Когда принесли телеграмму, мисс П. была наверху и пыталась собраться с силами. Я еще не показывала ей телеграмму. Не хотела отвлекать ее от предстоящего суда. Я же, с другой стороны, могла позволить себе роскошь отвлечься на другие мысли. Руби Доннер. Удивительная Татуированная Женщина. Невероятный пейзаж из роз и рыбачек, сердец и русалок и пиратских кораблей, изумрудно-зеленая змея, извивавшаяся по ее левой ноге от кончиков пальцев до бедра и выше. Когда я в последний раз видела Руби, рисунков было больше трехсот. С тех пор прошло четыре года. Мне было интересно, что она подумала бы о малышке Уиллоджин Паркер, нарядившейся для похода в суд в юбку и жакет, чтобы слиться с публикой на дешевых сиденьях. Сидящие рядом репортеры посмеивались над моей одеждой. — Решила замаскироваться под секретаршу? — спросил острослов из «Таймс». — Можешь сесть мне на коленки и писать под диктовку, Паркер, когда только пожелаешь. Я показала ему средний палец и негромко предложила сесть на него. — Ну, не будь такой, Рыжуля. Я же просто шучу. И это журналюги называют флиртом. Я невольно пригладила непослушные рыжие кудри. Последние восемь месяцев я пыталась отрастить волосы, и впервые со школьных времен они доставали мне чуть ли не до плеч. Мои пальцы тут же запутались, я с трудом выдернула их из волос. Я огляделась — не заметил ли кто, но все взгляды были прикованы к свидетельской трибуне. Руби. Однажды я спросила ее: «Зачем ты это делаешь? Наверняка ведь жутко больно». Она улыбнулась так, что у меня мурашки пошли по коже. — Еще как. Но не сильнее, чем от всего остального. Тогда мы еще много о чем разговаривали, и в конце концов я выставила себя полной дурой. Но сейчас не стоит об этом думать. Кларк уже закруглялся, главное представление вот-вот начнется. Уитсен подошел поближе к свидетельской трибуне с уверенностью, которая едва ли была напускной. У него была репутация лучшего адвоката в городе. «Нью-Йоркер» назвал его «Перри Мейсон из реальной жизни», и знающие люди это не оспаривали. Вдобавок с него могли бы рисовать книжные обложки. Уитсен был высоким, широкоплечим и голубоглазым, с внешностью Гэри Купера. Конечно, среди присяжных не было женщин — хотя это ничего не значило, — но он излучал ауру хозяина положения. Люди охотно шли за ним, куда бы он их ни повел. Задача моего босса заключалась в том, чтобы вырвать из его рук поводья. — Мисс Пентикост, верно? — начал он. — Да. Он кивнул и улыбнулся, бросив быстрый взгляд на присяжных. Я сидела не под тем углом, чтобы перехватить этот взгляд, но представляла, что он означает. «Слишком много о себе возомнила, чтобы выйти замуж? Трудно доверять такой женщине». А вслух он спросил: — Кто нанял вас расследовать пожары? — Никто. — Никто? Вы потратили два месяца жизни просто по доброте душевной? — Я решила узнать, кто стоит за пожарами, потому что погибали люди, — парировала мисс П. — Вы впервые помогаете полиции, не имея клиента, который вам платит? — Нет. — Можно даже сказать, вы заработали определенную репутацию, самостоятельно занимаясь громкими делами, верно? — Не уверена, что могу сказать, что у меня есть подобная репутация. — Не скромничайте. Вряд ли в этом городе есть человек, который не слышал бы о вас, — сказал адвокат. — А работа над громкими делами — это путь к тому, чтобы у вашего порога появлялись новые клиенты, хотя и долгий путь. Верно? — Я не спрашиваю клиентов, откуда они обо мне узнали, — ответила мисс П. Я поморщилась. Притворство не делает ей чести. — Ну конечно, не спрашиваете, — с улыбкой и выверенной долей добродушия сказал Уитсен в сторону присяжных. «Та еще штучка», — нашептывала эта улыбка. — Нет нужды говорить, что вы часто попадали в заголовки городских газет, — продолжил он. — Чем крупнее дело, тем громче заголовок. А это дело? О-хо-хо. Весьма крупное. Если Уитсен вел себя слишком скромно для известного адвоката, то делал это намеренно. Это была часть спектакля. Так он больше нравился присяжным. Как и свидетелям. Вот только сейчас свидетелям он совсем не нравился. — Сколько раз ваше имя появлялось в прессе в связи с этим делом? — спросил он. — Не могу сказать. Я не считала. — А я считал. — Он шагнул к столу защиты и широким жестом поднял пачку газет. — Ваше имя появлялось в тридцати двух статьях в пятнадцати газетах и трех международных журналах. Он поднимал одну газету за другой и читал заголовки: — «Пентикост преследует гарлемского поджигателя», «Лилиан Пентикост прочесывает место второго пожара», «Частный детектив Пентикост приводит полицию к поджигателю», «Поджигатель предстанет перед судом благодаря Пентикост». Уитсен застыл с последней газетой в руках, затягивая паузу. — Это вопрос? — поинтересовалась мисс П. с минимумом любезности. — Конечно. — Он бросил газеты обратно на стол. — Как вы думаете, о вас писали бы так часто, если бы вы не привели полицию к подозреваемому? Пока он задавал вопрос, мисс Пентикост достала из кармана жакета серебряную зажигалку. Она покрутила ее в руке и открыла. Судья Харман подался вперед. — Что такое, мисс Пентикост? Я не разрешаю курить в зале суда. — Простите, ваша честь. Я не курю, — отозвалась она. — Как вы знаете, у меня рассеянный склероз. Когда руки чем-то заняты, тремор меня не беспокоит. Не наглая ложь, но чертовски близко. — Я могу отложить ее, если это отвлекает, — добавила она с выверенными нотками мольбы. — Ничего страшного, ваша честь, — с сочувственной улыбкой произнес Уитсен. — Мисс Пентикост нездорова. Пусть лучше успокоит нервы. Я шепотом обозвала Уитсена нехорошими словами, и репортеры по обе стороны от меня захихикали. Невозможно объяснить присяжным, что такое рассеянный склероз. Что ее тело может внезапно подвести, но только не ее мозг. И все же мы получили то, чего хотели. Мисс П. покрутила зажигалку в ладони, открыла ее и закрыла. Потом еще раз. — Можете повторить вопрос, мистер Уитсен? — попросила она. — Правильно ли я понимаю, что если бы вы не привели полицию к подозреваемому, то ваше имя не появилось бы в стольких заголовках? — Да, это верно. — Она покрутила зажигалку, открыла и закрыла. — А если бы я не поймала Сендака, он бы продолжил сжигать дома. Запоздалый и слабый укол, и Уитсен его почти не заметил. — В своих показаниях вы много говорили о так называемых уликах против мистера Сендака, но я заметил, что вы не упомянули — а мистер Кларк почему-то не спросил вас — о вашей первой встрече с моим клиентом. Так когда это было? — На месте второго пожара, через несколько дней после преступления, — ответила мисс П. — Он якобы пришел, чтобы помочь пожарным обезопасить здание. — «Якобы»? Мисс Пентикост, какую должность занимает мой клиент? — Он инспектор по безопасности в пожарном департаменте Нью-Йорка. — Именно! — воскликнул Уитсен. — Совсем не удивительно, что он там оказался, не так ли? Это его работа. Уитсен знал свое дело. Он пользовался любой возможностью напомнить присяжным, что мисс Пентикост влезла в то, что ее не касается. — Что мой клиент сказал вам, когда увидел, как вы бродите среди развалин? — спросил Уитсен. — Он попросил меня уйти. Уитсен усмехнулся. — Ну, мне кажется, не просто попросил. Каковы были его точные слова? И не бойтесь прибегнуть к красочным выражениям. Мы все здесь взрослые люди.