Пришла очередь Валери внести некоторую ясность. — Они хотели проверить, есть ли у нас доказательства убийства несчастного старика. — Она вопросительно посмотрела на парочку, кивнувшую в знак подтверждения. — Отпечаток, очки и так далее. «И так далее», — подумал Ричард и принялся ходить кругами, одновременно обводя пальцем ободок своего бокала. — И так далее, — повторил он вслух. — Понятно. — Он замолк. — Что возвращает нас к вопросу о том, — он заговорил громче, — бога ради, ЗАЧЕМ? Он с обвинительным взглядом повернулся к каждому из них, выставив указательный палец на руке, держащей стакан. Ответ последовал незамедлительно. Валери, Мари и Мелвил заговорили разом, периодически поглядывая друг на друга и бурно жестикулируя. Они практически боролись за внимание Ричарда, как будто их коллективная исповедь могла все прояснить. Через пару минут они замолкли, и мадам Таблье выдала: «Ну, это всем известно!», подводя черту под сказанным, хотя и не от чистого сердца; она уже выбрала сторону, все дело было в этом. Ричард снова вышел, на этот раз за бутылкой виски. «Лучше бы и в самом деле был бурбон», — не к месту подумал он, наливая себе еще глоток. — По одному, пожалуйста, — попросил он спокойно. — Два миллиона евро, — медленно произнесла Валери, и даже мадам Таблье чуть опустила вилы, следуя траектории отпавших от удивления челюстей Мари и Мелвила. — А вы не знали? — спросила она, посмотрев на собеседников невинным взглядом. — Мне говорили о полумиллионе, — едва слышно выдохнула Мари. — И кто же говорил? — Филипп. Офицер Боннивал. Он мне рассказал. — А, понятно. Что ж, тогда, думаю, это моя вина. — Почему это твоя? — спросил Ричард, присаживаясь. — Потому что именно я назвала офицеру Боннивалу цифру в пять сотен тысяч евро. — Ты? Ясненько-о-о. — Виски, который он обычно не употреблял, ударил в голову. — Значит, все-таки два миллиона? — Мелвил отвел вилы мадам Таблье в сторону — смелый шаг, но мадам Таблье тут же сделала вид, что и сама собиралась опустить свое оружие. Теперь она на них просто опиралась. — Да, — Валери сосредоточенно разглядывала ногти, словно речь шла о ценах на хлеб, — два миллиона евро. Мелвил присвистнул, а Мари прижалась к его боку. — Можно поинтересоваться? — Ричард, изображавший равнодушие, внутри бурлил от гнева, как Ниагарский водопад. — Два миллиона за что? — Это цена за голову старого мсье Граншо, — ответила Валери, избегая его гневного взгляда. — И ты об этом знала? — Да. — Ясненько-о-о, — повторил он. — А вы, значит, искали доказательства его смерти, чтобы получить эти два миллиона? — Да, — без капли стеснения подтвердил Мелвил. — Правда, мы думали, что там пятьсот тысяч, — вставила Мари. — И это вас оправдывает? Парочка снова уставилась в пол. — И это не все, что они задумали. — Мадам Таблье вышла вперед с таким видом, словно готовилась выложить на стол козырную карту. Она грозно надвинулась на парочку. — Они отправляли виноградные косточки! — практически рявкнула она с триумфом. — Я их подслушала. Они-то думали, что я не слушаю, — она снова уставилась на молодых, — но я слышала! — Виноградные косточки? — Ричард забеспокоился, что старая воительница стала сдавать, так как запах чистящих средств нанес непоправимый ущерб ее умственным способностям. — Зачем? Кому? Валери медленно кивнула. — В этом есть смысл. — Она посмотрела на юную пару. — Вы ввязались в опасную игру. — Они опустили глаза. — Хотя я на вашем месте сделала бы то же самое, — добавила она, желая их приободрить. Ричард поболтал оставшийся в стакане виски. — Ладно, — сказал он, — раз уж никто не желает мне что-либо объяснить, а если и пытается, то лжет, — он переводил взгляд с одного лица на другое в попытке обнаружить хоть малейшие признаки раскаяния, — попробую объяснить все сам. Он поднялся и принялся мерить шагами комнату, воображая себя Спенсером Трейси[76], красующимся в зале суда. — Косточки, говорите? — Начало вышло не слишком уверенным, и мадам Таблье фыркнула, словно ей доплачивали за критику. — Виноградные косточки. — Ричард сунул в рот дужку очков с таким видом, будто размышлял о смысле жизни. — Наш мсье Граншо регулярно отправляет виноградные косточки… куда? Он обернулся к Мари. — Куда-то на Сицилию. — Ха! Сицилия. Виноградные косточки. Значит, это сигнал! — Он торжествующе посмотрел на Валери, которая одобрительно кивнула в ответ. — А вы двое поддержали эту игру… — Сомневаюсь, что это игра, Ричард, — перебила его Валери. — Правда? А мне показалось, что вы, ребята, именно так к этому и относитесь! — Он вообразил, что попал в яблочко и колокол уже возвещает о его победе. — Значит, продолжаете посылать сигналы, взамен получая что, деньги? — Да, деньги. — Мари, похоже, смутилась. — Но они у меня все в целости. Я хранила их, чтобы вернуть ему. Если бы он сам вернулся. — Но теперь ты уверена, что он уже не вернется? — Повисло молчание. — Ясно. — Он продолжил расхаживать. — Полагаю, Риззоли были посланы с Сицилии потому, что там заподозрили нечестную игру, обман? Я, конечно, не эксперт, но все равно не могу представить, чтобы мафия раздавала деньги просто так. — Точно, Ричард, как это я об этом не подумала? Его слова, похоже, впечатлили Валери, но, несмотря на это, Ричард не желал, чтобы его перебивали. Он был в ударе. — Ты не возражаешь? — И она умолкла. — Благодарю. Вероятно, сигналы, которые вы отправляли мафии, не сопровождались последующей отправкой… чего там… вина? — Да, дешевого вина, на которое потом клеили этикетки дорогих марок. Старый трюк. — Он предупреждающе взглянул на Валери. — Ты бы, без сомнений, дошел до этого, Ричард. Он не обратил на нее внимания. — Риззоли видят, как Мелвил отправляет конверт, и начинают подозревать Граншо в обмишуливании. — Обмишуливание? Что это значит? — Надувательство, афера. Сицилийских заказчиков ставят в известность, и они устанавливают награду за голову мсье Граншо. Мсье Граншо или кто-то, похожий на мсье Граншо, начинает появляться в разных публичных местах, а затем разыгрывает свою смерть. Кровавые отпечатки, разбитые очки и так далее. Но теперь он и правда мертв, а вы все хотите первыми найти доказательства, чтобы сорвать куш! — Отлично, Ричард, браво! — И ты даже не собираешься этого отрицать! — Он застыл в позе победителя. — Нет. А должна? — Тебе все равно, кто его убил? Мне — нет. Ведь его могла убить ты! — О, не глупи, Ричард. Если бы это сделала я, у меня уже были бы доказательства. Его пьедестал победителя пошатнулся. — Черт, точно! Прости. — Полиция полагает, что его убил Шарль Полин. Это замечание сделала мадам Таблье, всем своим видом показывая, как она относится к полицейским и их предположениям. — Шарль Полин? Этот дряхлый городской пьяница, серьезно? — Да. Я недавно разговаривала по телефону с мадам Полин. Они давным-давно развелись, но она остается ему самым близким человеком. Некоторое время назад он пропал, как с ним это частенько бывало. Наверняка ушел в запой. И теперь полиция считает, что это сделал он. — Но почему? Даже у Валери не было на это ответа. — Они старинные друзья, воевали вместе. Решили, что Полин завидовал. Я на это не куплюсь. Граншо присматривал за Шарлем Полином, подкидывал ему то деньжат, то кое-какую одежду со своего плеча. Они дружили. Полин этого не делал. — Это правда, — подтвердила Мари, — мсье отдавал кучу старой одежды мсье Полину, когда они виделись. Тот, бедняга, всегда выглядел так, словно спит под забором. — Так он обычно и спал там, где упадет! — Мадам Таблье не проявила ни капли сочувствия. — Ладно. — Ричард почувствовал, что теряет ведущую роль в этом разговоре, и ему захотелось еще немного погреться в лучах славы. — Помимо этого вы, — тут он указал на Мари и Мелвила, — решили вломиться в мой дом, видимо, решив, что у нас есть доказательства. И снова эта парочка уперлась глазами в пол. — Телефон, пистолет… — перечислила Валери. — Телефон и пистолет! — ненужно повторил Ричард.