– Просто я совершила несколько ошибок в прошлый раз… – Пока отсутствовала? – Да. И когда я со всем разобралась, то поняла, что мне некуда возвращаться. Что нет ни одного места, которое можно было бы назвать домом и чувствовать себя там в безопасности. – У тебя нет дома? – Есть квартира в Париже, но… – Но там опасно? – Ричард огляделся по сторонам, точно любой торговец на рынке мог оказаться потенциальным убийцей. – Сейчас, наверное, уже нет, но здесь, пожалуй, надежнее. Понимаю, это звучит глупо, но они почти добрались до Паспарту. И знаешь, что я подумала? – Что я могу защитить вас обоих? – медленно кивнул Ричард, раздуваясь от гордости после незавуалированного комплимента его мужественности. – Ха! Нет! – фыркнула Валери, едва не прыснув набранным в рот вином. – Я вспомнила твою курицу, которая умерла. – А, ясно. – Ричард притворился, что пошутил, и натянуто рассмеялся. – Ты говоришь об Аве Гарднер, жестоко задушенной сицилийской мафией? – По правде, он до сих пор тяжело переживал инцидент: подобные вещи оставляют в мужской душе неизгладимый след. – Да, Ава Гарднер. Ты уже взял вместо нее другую несушку? – мягко добавила Валери. – Нет, пока нет. Нельзя с этим торопиться. – Ричард рассеянно провел пальцем по ободку бокала. – Послушай, ты сказала, что хочешь чувствовать себя в безопасности, но по-прежнему настаиваешь на расследовании самоубийства так, словно оно было чем-то более серьезным. Это не слишком похоже на уход от дел. – О, Ричард! Я же не могу отказаться от всех удовольствий жизни. – Валери наклонилась и взяла его ладонь в свои, после чего торопливо поднялась из-за стола. – Теперь мне надо кое-что сделать, пока ты допиваешь свой ликер. Вернусь через пять минут! Оставляю Паспарту с тобой. – И она упорхнула прочь, очевидно, вдохновленная идеей убийства и подхваченная азартом погони. После исчезновения спутницы в толпе Ричард посмотрел на чихуахуа, который в кои-то веки встретил его взгляд не с обычным высокомерием, а с усталой покорностью судьбе. Это могло сигнализировать о том, что их совместное времяпрепровождение становится обыденностью. Мысль, как ни странно, приободрила Ричарда. – Твое здоровье, – сказал он, поднимая бокал. – Уже разговариваете с собаками? – послышался сбоку голос Лапьера. Он согнулся, нависая над Ричардом. На рубашке полицейского стало еще больше крошек, если такое вообще возможно. – Комиссар, как проходит расследование? – А откуда вы узнали, что оно ведется? – В устах Лапьера вопрос прозвучал с отчетливой угрозой. – А? – В прошлую нашу встречу смерть месье Менара считалась самоубийством, сейчас же… – Что сейчас? – А сейчас ведется полноценное расследование. – Значит, это убийство? – Несомненно. Месье Менару нанесли удар со спины. На месте преступления патологоанатом не мог этого увидеть и заметил только тогда, когда с трупа смыли козий сыр. Ярко возникший перед внутренним взором образ заставил замолчать обоих. Ричарду пришла в голову мысль, насколько ужасно пахло тело, учитывая дополнительную сырную корочку, и понадеялся, что у патологоанатома крепкий желудок. И что они не планировали пообедать чем-то с добавлением сыра. Сама идея порождала невольную дрожь. – Вы не выглядите удивленным, месье Эйнсворт, – продолжил комиссар. – Начинаю задаваться вопросом, почему новость об убийстве оставила вас равнодушным. – Вы только что мне рассказали. – Ричард чувствовал, что ситуация повторяется, но не мог удержаться и невольно начал оправдываться. – Я слежу за вами, месье, – предупредил комиссар, наклоняясь к нему еще ниже. – Потому что встречаю вас повсюду, куда бы ни пошел. Повсюду. – Ну, я же здесь живу, – нервно сглотнул Ричард. – Хм-м, посмотрим, – загадочно проронил Лапьер и кивнул собеседнику, после чего, как ни странно, удостоил того же прощального жеста и Паспарту, прежде чем постучать пальцем по крылу носа, намекая, что явное безумие Ричарда отныне будет их общим секретом, а затем удалился в бар с целью нести радость своего присутствия другим людям, занятым своими делами. Несколько минут спустя Ричард еще качал головой, когда его внимание привлек скрип стула напротив. Валери торопливо заняла свое место и, задыхаясь, сообщила: – У меня есть подарок для тебя! – Она наклонилась и поставила в центр стола коричневую картонную коробку, заклеенную скотчем. Однако по бокам виднелись дырки. В одну из них таращился глаз, периодически мигавший и менявший угол обзора, судя по резким движениям головы. Потом послышался звук, который Ричард считал самым успокаивающим в своем и без того в общем-то спокойном мирке: низкое, удовлетворенное кудахтанье курицы, немного напоминавшее замедленный крик Брюса Ли перед ударом. – Кажется, она только что снесла яйцо – такое иногда случается, – тихо прокомментировал ситуацию Ричард, чувствуя себя невероятно тронутым. – Спасибо. – Наконец-то! – издала возглас Валери, совершенно не замечая чуда момента. – Появился отзыв Татильона! Глава девятая – Пожалуй, назову ее Оливией, – произнес Ричард, по-прежнему заглядывая в коробку. – В честь Оливии де Хэвилленд. – Как мило, – сказала Валери, не слушая его. – А теперь, пожалуйста, сосредоточься. Я зачитаю тебе отзыв. – Она не так давно скончалась. – Он, в свою очередь, тоже не обратил внимания на слова девушки. – Кто? – Оливия де Хэвилленд. Ей сравнялось сто четыре года. Последняя из величайших актрис Голливуда, – добавил Ричард с грустью. – Последняя ниточка… – О, да знаю я это! – Как обычно, Валери даже не пыталась скрыть свое раздражение. – В общем, здесь говорится… – Правда? Ты слышала об Оливии де Хэвилленд? – Его изумление было искренним, как и ее раздражение. Прежде знакомство Валери с золотым веком кинематографа напоминало собственное знакомство Ричарда с японским театром кабуки – весьма смутное представление о его существовании, однако полное отсутствие какой-либо дополнительной информации и абсолютное нежелание ее получать. То, что спутница не только слышала о мисс де Хэвилленд, двукратном лауреате премии «Оскар» и одной из звезд «Унесенных ветром», но и выглядела непритворно оскорбленной тем, что этот факт удивил Ричарда, ошарашило его до глубины души. Валери действительно была полна противоречий. – Конечно, я о ней слышала! – резко заявила она. – Мы жили по соседству в Париже. Я иногда приносила ей малиновое пирожное из кондитерской на улице Бенувиля. Ричард почти ощутил, как его упавшая челюсть касается столешницы, и попытался заговорить, чтобы узнать у Валери хоть крохи о личной жизни великой актрисы, но не сумел произнести ни слова. С тех пор как он переехал во Францию, его главной мечтой было встретить Оливию де Хэвилленд, но время играло против, и она умерла раньше, чем восторженный поклонник предпринял какие-то шаги для исполнения заветного желания. – Оливия де Хэвилленд, – вот все, что смог выдавить Ричард для поддержания беседы. – Она казалась мне очень приятной леди. Ее кота звали Эррол. – Кот по имени Эррол, – мечтательно повторил он, затем резко пришел в себя и спросил: – У нее был кот по имени Эррол? – Да. – У нас так много общего. – У вас с котом? – Да нет же! С Оливией де Хэвилленд. Она тоже назвала питомца в честь кинозвезды, Эррола Флинна. – Получив в ответ пустой, непонимающий взгляд, чего и следовало ожидать, Ричард покачал головой и продолжил: – Что за необычный день! Никогда бы не подумал, что ты водила дружбу с Оливией де Хэвилленд, а я стану подозреваемым в убийстве. Не уверен, что создан для подобной степени эмоционального подъема, которого ты так жаждешь. Хотя он и не смотрел на Валери, наблюдая за отверстиями для дыхания в коробке, чтобы не пропустить малейшие признаки проявления чудесных качеств последней из его куриц, но постепенно заметил пристальное внимание собеседницы. – Кто обвинил тебя в убийстве? – медленно осведомилась она. – Ну, прямого обвинения не прозвучало, – отозвался Ричард, не отрывая глаз от коробки, – но он сказал, что будет следить за мной. – Наконец он поднял голову и поймал на себе строгий, однако озабоченный, как у наседки с выводком, взгляд Валери. – Я ему явно не понравился. – Кому? – Комиссару Лапьеру. Должен отметить, что чувство взаимно. Он напоминает мне одного из стереотипных полицейских в кино: плохо одетый одиночка, целеустремленный и совершенно неподкупный. В фильмах всегда можно определить продажного копа. Они выглядят, ну не знаю, лоснящимися, что ли. – Ричард понял, что Валери снова смотрит на него с выражением учителя, который услышал самое бездарное оправдание отсутствию домашней работы. – Когда ты его видел? – От ее серьезного тона стало тревожно. – Да только что. Когда ты отошла, чтобы купить Оливию. Лапьер сейчас в баре. А до того, как направиться туда, сообщил, что Менар не покончил с собой, а получил удар по голове сзади. – Так я и знала! – торжествующе воскликнула Валери, вставая. – Идем. – А? Куда? И зачем? – Не хочу, чтобы нас подслушали. – Она смерила подозрительным взглядом парочку за соседним столиком, которая не имела ни малейшего понятия, о чем шла речь. – Я не успел оплатить счет. Нельзя же просто… – А ты не можешь вернуть деньги позже? Вы же, кажется, приятели с этим Рене. – Да не то чтобы… – проскулил Ричард, тоже поднимаясь на ноги. – Мне не слишком хочется сбегать от коллектора с криминальным прошлым!