нас. — Я чувствую, может произойти что-то важное, — задумчиво сказал Брекстон. — Давайте не будем уходить слишком далеко. На виду у детектива мы расположились на дюне в нескольких ярдах от дома. — Вы репортер, не так ли? — прямо спросил Брекстон.