Я решил напиться. Солнце пригревало, хотя дело шло к вечеру. Соль на моей коже высыхала и тихонько потрескивала. Лиз сидела рядом… Все было прекрасно, если не считать Дика Рендена в пестрых брюках из шотландки, подчеркивавших желтизну его кожи и костлявость тела. — Бездельничаете, как я вижу, — просопел он, имитируя взрыв сердечности, характерный для завсегдатаев. И без всякого приглашения уселся за наш столик. — Как вы сегодня себя чувствуете, мисс Бессемер? — спросил он, развернув очки в ее сторону. Мне захотелось его ударить. — Спасибо, прекрасно, — Лиз подарила ему свою лучшую улыбку в стиле Вивьен Ли в роли Скарлет О’Хара. — Думаю, вы слышали, что у нас случилось прошлой ночью, когда мы вас покинули. — Да, — тихо кивнула Лиз, и ее веки скромно дрогнули; это прибавило ему небывалой прыти, а я чуть было не расхохотался. Но Ренден воспринял все очень серьезно. — Это было ужасно, — сказал он, напрягая свои микроскопические бицепсы. — У вас, должно быть, стальные нервы, — с дрожью в голосе заметила Лиз. — Ну, не совсем, но, я думаю, Пит рассказал вам, как все это выглядело. — Я бы сломалась через пять минут, — сказала эта каменная девица, с обожанием глядя на нас обоих. — Да, это было нелегко. — Ренден героически сжал губы в тоненькую ниточку. Тут уж я не выдержал и решил вмешаться: — Никто меня не разыскивал? — Нет, полицейский видел, как вы направились в клуб с мисс Бессемер. — Да? — Я приготовился услышать гораздо больше о том, что увидел полицейский, но, видимо, тот оказался человеком скромным. — Поэтому я решил прогуляться и посмотреть, что здесь интересного. Устал я, знаете, от той атмосферы. Представляете, Элли до сих пор не пришла в себя! — Я думал, она уже поправилась. Ренден покачал головой. — Нет, она бредит, состояние ужасное. Никому не разрешают заходить к ней, кроме Гривса. В конце концов я пошел к нему… Вы же понимаете, как ближайший родственник… И потребовал полного отчета о ее состоянии. Он сказал, что до сегодняшнего утра Элли не приходила в сознание. Я настаивал, что ее следует поместить в больницу, но он ответил, что ее обеспечили самым квалифицированным медицинским обслуживанием, какое здесь только можно найти. Лиз спросила: — Вы не думаете, что они арестуют мистера Брекстона? Ренден пожал плечами и солидно протянул: — Трудно сказать. Некоторые не слишком уверены, что он — виновник всего случившегося. — Нет, это должен быть мистер Брекстон. — Почему? — ее уверенность меня удивила. — Только мужчина мог перерезать горло мистеру Клейпулу. У Питера не было причин это делать, так что остается один Брекстон. — И я, — добавил Ренден. — Я тоже под подозрением. — Да, но вас же не было в ту ночь; кроме того, вы не могли же убить своего дядю… А если даже и могли, то не имели шансов убить миссис Брекстон, так как в то время были в Бостоне… — И проводил время с друзьями, — с достоинством кивнул Ренден. — Не думаю, что мне придется доказывать Гривсу, что я был там, когда все случилось. — Таким образом, у вас два алиби, что исключает вас из числа подозреваемых. Только бедный мистер Брекстон мог совершить оба убийства. — Очень изящно, — признал я. — Но предположим, что у мистера Брекстона есть алиби на второе убийство и хорошее объяснение первого. — И что из этого? — Оба с любопытством взглянули на меня. — Не собираюсь ничего говорить до тех пор, пока не прочитаете все завтра в «Глоуб». Могу только сказать: я знаю, что в момент убийства Брекстон был с Элли Клейпул. Ренден посмотрел на меня с живым интересом. — Вы уверены в этом? — Уверен. И думаю, это его исключает. — Если только… — Лиз замолчала. Мы посмотрели на нее, немного смущенные неожиданными выводами из моих слов. — Если только что? — раздраженно переспросил Ренден. — Ну, если только они не сделали этого вместе… Что может объяснить, почему она вдруг сломалась. Между нами пронесся неожиданный холодок. — Мисс Клейпул — моя тетка… — сухо начал Ренден. Лиз быстро прервала его и рассыпалась в извинениях. — Я ничего такого не имела в виду, просто предположила. Я ничего ни о чем не знаю; основываюсь только на том, что прочитала и услышала. И ни за что на свете не скажу, что она или кто-то другой… Лиз вежливо свернула обсуждение, но мы покинули ее со странным ощущением: произошло что-то потрясающее, неожиданно открылась какая-то странная перспектива. По дороге домой мы прошли половину пляжа, прежде чем заговорили. Первым прервал молчание Ренден. — Я просто не могу поверить… — Насчет вашей тетки и Брекстона? Ну, Лиз просто высосала все из пальца. — Но эта чертова версия может заинтересовать дурака Гривса; я не могу позволить, чтобы так случилось. — Уверен, ему это и в голову не придет. — Не придет? А что еще может прийти ему в голову, когда он узнает, что они были вместе? Кроме этого, остаются только три возможности: я сам, мисс Ланг и миссис Виринг. Меня там не было, и я не думаю, что у женщин был какой-то повод. Мистер Брекстон просто пытался вас обмануть. Я кивнул. — Это более чем вероятно, я понимаю. Ренден расстроенно покачал головой. — Но это не имеет никакого смысла: когда Элли поправится, она его опровергнет… Если он будет продолжать настаивать. Я попытался его успокоить. — С убийством может быть связано еще многое, чего мы не знаем. Может быть, его убили раньше того времени, о котором идет речь. Может быть, Брекстон выскользнул из дому, убил его и вернулся обратно, делая вид, что все время находился в ванной. — Это слишком сложно. — Но лицо его явно оживилось при мысли о такой возможности. — В любом случае теперь нужно следить за Элли. И я намерен предложить, чтобы еще одного полицейского поставили охранять ее. — Почему? — Ну, если он пошел на обман, то не захочет, чтобы она пришла в себя, верно? От его неопровержимой логики бросало в дрожь. Мы нашли Гривса на террасе за изучением качалки. — Как себя чувствует тетя? — спросил Ренден. — Где, черт возьми, вы были? — раздраженно буркнул Гривс. — Я хотел с вами поговорить. — В клубе. Как она? — Все по-прежнему. — А что вы хотели узнать? — Займемся этим после ужина.