Теперь все было ясно. Ее намерения, его. Она затаила дыхание. Магнитофон, прижатый к груди, слышал все, пленка тихо крутилась. Лена уже жалела, что не выбрала фразу получше, не сделала ее более обвинительной. Не хватало зрелищности. В ответ на вопрос надо было не просто признаться: «Так». Это был ее звездный час, навсегда записанный для суда и истории, а она поддалась мандражу, который испытывают люди, выходя на сцену, и отдала Райсевику контроль над ситуацией. Как испуганная маленькая девочка. «Чушь собачья», – сказал он. И это тоже теперь записано. Ничто не происходит так, как ты планируешь. Прошлой ночью в своей квартире в Сиэтле она видела Кэмбри во сне. Это был обычный сон, не кошмар. Никаких кишок, запекшейся крови, никаких ужасов – просто встреча лицом к лицу. Для Лены это было невероятно важно. Ей столько нужно было всего спросить. Столько всего сказать. Ей представился шанс сказать сестре, что она ее любит, любила всегда и восхищалась ею, несмотря на пропасть между ними. И она всегда сожалела о всем, что было… Но во сне Лены Кэмбри сидела, сложа руки, и на нее даже не смотрела. Она отвернулась, по щекам текли слезы. Угрюмая, убитая горем. Словно стыдилась чего-то. «Лена, действуй». Когда Лена попыталась коснуться руки Кэмбри, та ее отдернула. И не встречалась с ней взглядом. «Давай, – прошипела Кэмбри. – Действуй». Лена не поняла. «Иди и действуй». Лена не понимала. Зачем идти? Почему сейчас? Они наконец вместе, хоть и во сне, но по какой-то причине Кэмбри и ее фурии не хотели там находиться. Ее сестра всегда была беспокойной и неугомонной. Даже после смерти она предпочла бы находиться в каком-то другом месте. «Ты должна уйти прямо сейчас, – голос Кэмбри стал более жестким. – Действуй». Никакой любви. Никакой теплоты. Только холодная настойчивость. «Время на исходе…» Затем все закончилось. Сон рассеялся как дым. Вокруг было темно. Лена проснулась до восхода солнца в одиночестве, раздраженная и встревоженная. Болело сердце, на нем словно лежал свинцовый груз. Она чувствовала себя брошенной. Словно в мире призраков ей ответили: «Простите, вы ошиблись номером», а Кэмбри на самом деле не хотела с ней разговаривать. Даже сейчас. Даже будучи призраком. Даже в воображении Лены. Перед тем, как уехать, она напечатала этот сон в своем блоге. А потом смирилась. На пути в Монтану она осознала этот бессмысленный сон. Кэмбри не была с ней холодна. Она просто чего-то стыдилась. Может, чувствовала себя виноватой за то, что бросила свою семью и не попрощалась? В конечном счете это не имело значения. Лена убедила себя, что этот сон был просто приходом беспокойного духа сестры, который гнал ее («Лена, действуй»), из квартиры на мост Хэйрпин («Время на исходе»), чтобы встретиться лицом к лицу с убийцей. Чтобы бросить ему вызов и отомстить. И вот она здесь. И он здесь. Он продолжал наблюдать за ней, во время этого противостояния им обоим было некомфортно. Что-то между ними летало – какие-то серые крупинки. Словно поднятые ветром снежинки. Только это был пепел. Райсевик посмотрел на магнитофон в ее руках и вздохнул. – Это правда, – объявил он. – Что правда? – Я преследовал твою сестру. Шестого июня. У нее внутри все скрутило. Капрал Райсевик облизал сухие губы и заговорил, медленно произнося слова, очень четко артикулируя каждый слог для магнитофонной записи. – Я остановил ее, Лена. Но не из-за превышения скорости. Он запнулся и замолчал, давая ей время все осознать. Лена презирала его и испытывала к нему отвращение. Ей жутко не нравилось, что у него над ней есть власть. Она презирала себя за то, что покорилась ему. – Кэмбри увидела кое-что, что не должна была видеть, – сказал Райсевик. – Когда я остановил ее, то попросил пройти со мной, чтобы я мог ее защитить. Но она мне не доверяла. Я пытался ее успокоить. Я не хотел прибегать к силе, чтобы ее удержать, но уже готовился к этому. Я сказал, что буду считать до трех, и тогда она согласилась пойти со мной и сесть в машину. Лена знала, что она не согласилась. Она не стала бы соглашаться. – Она смотрела мне в глаза и сказала, что да, сейчас выйдет из машины. Только я должен был сделать шаг назад, чтобы она могла открыть дверцу. Я отошел, – он скривил губу, явно вспоминая все это с раздражением. – Она вдавила педаль газа и умчалась прочь. «А вот это Кэмбри, которую я знаю». На мгновение Лене показалось, что ее сестра-близнец жива и выдает новые сюрпризы. Сердце Лены болезненно сжалось. – Я бросился в погоню. Но, Лена, я не хотел ничего плохого, – Райсевик заговорил мягче и теперь выглядел чуть ли не обиженным. – Ты не рассматривала такой вариант, правда? Между ними опять пролетели частички пепла, напоминая пыльцу. – Ты признаешь, что преследовал ее? – уточнила она. – Да. Я пытался ее спасти. Глава 9 История Кэмбри По прикидкам Кэмбри лампочка низкого уровня топлива горит уже пять минут. Трудно судить о времени, когда в крови бурлит столько адреналина, а ты участвуешь в головокружительной гонке по опасным горным дорогам. Но судя по электронным часам в «Тойоте», сейчас 20:35, каждую минуту она преодолевает по миле, поэтому Кэмбри решает, что бензина ей хватит еще на двадцать пять минут. Может, если повезет, еще на несколько. Хотя, судя по вспышке, ей уже не везет. «Девять вечера». «В это время я сегодня умру». Еще одна вспышка озаряет небо. Становится светло как днем. Кэмбри ожидает удара грома, но он не гремит. Нервы на пределе. Во рту пересохло. Глаза застилает. Ночной воздух врывается в открытые окна холодными порывами ветра. Время на часах меняется: 20:36. Остается двадцать четыре минуты. «Хорошо бы эта дорога вывела на автостраду федерального значения». Она только что поставила на это жизнь. Она вынуждена ехать в этом направлении. Если повернет, ее ждет смерть. Райсевик поднимет черную винтовку и изрешетит ее пулями. Если ей даже удастся еще один головокружительный поворот на сто восемьдесят градусов, мимо него она вряд ли проскользнет достаточно быстро. Она умрет с изрешеченным лицом. Но ведь эта дорога должна вести к автостраде федерального значения, правильно? Она же изучала местные карты в «Собачьей голове» и знает, что I-90 идет параллельно МТ-200, между ними десять миль гранитных предгорий и прерия в низине. Какие шансы, что дорога окажется тупиком? «Шансов гораздо больше, чем если пытаться проскочить мимо него. И винтовки». Она крепче сжала руль и понеслась дальше. Это не план «А», не план «Б» и даже не «В». Но предположительно эта дорога выведет ее на трассу I-90, а на автостраде федерального значения движение должно быть постоянным. Даже здесь, в округе Хауард. И это значит, что будут свидетели. Свидетели означают, что этот полицейский не сможет просто так взять и застрелить ее. Придется придумать чертовски убедительный рассказ с вескими объяснениями. «Но все же…» Прямо сейчас он может ее пристрелить. У него наверняка есть запасной пистолет. Если он относится к тем типам, которые сжигают улики, то в багажнике у него точно должно быть какое-то незарегистрированное оружие, которое можно оставить рядом с расстрелянным трупом. Или, может, даже страйкбольное оружие. Главное, чтобы выглядело достаточно правдоподобно. Кто бы он ни был и что бы он ни хотел с ней сделать, самое худшее, что может сделать она сама – это его недооценить. В памяти всплывает его широкая фальшивая улыбка. Яд, покрытый карамелью. И он приближается к ней, сокращает расстояние. Свет этих пронизывающих тьму фар усиливается у нее в зеркале заднего вида. Кэмбри надеется, что приняла правильное решение. Судя по ее знаниям географии, вряд ли эта закрытая дорога окажется тупиком. Но вдруг ее там поджидает что-то другое? Гораздо хуже? Дорога может быть размыта или перекрыта оползнем. Она может привести к разрушенному мосту. В любом из этих сценариев ей придется остановиться, а остановка – мгновенная смерть. «Кэмбри, дорогу же закрыли не просто так». Она пытается считать в уме. Если дорога не завалена и не разрушена (что вероятно), то до федеральной автомагистрали не больше десяти миль. Еще десять от автомагистрали до центра Магма-Спрингс, ее изначальной цели. Даже если она не встретит на пути ни одной машины (что маловероятно), а сотовая связь не появится до тех пор, пока она не окажется в центре городка (тоже маловероятно), с ней все равно все будет в порядке. И у нее даже будет запас бензина на пять миль. «Все будет в порядке. Если поедешь прямо и больше никуда не свернешь». И если только по дороге можно будет проехать. «Да, это тоже надо учитывать». Попытка спрятаться здесь на закрытой дороге стоила ей нескольких миль и минут – и это не считая того, что теперь ей приходится ехать новой дорогой. И в это время Райсевик успел достать из багажника винтовку. Так что, если говорить в целом, результат плохой. Но оно того стоило. Как предугадать молнию, ради всего святого? «Может, ему это и удалось. Кем бы он там ни был».