Ему не хотелось, чтобы голос звучал отчаянно, точно у страдающего от безответной любви подростка. К тому же его переполняли в основном другие эмоции: неуверенность в ситуации, непонимание, что делать дальше. Как разбираться с последствиями ареста Гроссмалларда и возрастающей подозрительностью комиссара, который знал, что Ричарду известно больше, чем он рассказывает. Возможно, на самом деле даже намного, намного больше. Но ключевой улики – блокнота шеф-повара – нигде не было. Валери сдвинула солнечные очки на голову и повернулась к спутнику. – Ричард, нам уже доводилось сталкиваться с подобным. Что бы ни творилось сейчас, причины спрятаны в прошлом, когда все участники событий были молодыми, как мне кажется. Затем они вернулись в Сен-Совер, либо стремясь стереть его, либо, наоборот, разворошить. – А нельзя просто поискать в интернете то, что нужно выяснить? – Нет. – Валери смерила его испепеляющим взглядом. – Я хочу узнать правду, а не официальную версию или отсылки на «Википедию». – Логично. – В Париже я знакома с людьми, которые помогут нарыть информацию, и могу сделать это лично, не поднимая шума, пока все заинтересованные лица находятся здесь, в долине Фолле. – Полируя ногти, она добавила загадочно: – К тому же там у меня назначено несколько встреч. – По работе? – Да, – подтвердила Валери таким тоном, который намекал, что обсуждению конец. – Опасные встречи? – продолжил расспрашивать Ричард, проигнорировав безмолвное предупреждение. – Вовсе нет! – последовал преувеличенно жизнерадостный ответ, и снова воцарилось молчание. – Ричард, можешь сделать мне одолжение? – Конечно. – Позаботишься о Паспарту до моего возвращения? «Чтоб мне сдохнуть!» – подумал Ричард. Видимо, Валери действительно грозили опасные испытания, раз она оставляла обожаемого питомца здесь. Кроме того, поручение было как огромной честью, так и еще большей ответственностью. – Обязательно, – заверил Ричард, пытаясь скрыть панику. Затем обернулся и посмотрел на заднее сиденье, где лежал избалованный чихуахуа, который выглядел полностью осведомленным о содержании беседы и сильно сомневающимся в удачности идеи. – Я поселюсь в твоей комнате до твоего возвращения, тогда Паспарту избежит дополнительного потрясения от переезда. – Ты не планируешь спать в собственной постели? – Э-э… Нет. Так будет… Э-э… В общем, нет. Валери оглянулась на питомца, словно уже готова была передумать и размышляла, годится ли Ричард для столь важного задания. Он попытался отшутиться: – Ну, Клер будет счастлива избавиться от твоего присутствия на какое-то время. Кажется, она считает тебя соперницей. Ричард знал, что нельзя так очевидно выуживать информацию о намерениях собеседницы, но также знал и про ее почти олимпийскую способность понимать слова буквально, а потому любой подтекст, очевидный или тонкий, почти наверняка ускользнет от внимания Валери. Она снова опустила солнечные очки на глаза. – Тогда хорошо, что перестану стоять у вас на пути, как считаешь? – Ричарду хотелось выкрикнуть: «Нет, черт возьми, совсем не хорошо!» – но он сумел сдержаться. – Я не – как вы там говорите в Англии? – не другая женщина. Ответ получился гораздо более прямой, чем он ожидал получить, задавая наводящий вопрос. Оставалось только продолжать в том же юмористическом тоне. – Да уж надеюсь! В этот момент телефон Валери начал вибрировать, и она наклонилась к сумке, чтобы его вытащить. – Добрый день… э-э… комиссар. – Она проверила, смотрит ли на нее Ричард, и снова сдвинула на лоб очки, используя их как вывеску в дверях магазина «Закрыто/открыто». Казалось странным слышать из уст Валери столь формальное обращение в адрес бывшего мужа. Никакого «Анри» на этот раз, только «комиссар». Прошлое для нее было прошлым, она целиком и полностью жила в настоящем. – Да, я на железнодорожной станции, жду поезд. Буду отсутствовать пару дней. – Последовала пауза, во время которой до Ричарда доносился приглушенный голос собеседника. – Его уже отпустили? – Заслонив телефон ладонью, девушка прошептала: – Себастьена Гроссмалларда освободили. – На другом конце провода еще несколько минут что-то говорили, пока она периодически комментировала «Ясно» или кивала, будто слышала то, о чем давно подозревала. Затем произнесла: – Спасибо за информацию, комиссар. – И завершила звонок. – Не понимаю, – покачал головой Ричард. – Почему его так быстро отпустили? – Отсутствие прямых улик, – сдержанно ответила Валери. – А как же кровь в ресторане? Хочешь сказать, она принадлежала не Антонину? – Образец для анализа, выразимся так, – исчез – по пути в лабораторию. – Она многозначительно посмотрела на Ричарда, ясно давая понять, что не верит этому. – Исчез? Звучит совершенно неправдоподобно, – согласился он. – Кроме того, ножа у полиции тоже нет. Пожалуй, у них действительно не оставалось иного выбора, как отпустить подозреваемого. Как ты считаешь, что произошло? – Полагаю, мы имеем дело с чем-то посерьезнее запутанной семейной тайны, – проговорила Валери, задумчиво поджимая губы. – Гораздо серьезнее. Интересно, почему Гроссмаллард выглядел таким спокойным при аресте? – Она резко развернулась к Ричарду и выпалила: – Блокнот! Наверняка это ключ к разгадке! Вот только кто теперь им владеет? Отличный вопрос. Еще один такой же: куда, во имя всех святых, эта проклятая штука подевалась? Он не испытывал стопроцентной уверенности, что засунул записную книжку в карман и унес с собой из ресторана, а потому решил в обозримом будущем молчать о своем отношении к пропаже чертова блокнота. Если Валери узнает, что напарник обнаружил и сразу же потерял ключевую, по ее словам, улику, у него вряд ли останется даже малейшая возможность хоть когда-то снова заслужить уважение и доверие девушки. – Гроссмаллард и правда казался слишком равнодушным, когда на него надевали наручники, – согласился он. – Я воспринял это тогда как надменность известного шеф-повара, но теперь, оглядываясь назад… Валери проигнорировала его, перебив: – Ричард, в мое отсутствие ты должен вернуться на ферму Менаров… – Я не собираюсь вламываться туда! – Ты и не сможешь этого сделать без меня. Нет, просто притворись, что хочешь осмотреть дом, выставленный на продажу, и попытайся разговорить Хьюго. Ему наверняка есть что сказать насчет Антонина и насчет их выплывшего на свет родства. А также насчет матери. Нужно выяснить, какие отношения связывают Элизабет и Себастьена. Справишься? Ричард ответил утвердительно с примесью той самой шеф-поварской надменности, как ему хотелось надеяться, но у того, кто расценивал светскую беседу скользкой дорожкой к задушевным признаниям и откровениям, подобная перспектива вызывала отвращение. Уловки и заговаривание зубов не были его сильной стороной. – Можешь на меня положиться. – Прозвучало не слишком убедительно, потому что Ричард и сам не испытывал убежденности в своих способностях выполнить поручение. – Я это знаю, – тем не менее тепло отозвалась Валери. Он тут же воспрянул духом и почувствовал прилив уверенности в себе. Издалека донесся звон, с которым закрывался шлагбаум при приближении поезда. Элегантно выскользнув из машины и подхватив небольшой чемодан с заднего сиденья, Валери наклонилась, торопливо чмокнула Паспарту и велела ему хорошо себя вести с «дядей Ричардом». Дядя Ричард неловко вылез со своего места и теперь переминался сбоку, как нервный ученик на школьной дискотеке. – Пожалуйста, будь осторожна, – пробормотал он тихо, хотя и с искренней заботой. – Непременно. – Валери улыбнулась и поцеловала его в щеку. – А теперь мне пора бежать! – И с энергичностью женщины вдвое моложе себя устремилась к поезду, который уже приближался к платформе. – Папочка! – послышался крик женщины ровно вдвое моложе Валери. – Кого это ты провожаешь? Дочь Ричарда, Алисия, унаследовала от матери привлекательность, но в отличие от умудренной жизнью спокойной Клер до сих пор создавала впечатление незрелости и вдобавок обладала визгливым голосом, от которого могла полопаться керамика. – Алисия! Как ты вовремя! И Слай с тобой! Зять как раз одолевал последние ступени подземного перехода, таща за собой невероятных размеров чемодан. Раньше такие называли дорожными сундуками, вот только вряд ли у кого-то в прежние времена имелись подобные великаны, к тому же розового цвета и с выполненной тошнотворным шрифтом надписью «Загорай и отдыхай!». Филеас Фогг[35] бы не одобрил, как и Ричард. Слай, к его чести, тоже выглядел не слишком довольным соседством с этой махиной, чем немедленно снискал некоторое сочувствие тестя. – Bonjour, Дик! – пропыхтел муж дочери, наконец победив в сражении с лестницей. Сочувствие Ричарда тут же испарилось, хотя казалось странным, что он был готов терпеть подобное обращение от специалистов по переселению из Нью-Джерси, но не от собственного зятя, риелтора лондонского агентства. Слай оставил багаж угрожающе качаться на последней ступеньке и протянул руку Ричарду. Падение огромного чемодана предотвратило лишь вмешательство молодого парня, шедшего следом. Следовало признать, что у тестя с зятем было нечто общее: неуклюжесть и неловкость. – Мамочка! Ричард выдержал еще одну атаку на барабанные перепонки, обернулся и увидел Клер. Она стояла, опираясь на свой огромный внедорожник и сложив руки на груди. – Не знала, что ты тоже планировал встречать Алисию. – В голосе жены отсутствовал даже намек на тепло. – А, ну… Ты тут уже давно? – Достаточно давно. – Ясненько, – протянул Ричард, про себя подумав: «Неловко получилось». – И надолго твоя Валери уехала? – Он совершенно не пришел в восторг от добавления слово «твоя» в предложение. – На пару дней. – Отлично. Будет чуть посвободнее. – Они и сама так сказала, вообще-то. Клер ничего не ответила, хотя, кажется, в ее улыбке промелькнуло нечто победное. – Алисия, Слай, приятно вас видеть! Слай, думаю, лучше положить чемодан в мою машину. Вряд ли он поместится в багажник Ричарда. – Здравствуй, мама! – с энтузиазмом воскликнул зять, заставив тещу поморщиться. – Отличная тачка, Дик. Твоя? – Нет, присматриваю пока за ней по просьбе знакомой. Помочь поднять чемодан? Они оба принялись затаскивать его в арендованную машину, что оказалось нелегкой во всех смыслах задачей: отчасти из-за веса, отчасти из-за высокой посадки внедорожника, чей багажник находился чуть ли не в четырех футах над землей, опровергая ложь о практичности подобных автомобилей. Клер с Алисией уже сидели внутри, готовые отправляться. – Можно я прокачусь с тобой, Дик? Никогда не ездил на таких красотках. – Конечно, – прохладно ответил Ричард. Никогда еще он не чувствовал так остро кризис среднего возраста. Спортивная машина привлекательной женщины, раздельно проживающая жена – да он же превратился в ходячий стереотип! Но тогда Слай представлял собой воплощение клише на современную молодежь. На памяти Ричарда риелторы непременно носили костюмы и начищенные ботинки, блестевшие так же, как напомаженные и зачесанные назад волосы, а также обладали агрессивными манерами в духе «Быстрее, быстрее, эта недвижимость через пять минут исчезнет с продажи» либо, наоборот, унижались и лебезили, словно выпрашивали одолжение.