— Ну если Анечка не против, — с расстановкой, делая ударение на каждом слове, произнес Крячко, — значит, не против и я. Желание прекрасной дамы для меня — закон. — Как это замечательно и красиво сказано, Станислав, — расплылся в улыбке Лозинский. — Я мысленно аплодирую. Поверьте. Крячко слегка отодвинулся назад вместе со стулом и с неприкрытым вызовом предложил: — Не хотите выйти перекурить, Андрей Борисович? — Да. Хорошая мысль. — Лозинский поднялся одновременно с сыщиком. — Вы извините нас, Анна? Штурмина молча кивнула. — Мы всего на пару минут, — пообещал Крячко. Мужчины вышли из кафе. Как только они оказались на улице, Стас резко развернулся и схватил Лозинского за грудки: — Какого черта тебе надо, мозгоправ?! — Полегче, Стас! — Андрей попытался высвободиться, но не сумел. Одна из пуговиц на его рубашке оторвалась и покатилась по пыльному асфальту. — Я всего лишь оберегаю свою клиентку. — От чего? — Не от чего, а от кого. — Глаза психолога тоже недобро блеснули. — От тебя, Стас. И от очередной ошибки, конечно, которая причинит ей новую боль. — Я не собираюсь причинять ей боль. Так что проваливай и дай нам спокойно поужинать. Психолог отрицательно покачал головой. — Исключено! — Он был полон решимости. — Я не позволю твоему бушующему либидо нанести Анне травму. Если бы я увидел в тебе хотя бы намек на искренние чувства, то… Андрей не успел закончить фразу. Крячко резко дернул его на себя, заставив затрещать ткань рубашки, и врезался лбом в переносицу психолога. Затем отпустил противника, коротко замахнулся и ударил его кулаком в челюсть. Лозинский не устоял на ногах. Нелепо взмахнув руками, он опрокинулся на спину, но тут же вскочил и кинулся на полковника. Кулак летел Станиславу в лицо, но искушенный в рукопашных схватках оперативник легко уклонился от удара, а выброшенное вперед колено поймало Лозинского на противоходе и впечаталось ему в живот. Психолог сложился пополам. Дыхание его сбилось. — Как тебе такой намек на искренность, мозгоправ? — спокойно поинтересовался Крячко. После того как он «спустил пар», ему стало гораздо легче. — Достаточно? Или нужны еще аргументы? — Эй‑эй, мужики! Вы чего? — Какой‑то прохожий отважно кинулся к месту схватки. — А ну, завязывайте! Лозинский с трудом распрямился, жадно хватая ртом воздух. Глаза его налились кровью. Травмированная челюсть уже начала медленно, но неотвратимо опухать. Крячко был готов к новому удару, однако прохожий‑«миротворец» вдруг прыгнул полковнику на спину и обхватил его за плечи обеими руками. Лозинский не позволил себе упустить столь благоприятный момент. Рванув с места, он без замаха ударил Станислава в лицо. Под левый глаз. — Ах ты сука! — Крячко одним движением стряхнул с себя несвоевременно вмешавшегося прохожего. Лозинский выбросил кулак еще раз. Станислав убрал голову в сторону, и удар психолога пришелся в нос мужчины за спиной полковника. «Миротворец» неестественно хрюкнул, голова его дернулась, из разбитого носа брызнула кровь. Он застонал и тяжело опустился на колени, закрывая лицо руками. Лозинский, не обращая на него никакого внимания, предпринял третью атаку, но Крячко ловко перехватил руку и взял ее на излом. Замахнулся сам, целясь кулаком в левое ухо Андрея. Полковник знал наверняка, что такого удара психолог не выдержит, его ждал глубокий нокаут… Но этого не случилось. — Что вы делаете? — На пороге кафе появилась Штурмина. — Боже мой! Вы с ума сошли! Андрей Борисович… Стас!.. Не надо! Крячко повернул голову. На лице Анны застыло неподдельное выражение самого настоящего ужаса. Широко распахнутые глаза с пушистыми ресницами наполнились слезами. — Стас, пожалуйста!.. Он послушно отпустил своего противника и двинулся Анне навстречу: — Извини. Я просто… — Не трогай меня! — отпрянула Штурмина. Ее руки дрожали. — Наш ужин закончен, Стас. Не забудь расплатиться. А я возьму такси. Она резко развернулась и почти бегом устремилась к ближайшему переулку. Крячко чертыхнулся себе под нос, провожая ее грустным взглядом. Лозинский приблизился к сыщику со спины и скептически поинтересовался: — Доволен? — А ты? — не оборачиваясь, бросил Станислав. — Я доволен. Я избавил ее от тебя… И мне удалось даже разок врезать тебе. Непередаваемое чувство удовлетворения! — Андрей осторожно коснулся опухающей челюсти. — Честное слово! — Я тебе верю, — мрачно откликнулся Крячко. Опасаясь вновь потерять равновесие, Лозинский ухватился за плечо сыщика, перед глазами у него все плыло. Стас не стал сбрасывать его руку. Он чувствовал себя виноватым за то, что сорвался. И сожалел о погубленном свидании. — Не парься, Стас, — миролюбиво произнес Лозинский, словно прочитав его мысли. — Я бы все равно не дал тебе с ней переспать. — Даже если бы я тебя убил? — хмыкнул Крячко. — Даже если бы убил… Мы пойдем допивать вино? Оно, кстати, совсем не кислое. Я соврал. Отличное вино, Стас! — Я знаю. Отличное и дорогое… Тебе придется оплатить половину. — Справедливо, — признал Лозинский. Его все еще мутило. — Половину всего счета за ужин, — уточнил Крячко. — Согласен. Но только если поможешь добраться до столика… И мужчины вернулись в кафе. — Что у вас с лицами? — нахмурился Гуров, едва Крячко и Лозинский переступили порог кабинета. Старовойтова с включенным ноутбуком сидела на диванчике для посетителей, подобрав под себя ноги. Юбка достигала лишь середины колен, позволяя мужчинам лицезреть ее изящные упругие икры. Туфли цвета слоновой кости аккуратно стояли на полу рядом с диваном. Лозинский рельефно изогнул бровь. — Даже не думай, — шепнул Крячко. — Она тебе не достанется. Око за око. Понял? — Понял. Не дурак. Сыщик не поверил ему, но предпочел промолчать. До поры до времени. Под левым глазом Станислава красовался ярко‑сливового цвета синяк. Точно такого же цвета синяки, но под обоими глазами, имелись и у Лозинского. Неприглядную картину завершала изрядно опухшая с правой стороны челюсть психолога. — Так что у вас с лицами? — повторил Гуров. — Какой‑то урод подрезал у девушки сумочку, — небрежно отмахнулся Крячко, занимая место на диване рядом с Ольгой. Покосился в ее сторону, ожидая реакции, но таковой не последовало. Старовойтова осталась совершенно равнодушной к его словам. Ее внимание было полностью сосредоточено на экране ноутбука. Лозинский придвинул стул и сел напротив девушки. — Пришлось вмешаться. А этот… — пренебрежительно кивнул в сторону психолога Стас, — полез зачем‑то поперек меня. Вот ему и прилетело по полной программе. Надо соизмерять свои силы, мозгоправ. — Не мог же я допустить, чтобы какой‑то подонок причинил вред бедной девушке, — многозначительно произнес Андрей. Станислав недовольно зыркнул в его сторону. Для него в отличие от остальных присутствующих намек был слишком прозрачным. — Не хотите взглянуть на труды нашего совместного творчества, Андрей Борисович? — оторвав взгляд от экрана, спросила у Лозинского Ольга. Она протянула психологу ноутбук, сбросила ноги с дивана и проворно обулась. — Охотно, — ответил Лозинский. — Только не зовите меня «Андрей Борисович», хорошо? Вы — не моя клиентка, а я — не семидесятилетний старик. — Договорились. Не буду. — Ольга позволила себе легкую улыбку. Андрей водрузил ноутбук на колени и быстро пробежался взглядом по новостной ленте форума. Лицо его сделалось сосредоточенным. Наткнувшись на последнее сообщение Ольги, он чуть склонил голову набок, внимательно вчитываясь в текст. Гуров вышел из‑за стола и встал за спиной психолога. — Отлично, отлично! — довольно проговорил Лозинский и даже характерно прищелкнул языком. — Он клюнет. Никаких сомнений! Мы все сделали грамотно. Правда, давайте, Ольга, для полной гарантии добавим еще одну слезливую историю. О вашем неудачном романе после развода, мол, он тоже оказался негодяем, похлеще бывшего муженька… И почему вас все время тянет к такому типу мужчин? А хочется чего‑то иного… Я сейчас накидаю ваш идеальный образ. Это даст пищу для размышлений преступнику. Он же бьет наверняка. В самое «яблочко». Вот мы ему в этом и поможем… — Я полагаю, что мне уже сегодня нужно отправляться на йогу? — полувопросительно, полуутвердительно произнесла Старовойтова. — Да. Непременно, — откликнулся Лозинский, не отрываясь от ноутбука. — Он начнет вас выслеживать. Вы — хорошая актриса, Ольга? — С этой ролью я справлюсь. Не сомневайтесь. — Отлично… У Гурова зазвонил мобильник, и он отошел к своему рабочему столу. Когда разговор завершился, лицо полковника стало мрачнее тучи. — Что случилось, Лева? — заметив это, спросил Крячко. — Пятая жертва. Юлия Симоненко. Как вы и предполагали, Андрей Борисович… — Я редко ошибаюсь, господа, — удовлетворенно кивнул Лозинский. — Это часть моей профессии, уж извините за излишний пафос. Только я не понимаю, что вас так огорчило, Лев Иванович? — Андрей продолжал стучать по клавиатуре. — Мы ведь были готовы к этому, не так ли? И раз уже есть пятая жертва, значит, наша «подсадная утка» будет следующей… Извините за сравнение, Ольга. На утку вы совсем не похожи. — Ничего, — рассмеялась Старовойтова. — Я поняла. И не обиделась. — Все не так просто, — подал голос Гуров. — На этот раз грабитель применил насилие. Юлия Симоненко в больнице с черепно‑мозговой травмой. Пальцы Лозинского замерли над клавиатурой. — Насилие? Почему?