— Выпили бы чего-нибудь крепкого, — неловко предложил он. Марина согласно кивнула, вытащила из кухонного шкафчика так и не начатую бутылку текилы. — Будете? Лимон у меня есть. Кирилл покачал головой: — Я за рулем. — Тогда и я не стану, в одиночку надираться — последнее дело, — она поставила на плиту чайник. Резко брякнул дверной звонок. Марина испугано вздрогнула, шагнула в сторону комнаты, где остался Сашка. Протянутая рука Кирилла остановила ее: — Не волнуйтесь, это мои ребята, — и он по хозяйски пошел открывать. «Ребятенок» был один, но стоило ему ввалиться на Маринину кухню, сразу показалось, что в малогабаритке прием на 200 персон. Эдакая толпа из одного человека. — О, какая женщина! — он поймал Маринину руку раньше, чем она успела ее протянуть, и припал долгим, преувеличенно-галантным поцелуем. — Вы приехали с Кириллом? Как ему повезло! — Местная я, — хмуро буркнула Марина. Предполагаемая связь между нею и ее нагловатым спасителем-притеснителем не радовала. — Что вы нашли? — резко потребовал Кирилл. Судя по недовольной физиономии, предположение гостя тоже не пришлись ему по душе. — Не даешь за красивой женщиной поухаживать. Ладно. Вашего милого песика мы увезли, посмотрим, что там у него в крови. Но кое-что могу показать уже сейчас. Он бросил на стол ошейник, Кирилл принялся внимательно рассматривать тугую полоску кожи. Присвистнул: — Ничего себе! — Крутая штучка, правда? — усмехнулся «ребятенок». — Может и мне поясните, в чем дело? — Смотрите… — с охотой принялся показывать гость, — Кстати, как вас зовут? Марина? Морская? Настоящее русалочье имя! Золотой песок, синее море, прибой ш-ш-ш… А я Валера. Тоже, знаете, интересное имя… Кирилл многозначительно кашлянул. — Да-да, о чем это я. Видите, истинная русалка, всегда свернет мужчину с пути. Ошейник, Мариночка, интересный, — Валера придвинулся поближе, прижимаясь плечом к Марининому плечу — потихоньку, словно бы и он — не он, и плечо не его и вообще все чистая случайность. Марина хотела отодвинуться, но тут поймала неодобрительный взгляд господина Валуева — и не шелохнулась. Наоборот, повернула голову, пощекотав волосами Валерину щеку. — Какие у вас духи, Мариночка? Аромат — потрясающий, — немедленно среагировал парень — и Марине сразу стало скучно. Всегда одни и те же фразы, им даже лень придумать что-нибудь новенькое. Впрочем, и сама оригинальностью не блистает. И она все таки отодвинулась: — Чем ошейник интересен? — Радиоуправляемый, — Валера вывернул ошейник, и Марина увидела крохотный прибор, закрепленный на внутренней стороне, — Это приемник. А где-то человек с передатчиком — посылает болевые импульсы прямо в нервную систему. Ваш Шарик, или как его там, просто сатанел от боли. — Такую вещь сложно достать? — Кому как, — вмешался Кирилл, и повинуясь Марининому требовательному взгляду, неохотно пояснил: — Продают их довольно дорого. Но человек, обладающий необходимыми знаниями, соберет такой прибор даже из бросовых деталей. За нападением стоит или крутой денежный мафиозо, или… — Или ваш коллега кагэбешник. — Марина Сергеевна, КГБ давно не существует. Марина удовлетворенно улыбнулась. Своей принадлежности к спецслужбам Кирилл не отрицал. Приятно, когда твои догадки оказываются правильными. Она небрежно отмахнулась: — Не важно, какие буковки на фасаде — суть у вашей организации все та же, — Кирилл хотел что-то сказать, но она его опередила, — Лучше объясните мне, почем собака бросалась именно на Сашку? Только на него! — Тонкое наблюдение, — Валера поторопился вернуться в центр внимания, — Мариночка, вы не только красавица, но и умница, а красивая умная женщина — мечта всей моей жизни! А на мальчика пес бросался потому что… Жестом фокусника Валера выхватил из кармана вышитый тапочек, отороченный мехом… — …его натравили! — Это Сашин? — Кирилл поставил на ладонь крохотную обувку, — Маленький какой! Где вы его нашли? — На тротуаре валялся. Местечко удобное, вся ваша аллея просматривается. Видно, там человек с передатчиком и стоял. — Откуда у них тапочек ребенка? — Еще не выяснили… — С моей работы, — перебила его Марина, — Мы когда уезжали, я Сашу в ботиночки переобула, а тапки в кабинете остались. — Маленький ребенок должен быть дома, а не таскаться по всяким работам! В городе грипп, — раздраженно заявил Кирилл, — Хорошо хоть догадались тапочки взять. — Тапочки — лучшее средство от гриппа, — хихикнул Валера. — Я не имел в виду… Я в целом… С удивлением и несказанным удовольствием Марина наблюдала смущенного господина Валуева. Оказываться, через его маску наглой невозмутимости все-таки можно пробиться. Она не стала пояснять, что не «догадалась взять» тапочки, а просто ничего кроме тапочек не брала — и так противный мужик ей все нервы вымотал, а после такого признания живьем съест. А ее собственное постоянное чувство вины перед Сашкой ему поможет. Вместо признания она поинтересовалась: — Между нашим отъездом и нападением прошло не больше четырех часов. Как они успели натаскать собаку? — Есть разные методы дрессуры, — рассеяно пояснил Кирилл, продолжая задумчиво разглядывать детский тапочек, — Тренируют на атаку вообще, усиливают ненависть болевым импульсом, а конкретный предмет, запах просто указывает цель. Меня другое интересует: кто у вас на работе мог передать обувь малыша дрессировщику? — Да кто ж, как ни чудо-Эдичка, — досадливо дернула плечом Марина. И удивилась, увидев как пристально, испытующе смотрят на нее мужчины. — Марина, вы знаете заказчика? — Валера был непривычно серьезен, отставив даже свою обычную, доведенную до автоматизма манеру говорить комплементы. — Пашка знал. И не заказчика, а его… фасад, что ли. Человека, которого настоящий заказчик использует. Пашка в своем последнем письме рассказал. — Марина Сергеевна, могу я все же прочитать это письмо? — Я уже сказала — не можете, — вовсе ей не хочется, чтобы посторонний мужик читал Пашкины откровения. У него там Марина настоящая гром-баба, апостол мирового феминизма. Не бегать же во время чтения вокруг, приговаривая: «Я не такая!» И еще что-то там дальше про ожидание трамвая. — Ладно, вы тут разбирайтесь, а я пошел. — Валера поднялся, сгреб в карман ошейник и тапочек. — Мне еще надо положить вещественные доказательства туда, откуда я их извлек. Кстати, совершенно незаконно, исключительно по дружбе. — Я ценю, — Кирилл царственно склонил голову, словно сеньор, благодарящий за службу верного вассала. — Я вам тоже очень благодарна, — поторопилась вставить Марина. — Мариночка, да ради вас… Хоть луну с неба, — торопливо вскричал Валера и снова присосался к ее руке, а Марина досадливо дернулась. Не вовремя она вылезла со своей благодарностью. Этот веселый обаятельный парень рисковал карьерой и положением ради хлыщеватого типа в очках, ради Кирилла, а она здесь была не причем. Хоть бы раз в жизни кто ради нее… Ну что за страсть прибедняться! Марина сто раз замечала за собой потребность быть несчастненькой и обиженной. Она гнала паршивое желание прочь, но оно периодически возвращалось. Вот и сейчас снова навалилось. Да есть у нее друзья, и есть кого попросить о серьезной услуге, и журналистское братство — оно покруче любых кагебэшников. Отрубив закрытой дверью нескончаемый поток Валериных комплиментов, она вернулась в кухню. Ей удалось восстановить чувство уверенности в себе и она взирала на Кирилла почти дружески. В конце концов, некрасиво злобиться на человека, который только что спас тебе жизнь. — Письмо не покажу, — она в корне пресекла всяческие уговоры, — Но могу пересказать. И я в самом концерне кое-что выяснила. Рассказ о неведомом противнике, задумавшем перехватить «Worldpress», о Пашкиной запоздалой попытке защитить жену и ребенка, об Эдике Макарове с его мафиозным папочкой и неизвестной женщине, звавшей Сашку с собой и пропавшей при Маринином появлении, занял довольно много времени. Кирилл оказался прекрасным собеседником — он молчал. Не задавал вопросов, не требовал уточнений, а терпеливо вбирал в себя и информацию, и Маринины догадки, и ее сомнения. К концу своего монолога Марина готова была признать, что в кагебэшной подготовке все же было и хорошее. Наконец Марина выдохлась и вопросительно уставилась на Кирилла. — Я переговорил с владелицей нотариальной конторы, в которой Павел оформил документы на передачу собственности, — лицо Кирилла исказилось, словно мужик касторки хлебнул. Странно, а Марине казалось, что уж кому-кому, а господину Валуеву стерва Аллочка должна приглянуться. Типичные два сапога — пара: оба лощеные, надменные, самоуверенные, оба большие мастера без мыла в задницу лезть. Марина на секунду представила, как Кирилл и Алла, стараясь не терять величавого достоинства, вынуждены лезть туда, куда она подумала, и сдавленно хихикнула. Кирилл окинул ее презрительно-обиженным взглядом. — Вам не интересно? — Что вы, еще как интересно! — поспешила заверить его Марина, давясь смешком, и тут же не выдержала, тихонько фыркнула. Картинка, нарисованная воображением, стала уж совсем разнузданно-невыносимой. Кирилл одарил ее еще одним оскорбленным взглядом, но, видимо, решив не обижаться на и без того убогое создание, продолжил: — Владелица, — уголки рта снова дернулись в едва заметной гримасе, — утверждает, что Павел явился в офис вечером, перед самым закрытием, ради него даже пришлось задержаться. Документы оформлял у одной из сотрудниц, унес их с собой и, видимо, сразу спрятал в банковскую ячейку. Тогда же отправил письма вам и мне. А ночью его убили. Ребенка пощадили потому, что никто, кроме владелицы и работников «Де юре» не знал о передаче собственности. Зато теперь за него взялись целенаправленно, всерьез. Они, кто бы они ни были, не отвяжутся. — Марина Сергеевна, вы сами должны понимать, что мальчику опасно здесь оставаться. Я увезу его… — Ну вот, снова-здорово. От него дельного совета ждут, а он опять свою фигню мелет… — Я совершенно не понимаю, почему вам угодно называть мои предложения фигней. — Да потому что откуда я знаю — может, вы и есть главный гад. Может, вы как раз Пашку с Аленкой и прикончили, а я вам своими руками ребенка отдам! Кирилл набрал полную грудь воздуха, словно готовился дать отповедь, и вдруг резко выдохнул. Он посмотрел на Марину растерянно, и беспомощное выражение на его обычно надменной породистой физиономии показалось ей неожиданно трогательным. — Это не я, — совсем по-детски сказал он.