– Фон Дум, чтобы Гражданская Война положила начало страданиям моего врага, мне большего и не надо. Глава 3 ЗАМЕСТИТЕЛЬ директора Мария Хилл запросила моего присутствия на Мосту командования и управления Вертоносца ЩИТа, и я решила, что это хороший знак. Если начальник планирует устроить подчиненному головомойку, сообщить о выдвинутых обвинениях или о понижении, он приглашает в кабинет и говорит за закрытой дверью. Не стоит путать это место с мостом наступления, который тянется наверху по краю полетной палубы, – Мост командования и управления нависает над Центром внутреннего командования, а впереди располагается ангарная палуба. По сути он представляет собой гигантский подиум, который открывает командованию отличный вид на все, что происходит под укрепленным вибраниумом стеклянным «парником», на плоские экраны дисплеев наблюдения и голографические модели вдоль навесов, передающие изображение в реальном времени. Итак, я нахожусь на открытом подиуме с начальством на виду у сотен техников и рабочих, благодаря которым массивная платформа для взлета держится в воздухе. Заместитель директора Хилл заняла стратегически выгодную позицию на возвышении, чтобы я смотрела на нее снизу вверх. Позади нее открывается головокружительная панорама Нью-Йорка с высоты полутора тысяч километров, а пробивающийся внутрь свет разглаживает морщины у ее глаз. Она не глупый человек. Никакой пустой болтовни, сразу к делу. – Вас переводят, Агент 13. Мы не будем накладывать никаких административных санкций, никаких выговоров в вашем личном деле не появится, сохранится уровень доступа с маркером «ультра-ультра». Вам очень повезло, мозгоправ в офисе администрации сдал о вас исключительно положительный отчет. Гадалки по спитому чаю в отделе Оценки риска тоже положительно оценили состояние вашего здоровья, несмотря на нарушения в прошлом месяце. Похоже, я отделалась легче, чем ожидала, так что стараюсь не показывать эмоций и уважительно выражаю ей благодарность. Но она вот так меня не отпустит. Нет, это было бы слишком просто. – Заключение противоречит моим инстинктам, Шэрон, но мне придется согласиться с общими выводами. Пока я отнесусь к вашим нарушениям как к исключительному обстоятельству, и уж постарайтесь не допустить повторения. Явно подразумевает пассивную угрозу. Отличный ход – обратиться ко мне по имени, а не по номеру. Держу пари, она это вычитала в книге по успешному менеджменту. Она ждет ответа: подтверждения моего согласия или жеста повиновения. Я не в настроении подлизываться, поэтому просто говорю, что у меня был конфликт интересов, которого больше нет. Только факты, мэм. Кажется, ей приятно сообщить о моем новом назначении. Она смотрит то влево, то вправо, а затем близко наклоняется и шепчет: «Вы присоединитесь к новой оперативной группе, которая будет искать Ника Фьюри». Отлично. Теперь моя работа – выслеживать своего настоящего начальника, человека, перед которым я неофициально отчитываюсь и лучше которого никто не поможет Стиву справиться с текущей ситуацией. Как будто до этого было мало стресса. Мне много чего приходится держать при себе, и чем дольше я остаюсь в компании людей вроде Марии Хилл и Тони Старка, тем сложнее и сложнее делать это. Я изо всех сил стараюсь источать флер уверенности и спокойствия и даже не замечаю, что в углу моей крошечной «каюты» в отсеке для несемейных офицеров кто-то есть, пока не вхожу и не запираю за собой дверь. – Что-то случилось, Агент 13? Ник Фьюри. Или, по крайней мере, его реалистичная модель-приманка, которая ходит тут повсюду, чтобы любой, у кого есть уровень доступа «ультра-ультра-плюс», мог делать вид, что он здесь и работает, хотя на самом деле Фьюри прячется в неизвестном убежище с пассивными глушителями, окруженный не столь пассивными ловушками. Стоит лучше себя контролировать. Интересно, это ИЖМ, которую перепрограммировал Зимний солдат? Я знаю, что тут несколько моделей-приманок Ника Фьюри, но вдруг именно эта не докладывает лично оригиналу? Мой ответ не обязателен. Отвечаю уклончиво. Точнее, сама задаю вопрос. – Что ты тут делаешь? Робот Фьюри поднимает повязку на глазу, и под ней оказывается сканер сетчатки. – Я сканировал вашу каюту на предмет устройств наблюдения. Моему контролеру нужно встретиться с вами. Пожалуйста, сделайте шаг вперед, чтобы подтвердить свою личность. Я прохожу тест, повязка опускается, и включается интерфейс связи, превращая ИЖМ в довольно странного переговорщика от Ника Фьюри со всеми жестами и манерами оригинала. – Привет, Шэрон. У нас тут серьезная проблема. – Это у вас-то, полковник Фьюри? Мне кажется, она знает, что я выходила с вами на связь. – Мария Хилл ничего не знает. Она подозревает. Но, черт возьми, она подозревает всех, с кем я хоть насколько-то близко общался. Она даже прослушивает ванную Дум-Дум Дугана. Я бы даже Барону Штрукеру такой слежки не пожелал. Разговоры через ИЖМ в таком режиме довольно неприятны. Я все время забываюсь и начинаю смотреть в глаза. Еще есть небольшая задержка по времени, а значит, возможно, сигнал отражается от спутника. Я резко перебиваю его: – При всем уважении, вы меня не слушаете, сэр. Она только что перевела меня в команду, которая должна вас выслеживать. А теперь вы отправили ИЖМ в квартиру в отсеке для несемейных для того, чтобы обменяться сообщениями, которые проще было бы передать через тайник. Копия Фьюри поджимает губы, поднимает бровь и почесывает затылок. Где-то далеко настоящий Фьюри делает то же самое. Он жестом предлагает мне сесть, как будто намечается долгий разговор. – Лапочка, ты единственная, кто тут не слушает. Я же сказал, у нас есть проблема, но это не Мария Хилл. Я сажусь. – Во-первых, скажи, у тебя еще осталась ранняя модель нейронейтрализующего пистолета ЩИТа? – Да, она заперта в сейфе в моей спальне. Ближе к делу, Фьюри. В ком же проблема? – В Капитане. ТАК ВОТ, это долгая история, полная драматического напряжения, благих намерений и плохих событий, происходящих с хорошими людьми. Шекспир был бы в восторге. Полная шума и ярости, скажете вы, но и полная смысла. В конце концов он говорит, что ему от меня нужно, и по его инструкциям становится понятно, что все его предыдущие поручения были просто цветочками. На сей раз нужно не просто нарушать правила или не подчиняться. Теперь его просьба подразумевает наказуемые умышленные действия, которые противоречат трем законам о национальной безопасности, Уставу ООН, нескольким местным законам и дюжине статей единого Кодекса правосудия ЩИТа. Но для Фьюри я открытая книга, и он заведомо в более выигрышной позиции. Правы были Биг Мама Торнтон и Дженис Джоплин, любовь – это кандалы с пушечным ядром. Фьюри сообщает, что в ящике моего стола лежит сверток, а затем отключается, и ИЖМ становится уже не такой точной копией полковника. Я жду, пока робот Фьюри удалится из моей каюты, и только потом решаюсь открыть ящик. Там я нахожу нечто напоминающее на вид блок дистанционного управления с красной кнопкой и крышкой «безопасности» над ней и лампочкой с пометкой «в боевой готовности». Второй предмет – «черный ящик» размером примерно с флеш-накопитель для USB. Час я провожу, изучая распечатку официальных приказов ЩИТа о моем новом назначении и обязанностях, новую карту безопасности, список кодов доступа, паролей и специальных аббревиатур, которые необходимо запомнить; кроме того, читаю напоминание о том, что завтра в восемь нужно идти на брифинг оперативной команды в одну из кают-компаний. Это самое простое. А вот обмануть транспортную систему с билетами и вывезти из ангара автолет Mark V – уже другое дело. У меня есть черный ящик, который принесла ИЖМ Фьюри. Мне иногда кажется, что он раздает такие коробки, как общепиты – игрушки для детей. Это необнаруживаемый межканальный глушитель, который усиливает близкие волны и забивает шпионские камеры и микрофоны. Также он нарушает работу навигатора как в летающем автомобиле, так и в моем коммуникаторе. Он сообщит Центру обработки данных, что я в Хобокене, хотя я буду в центральной части Бруклина, которую еще не заполонили хипстеры и в которой пока можно найти старый складской район. Едва переехав Ист-Ривер, я включила инфракрасные гасители, доплеровские дефлекторы и пассивную маскировку, так что меня было бы нелегко обнаружить на фоне резервуаров для воды и вентиляционных отверстий на потемневших крышах. Было бы здорово, если бы техники ЩИТа выбрали менее заметную модель, чем кабриолет «Астон Мартин Ванквиш». Что ж, зато сиденья удобные и звук просто отличный. Ударная волна от взрыва сотрясает машину, и через секунду я слышу громкий протяжный удар. Осколки стекла звенят в радиусе двух кварталов. GPS ведет меня прямиком к эпицентру взрыва. Именно там, где меня должен ждать Кэп. Чтобы стабилизировать автолет, приходится побороться с управлением – обычно в статичном положении он переходит в режим вертолета, переключает руль в основной штурвал, а поддельный рычаг коробки скоростей – в дополнительный. При скорости больше 80 миль в час аппарат переходит в режим самолета. Я пытаюсь расположиться так, чтобы видеть аллею внизу, но при этом спрятать автолет от посторонних глаз. В здании изнутри выбило стальную дверь, и из проема валил черный дым. На улицу, шатаясь, выходит фигура. Фигура с большим круглым щитом. Вокруг много и других фигур: они прыгают в переулок пожарных лестниц или, наоборот, рвутся внутрь. Угрожающего вида люди в бронированных костюмах и с оружием в руках. Отряд Плащеубийц. Они слишком увлечены своей целью и не замечают меня. Сейчас их цель – Кэп, и они загнали его в угол. Лично я сомневаюсь, что у них есть против него шансы, раз уж Зимний солдат начисто вытер ими уличные дорожки. Но этот инцидент заставил Плащеубийц понервничать, и их и без того зудящие пальцы начали зудеть еще сильнее. Отряд, который вышел против Капитана, – это подразделение с улучшенным уровнем вооружения и полномочиями использовать 60-дюймовые снаряды «Халкбастер» и гиперскоростные бронебойные микроснаряды. Голоса, усиленные встроенными в броню громкоговорителями, эхом разносились по переулку. – Капитан Америка, вам приказано сдаться согласно распоряжению президента! Опустите щит и поднимите обе руки ладонями вперед! Вы уже ранены, не заставляйте нас открывать огонь. Что? Он ранен? Приходится повернуть автолет на бок, чтобы лучше рассмотреть, что происходит. Из носа у него сочится кровь, он нетвердо стоит на ногах. Это симптомы сотрясения мозга, повреждения внутреннего уха, а может, и того хуже. Во время взрыва он находился в закрытом помещении, так что в ушах, возможно, стоит шум и он слабо слышит. Есть шанс, что он не разберет приказы и ультиматумы, которые ему озвучивают. Кэп отвечает Плащеубийцам, но сдаваться не собирается. – Мы с вами уже несколько раз об этом разговаривали. Разве директор Хилл не показывала вам видео с этих встреч? Похоже, эти дураки и правда собираются открыть огонь. Двое или трое кричат одновременно, а это всегда плохой знак в группе нервных вооруженных людей. Я разворачиваюсь в воздухе в сторону аллеи, направляю нос в землю, нащупываю рукоять управления двигателем и силюсь дотянуться до «пульта управления», который передал через ИЖМ Фьюри. Открываю предохранительную крышку, и красная лампочка загорается. Наставляю аппарат на Плащеубийц и нажимаю на кнопку – и все это происходит, пока я падаю. Прямо перед столкновением я переворачиваюсь еще раз и с силой тяну за второй руль: автолет выравнивается, скорость падения снижается. Плащеубийцы дергаются на тротуаре, как кучка умирающих тараканов. Очевидно, нет необходимости замедляться, чтобы Кэп смог запрыгнуть на борт. Я набираю скорость, едва чувствую толчок. Он падает на сиденье рядом со мной, и мы устремляется выше. Я говорю, что это еще не все бронированные костюмы на сегодня и надо бы скрыться. Он обеспокоенно оглядывается. – Что ты с ними сделала? Они пострадали? Как это на него похоже. Ни поцелуя, ни «спасибо, что спасла меня, милая». Зато переживает о благополучии безжалостных убийц, готовых снести ему голову. Такая вот расстановка приоритетов. Я машу перед ним пультом, на котором вновь включила предохранитель. – Они оглушены и без сознания. Это был импульс электромагнитной перегрузки – передается прямо в костюмы через систему связи. Фьюри раздобыл один из их шлемов и придумал, как обезвреживать солдат, не убивая их. Он снимает капюшон, и на меня смотрят его ярко-голубые ясные глаза. Если бы мне пришлось дать название этому оттенку голубого, я бы назвала его бескомпромиссным. Больше всего мне хотелось бы ехать со Стивом сквозь ночь на спортивном автомобиле с открытым верхом, но такое возможно разве что в другом мире. А в этом я помогаю беглецу скрыться на борту секретного аппарата за двадцать миллионов долларов. Я смотрю на высотомер и авиагоризонт, но чувствую, что он не сводит с меня своих бескомпромиссных глаз. – Ты поэтому пришла мне на помощь? – спрашивает он. – Потому что так приказал Ник Фьюри? Я раздражена и не хочу отвечать. Задаю свой вопрос. – Что произошло перед взрывом? В нем не чувствуется раздражения. Он скорее разочарован, но это хуже, чем пятьдесят ударов плеткой-девятихвосткой. Я тяжело сглатываю и слушаю его ответ. – Я слишком долго топтался на месте и позволил этой неразберихе сбить меня с курса. Я думал, что не застряну в этом конфликте, что не приму навязанный статус-кво и не позволю себе забыть про свой долг. Еще до войны – великой войны – я встал лицом к флагу в комнате без окон посреди Форт-Гамильтона и дал клятву охранять и защищать Конституцию Соединенных Штатов Америки. У этой клятвы нет срока годности, нет исключений или лазеек, нет условия об ограниченной ответственности. Пусть я единственный, кто смотрит на это таким образом. Это моя ноша. Как говорил отец Фланаган: «Мне не тяжело: это моя страна». Я решил, черт с ними, с Тони, и ЩИТом, и со всеми прочими. Моя главная цель – Красный Череп, и я не намерен упускать его из виду. Этот психопат сделал заявление на телевидении за неделю до того, как Нитро взорвал целый район в Стэмфорде и убил невинных гражданских, за неделю до того, как Тони и Рид Ричардс решили построить лагерь для заключения несогласных с Актом супергероев в Негативной Зоне. Я с головой ушел в организацию сопротивления, но одноглазый все видел более ясно. Ник Фьюри никогда не прекращал охоту за Красным Черепом, и вот, впервые за целую вечность, он взял след. Фьюри перехватил сигнал, который ЦЕЛЬ передавала Черепу на склад в Бруклине. Я решила его перебить. – ЦЕЛЬ раньше была частью ГИДРЫ, но в шестидесятых годах отделилась. Это анархисты и гениальные изобретатели, из серии «забежали в магазинчик – собрали из чего попало ужасающий, но совершенный аппарат». Но они не умеют продумывать результаты своих действий. Красный Череп – уже давно их постоянный клиент. И я сразу же чувствую себя глупо, потому что рассказываю нечто, давно ему известное. Почему я все еще пытаюсь произвести на него впечатление? Тянет побиться головой о руль. – Зацепка слабая, – говорит он, – но других у меня не было, пришлось работать с тем, что есть. Добравшись туда, я узнал, что не только Ник перехватил то сообщение. Я заметил хвост штурмовой группы ГИДРЫ у боковой двери. Они оставили только двух охранников, так что я сбил их щитом и позаимствовал кислотно-зеленый скафандр, чтобы осмотреться в помещении. Я думаю, ГИДРА воспользовалась хаосом, чтобы захватить власть, и конкурирующая группировка – ЦЕЛЬ – стала очевидным объектом преследования. Но ГИДРА опоздала. Здание оказалось пустым и заброшенным. Обгоревшие коробки и техника еще дымились. В воздухе стоял характерный запах термита; ямы, полные кислоты, еще пузырились. Последнее место, куда они направятся, – это станция безопасности, решил я, и как раз там мне повезло. Модуль самоуничтожения не сработал. Фатальная ошибка технологий группировки ЦЕЛЬ – слишком много инженерных решений: чем сложнее механизм, тем больше шанс поломки. На дисплеях воспроизводились видео из лабораторий и с рабочих станций. Модок не прошел бы там ни в одну дверь, так кто же туда наведался? И почему он или она отчитывались перед Красным Черепом? Я поверить не мог, когда на одном из экранов появилось знакомое лицо, но в тот же момент комнату наводнили головорезы ГИДРЫ. Мои сапоги тут же выдали им, что я не из ГИДРЫ, и тут дела пошли хуже некуда – в основном для них. Толпы этих существ потоком ползли из деревянных стен, как зелено-желтые термиты. Выкрикивать лозунги им удается, но в рукопашном бою они совсем не так хороши. И стрельба в закрытом помещении тоже не сыграла им на руку. Когда ты в меньшинстве, пальба из оружия – твой друг. Их командиры носят под формой белье «Семтекс», а их инструкции подразумевают самоуничтожение в случае, если операция под угрозой срыва. Если бы они не объявляли о своих намерениях, сомневаюсь, что смог бы вовремя поднять щит. Я передаю Кэпу слова Фьюри: ячейка ЦЕЛИ получила наводку и успела сбежать. Фьюри знал, что ГИДРА прибудет на место, но не мог предупредить Кэпа, потому что все их общение происходит через тайники. Он мог только отправить подкрепление. – Но зачем посылать тебя? – спрашивает он. – Я думал, у тебя конфликт интересов. – После того как в груди Голиафа пробили дыру, я сделала окончательный выбор. Кэп молчит, пока мы пересекаем Ист-Ривер и летим над крышами Трайбека. Я знаю пару темных аллей вблизи Хадсон-Стрит, где смогла бы его высадить, не привлекая внимания. Переключаюсь в режим стабилизирующего полета и выравниваю положение для мягкой посадки. Кэп натягивает капюшон, но не торопится открывать дверь. – Эти Плащеубийцы появились почти мгновенно после взрыва. Я размышляю о том же самом. Он продолжает: – Тони и Рид вступили в порочный союз с очень неприятными персонажами. Меткий и Зеленый Гоблин – психопаты мирового масштаба… С искренней болью в глазах он спрашивает: – Как думаешь, они ведь не стали бы объединяться с ГИДРОЙ?