– На первый взгляд, всё очень просто, не так ли? Он почувствовал у себя на спине миллион вопросов, обернулся и разъяснил: – Я имею в виду, что случилось нечто очевидное. Была бутылочка травяного ликёра, новая, запечатанная. С момента, как её открыли, и до момента, как Тамара Робинсон выпила её содержимое, бутылку трогали четыре человека: Коннор Робинсон, Мэри Робинсон, затем Джон Робинсон и, наконец, мисс Эмили Нортон. – Последнюю мадмуазель можно исключить, – вмешался месьё Фабьен. Его maman обрушила на него встревоженный взгляд. – Антуан! Ты что, знаком с этой женщиной? – Non, non…[21] Я лишь имел удовольствие разговаривать с ней вчера. Она была убита горем! О, это невероятной души человек! Я удивлён, что она не француженка! – С каких это пор ты так хорошо разбираешься в женщинах? Может, я ещё чего-то не знаю? – Non, maman, non… – Может, сейчас выяснится, что у меня уже есть внуки? Месьё Фабьен в очередной раз побелел. – Лучше бы тебе сказать сейчас, пока я ещё в силах всыпать тебе как следует! – Значит, по-вашему, я должен сузить круг подозреваемых до троих человек? – вмешался в их беседу Адам. – Ну, разумеется, и младшую мадемуазель мы тоже должны исключить. Жоржетта снова повернулась к сыну: – Это ещё почему? Месьё Фабьен простонал: – Эта малышка ещё совсем ребёнок! Воплощение ангела! Юная Мадонна! Жоржетта прыснула, как фыркнул бы самый старый паровоз. – Ты болван, каких свет не видывал, Антуан! Я в пятнадцать лет дружила с матросами и глотала с ними бензедрин! – Maman, когда вам было пятнадцать, не было никакого бензедрина! – А дюжина моряков была! Месьё Фабьен понял, что лучше молчать. Карлсен спросил: – Стало быть, вы советуете присмотреться лишь к мистеру Робинсону и его старшему сыну? – Сын, убивающий мать, очень в духе времени, – констатировала Жоржетта и кинула полный презрения взгляд на Антуана. – Разумеется, речь не о нежных растениях. Заговорил Пол Каннингем: – Бесполезно гадать, ведь мы ничего не знаем об этих людях. – Верно, – согласился Адам. – У нас есть тело и есть бутылка из-под травяного ликёра рядом с телом. На бутылке следы порошка. Опытность мистера Каннингема не оставляет никаких сомнений в том, что это веронал. Здравый смысл говорит нам: миссис Робинсон отравили вероналом, насыпанным в эту бутылку. Веронал хорошо растворяется в спирте. Теперь нам нужно искать мотив, а для этого мы должны выяснить, какие отношения были у каждого члена семьи с мёртвой женщиной. Тут вновь вмешалась мадам Фабьен: – Послушайте, что я скажу, милый юноша! Веронал, как средство от бессонницы, настолько устарел, что нынче им пользуются только какие-нибудь старые девы. Вот среди кого вам следует искать. Я лично предпочитаю рюмку коньяка на ночь. Сплю, как сытая девственница после первой ночи любви. Карлсен так и не осилил эту причудливую мысль. Каннингем – он давно привык к фантазиям мадам Фабьен – сказал: – Веронал вообще коварное средство. Только грамотный фармацевт сможет определить дозу, которая вас не убьёт, но от которой вы будете спать, как усталая девственница. Весь фокус в том, что та доза, которая безобидна для вас, может легко убить кого-то другого. – То есть отравитель мог и не знать, сколько порошка ему требовалось для убийства? – спросил Карлсен. – Мог и не знать, да. Миссис Робинсон могла просто уснуть на некоторое время. Каннингем вытер уголки рта и продолжил: – Мне так и не удалось ознакомиться с подробностями бесед, которые полиция провела с семьёй, только общие факты. Поэтому мне ничего не известно о том, у кого из них был с собой веронал и было ли об этом известно другим. Я даже не знаю, задавались ли вопросы о веронале или полиция предпочла пока помалкивать. – Но всё же… Адам Карлсен нахмурился. – Всё же странно… Он принялся ходить взад-вперёд вдоль панорамного окна. Три пары глаз продолжали следить за ним. – Хорошо. Значит, веронал. Но даже большая доза веронала не убивает мгновенно. – Верно, – кивнул Каннингем. – Вначале чаще всего проявляется сонливость, но может случиться и рвота. Абсорбция у барбитала быстрая, через полчаса или час после приёма человек может быть уже без сознания. – Вот это очень интересно. Значит, когда все вышли из кабинки фуникулёра, миссис Робинсон осталась там по собственному желанию? – Насколько я понял, да. Дело в том, что она вроде как на всех обиделась. Но понятия не имею из-за чего. – Ох, вот уж по-настоящему мужская точка зрения! – необъятные груди мадам Фабьен заколыхались под слоями тряпок. – У моего Антуана – а он вроде как не женщина, хотя я давно в том не уверена, – даже у него найдётся с полсотни причин обидеться просто так! А вы говорите о замужней женщине с тремя детьми. Карлсен обратил взгляд к Каннингему. – Значит, она обиделась и не вышла со всеми. А дальше? – Вагон поехал вниз вместе с ней, так как водитель уже загрузил чемоданы в другой вагон. Багаж и водитель поехали вверх, а миссис Робинсон поехала вниз. Карлсен слегка наклонил голову. – Интересно, такое поведение было обычным для миссис Робинсон? Каннингем с сожалением ответил: – Увы, я ничего о ней не знаю. – Нет сомнений, что её обидели, – вставила мадам Фабьен. – Уверена, дело в муже и другой женщине. – Итак, чемоданы оказались наверху… – А миссис Робинсон внизу, – продолжил Каннингем. – Водитель выгрузил чемоданы и помог швейцару занести их в отель. Затем он пообедал в комнате для персонала, ещё какое-то время поболтал с Матеем, швейцаром, после чего уехал вниз на фуникулёре. – Как долго водитель обедал? – Примерно полчаса. Затем ещё примерно столько же болтал со швейцаром. В тот день у него больше не было работы, поэтому он никуда не торопился. – Значит, пока он был в отеле, миссис Робинсон… – Находилась в кабинке внизу. Каннингем смолк и какое-то время потирал острый подбородок. – Человек на кассе – он же отвечает за работу фуникулёра – сказал, что вагончик, в котором была Тамара Робинсон, приехал пустой. Но эта загадка быстро разрешилась. Я спросил, заглядывал ли он в кабинку, на что получил отрицательный ответ. Он лишь увидел со своего рабочего места, что в вагончике никто не сидел, но оттуда ему не был виден пол вагончика… Карлсен кивал: – Значит, когда кабинка спустилась, миссис Робинсон лежала на полу. – Это единственное разумное объяснение. – И пролежала там больше часа, прежде чем фуникулёр заработал вновь. – Верно. Водитель отправился вниз, а миссис Робинсон – живая или мёртвая – наверх. Водитель также никого не увидел в окне, когда кабинки встретились, но его это, разумеется, не удивило. – Он думал, что все гости уже давно наверху, – задумчиво произнёс Адам.