Я протягиваю руку, как бы хватая его. – Спасибо. Я посылаю ей ответный поцелуй, однако она уже отвернулась и выходит, ссутулив плечи и печально опустив голову. Это именно то, чего я не хочу видеть. Поэтому и выбираю секретность. С тяжелым сердцем я поворачиваюсь к экрану. День только начался, а я уже истощена. Я все еще не приняла ни одной таблетки из тех, что прописал доктор Маккензи, твердо решив сдержать свою клятву, к добру или к худу. И пока мне не нужны пластыри с морфием. Я должна встретиться с доктором в конце этой недели, хотя вряд ли расскажу о том, что избегаю лекарств, даже если это нормально для людей, которым осталось несколько месяцев жизни. Решив узнать об этом побольше, я пристрастилась к чтению некоторых блогов о смерти. Их на самом деле очень много – стоит только начать искать. Иногда они полезны, иногда в них лучше не заглядывать, но благодаря им я чувствую, что не одинока. А это в свою очередь укрепляет мою решимость продержаться без лекарств, насколько смогу, потому что многие блогеры тоже выбрали жизнь без препаратов. Пока я еще в силах вставать, ходить, заваривать чай – я буду благодарна за это. Потому что подобные мелочи на самом деле очень важны. Они позволяют мне переживать каждый день. По большей части я чувствую себя нормально, хотя стоит немного расслабиться – и плохие мысли тут как тут, независимо от моего желания. Поэтому я рада продолжать работать – так можно держать их на расстоянии. Однако они не упускают удобного момента и, поджидая поблизости, атакуют меня по ночам, когда я вновь начинаю думать о письмах. Я лежу без сна, и желудок сжимается при мысли о том, как Гарри насмехается над моими строчками и выбрасывает послание в мусорную корзину, словно ненужную рекламную листовку, или как Энди с Элизабет смеются вместе, совершенно не веря в свою вину. Воображение может сыграть с тобой злую шутку: когда ты лишаешься сна, то лишаешься очень многого… День 71-й Я наконец-то прочитала брошюры, данные доктором Маккензи. Пара была о том, как справляться с неизлечимой болезнью, и только одна рассказывала о самой болезни. Симптомы довольно пугающие и включают острые приступы лихорадки, боль в костях, рвоту, небольшие гематомы, кровоточащие десны, носовое кровотечение, учащенное сердцебиение – пожалуй, я избавлю вас от худшего. Однако все это еще впереди. На данный момент я просто чувствую усталость, плацебо позитивного мышления пока побеждает. В итоге я позвонила и отменила встречу с врачом. Наверно, безрассудно делать это на основании чего-то столь ненаучного, как позитивное мышление, но, признаться, мне невыносима мысль о том, чтобы снова сидеть в клинике и вдыхать этот ужасный больничный запах – с учетом того, что я знаю. Я была совершенно откровенна. Сказала секретарше – на этот раз не Юнис, – что у меня все хорошо. И если доктор Маккензи не станет возражать, я бы хотела отложить свой визит до тех пор, пока сама не почувствую необходимость в нем. Звонок Изабель определенно укрепил мой моральный дух. Но тут есть и обратная сторона: мои ожидания тоже возросли. И теперь я, признаться, больше, чем когда-либо, хочу получить весточку от Гарри. Возможно, я просто занимаюсь переписыванием прошлого в целях повышения самооценки, но мне всегда казалось, что у нас с Гарри может быть будущее. Что он все еще любит меня. Мне часто приходило в голову, что, веди я себя по-другому, не так импульсивно, он бы до сих пор был со мной. Или что когда-нибудь мы снова окажемся вместе. То, что я до сих пор не получила от него никаких вестей, – не очень хороший знак, но, опять же, он много путешествует. Я не пытаюсь его оправдывать. В основном Гарри работает за рубежом. И кроме того, он всегда был нетороплив с ответами мне. – Разве это занимает много времени – написать «да», или «нет», или «я еду к тебе»? – спрашивала я. – Я занят! – Как и я. Но я все равно отвечаю тебе. – А я отвечаю тебе, когда могу. Я не могу написать ровно в тот момент, когда ты ожидаешь. Но это не значит, что я не люблю тебя. Вот так. Он всегда отмахивался от меня подобным образом. Но, серьезно, как много времени требуется, чтобы написать несколько слов на телефоне? Однако и сейчас, хотя шансы невелики, я все еще жду от него ответа. А что касается Энди и Элизабет – кто знает? Я сказала то, что хотела сказать, и может, этого уже достаточно. И все же в душе меня разбирает любопытство – как мое письмо было воспринято. Хотелось бы мне посмотреть на лицо Элизабет, когда она это читала! Оливия придет сегодня позже, после совместных с Дэном занятий в спортзале. Слава Богу, мне больше не нужно ходить в спортзал! Это одна из тех вещей, от которых я избавлена. А Оливия с Дэном – прекрасная пара. Она выглядит такой расслабленной рядом с ним. Наконец-то я увидела ее настоящую! Думаю, что он ее «единственный», однако, если уж быть до конца честной, раньше я тоже думала, что Ричард – рекламный копирайтер – был «тем самым». И Оливия тоже так думала! Она провела с ним восемь лет, и я не сомневалась, что они в итоге поженятся. Оливия всегда была «традиционной» девушкой и всегда хотела сказку. К сожалению, Ричард решил, что он не хочет покупаться на сказку – он желал лишь ее продавать, и на этом все закончилось. Поэтому я очень надеюсь, что Дэн, наоборот, хочет. Оливия сидит напротив меня в кресле. Ее ноги поджаты под зеленой плиссированной юбкой. – Прекрасно выглядишь, – заявляет она. – И я это говорю не из вежливости. В тебе появилось какое-то сияние, блеск в глазах. Я чувствую, что-то изменилось! – Мне позвонила Изабель. Наверно, при этих словах она видит блеск в моих глазах. – О, Дженнифер. Наконец-то. Что она сказала? – Ну, ничего особенного. Она была печальна, конечно. Сказала, что знала: что-то не так, но не представляла, насколько не так. Я собираюсь к ней на обед в пятницу. Похоже, ей хочется поговорить. Я имею в виду, нормально поговорить. – Хорошо, я рада за тебя! Позволь спросить… Кто-нибудь еще? – Нет. Пока нет. И может, вообще нет. – Но по крайней мере ты сделала это. В этом имелся смысл, верно? – Верно. Продолжай напоминать мне об этом. – Я наклоняюсь вперед. – Слушай! Мне нужна твоя помощь кое в чем. – Конечно, – с готовностью кивает Оливия. – Что ты задумала? Я встаю с дивана и вдруг пошатываюсь, слегка потеряв равновесие. Оливия бледнеет. – Я в порядке, Лив, правда. Просто покачнулась. Совершенно нет повода для беспокойства. – Конечно. Я включаю ноутбук. – Я тут планирую свои похороны. – Ох! – Она вздрагивает, словно попробовала какое-то отвратительное блюдо. – Я не в унынии, просто готовлюсь, – продолжаю я. – Ты еще поблагодаришь меня за это. Смотри, я создала на рабочем столе файл под названием «Когда придет время». Я оставлю тебе напоминание и список всех моих паролей в этом ящике стола. Иди сюда и скажи, что ты думаешь. Я снова сажусь на диван, прихватив с собой ноутбук, и Оливия устраивается рядом. Я кликаю по значку. – Мне это уже нравится, – говорит она. – Я понимаю, это нелегко слушать, но я подумала, что если расскажу тебе, как бы я хотела все устроить, это избавит тебя от беспокойства о том, чего я могла бы хотеть. – Верно. Извини за негатив. Давай-ка посмотрим! – Оливия кладет голову мне на плечо. – Я написала порядок службы со всеми моими любимыми гимнами и псалмами – фактически все, что смогла придумать. – Правильно. Значит, церковная служба? Я думала, ты не веришь в Бога. – Не знаю. Но мне нравятся его мелодии. Она улыбается: – Мне тоже. Если Он мужчина и про Него правильно говорить «Он». – Он не особо хороший слушатель – определенно это «Он». Еще: мои любимые цветы – это лилии и фрезии, и, конечно, они должны быть белыми. И я бы хотела, чтобы ты произнесла речь. Я кидаю на нее взгляд, чтобы проверить реакцию. – Я польщена, – говорит Оливия. – Я написала несколько подробностей, которые могут помочь. – Я показываю ей основные пункты списка. – Думаешь, я недостаточно хорошо тебя знаю? – Знаешь, конечно. Но кое о чем можешь и не знать. Разве ты никогда не была на поминальной службе, не слушала речь о дорогих усопших и не думала: «Черт, я даже не догадывалась об этом. Жаль, что я не знала их лучше»?