Откройте секреты, выгравированные на ее коже Глава 22 Наскоро рассказав Джо свою версию событий, я попросила Сэма Ли отвезти нас обратно на ферму. Там я с трудом разбудила Дока, чтобы он помог мисс Пентикост устроиться в спальне на первом этаже, которую когда-то занимала наша жертва убийства. Лодыжка мисс Пентикост уже начала распухать. Пока я снимала обгоревший комбинезон, Док вытащил аптечку. Металлическая коробка выглядела так, словно он украл ее у бригады скорой помощи в Вердене. Но обезболивающая мазь и бинты были вполне свежими. Я отпустила Дока обратно в гостиную, чтобы он мог снова лечь спать. Пока я растирала и бинтовала лодыжку своего босса, мы обсуждали поджог и его возможную связь с убийством. — Это не может быть совпадением: пожар начался в том месте, где была изображена Руби, — сказала я. — Мне не нравится избыток совпадений, — согласилась мисс П. — Но чего хотели добиться поджогом? Только рисковали лишний раз… Если, как и предположил Роберт, это был… акт устрашения циркачей, то он вышел какой-то… несерьезный. Словно он был продиктован… отчаянием и в результате… ни к чему не привел. — Только Рэй чуть не погиб, — напомнила я. — Верно. Мистеру… Нансу… повезло, что вы… оказались там. Эти паузы в ее речи означали, что она на грани истощения. Болезнь как-то влияла на мышцы гортани, контролирующие голосовые связки. Такое периодически случалось и сводило ее с ума. Мне это тоже не нравилось. Но я давно поняла, что если буду изображать мать-наседку, это приведет к ссоре. Я продолжила как ни в чем не бывало: — Думаете, убийца слетел с катушек? Или с самого начала был не в себе? — Я думаю… что в наших знаниях есть пробелы, из-за которых… любые гипотезы слишком… шаткие, чтобы воспринимать их всерьез. Она поморщилась, когда я стала втирать вонючую мазь в лодыжку. — Кстати, о пробелах… Что вы… сегодня узнали? Я вкратце рассказала ей, как провела вечер, опустив только финал беседы с Фридой. Я сказала себе, что это не имеет отношения к делу, хотя на самом деле просто не хотела слишком углубляться. — И вы… ей верите? — спросила она, имея в виду слова Фриды о том, что героин лежал на виду у всех. — Она хорошая актриса, — сказала я. — И любит приврать. Но если она наврала, то я не понимаю почему. Зато если кто-то подложил героин в трейлер Руби, все сходится. Шаткая подстава, но все равно подстава. Вот только я не могу понять, кто это сделал и зачем. Мисс П. лишь неопределенно хмыкнула. — А другая девушка… фокусница. Похоже… вы ей… не нравитесь. — Судя по тому, что рассказала Фрида, Аннабель со всеми на ножах, — ответила я. — Чрезмерная концентрация на работе вполне понятна, учитывая ее пол и профессию. Чтобы пересчитать всех известных фокусниц, мне понадобится ноль пальцев. — А она… может стать известной? — поинтересовалась мисс П. Я обдумала вопрос, отматывая кусок бинта. — Пока что я видела ее в деле недостаточно долго, чтобы судить, — сказала я, быстро заматывая бинтом лодыжку мисс Пентикост, а потом стопу крест-накрест. — Правда, Мистерио дает ей гораздо больше свободы, чем другим. Когда его помощницей была я, он научил меня кое-каким трюкам, но только тем, которые выставляли его самого в лучшем свете. Будь Аннабель девушкой другого сорта, я бы предположила, что она получила эти привилегии, раздвигая ноги, но она, кажется, не из таких. Значит, он что-то в ней разглядел. Я туго затянула повязку и осмотрела результат. — В ближайшие дни вам придется чаще полагаться на трость. Мисс Пентикост откинулась на стопку подушек и пробормотала несколько не подобающих приличной даме ругательств. — Ладно, теперь ваша очередь рассказывать, — объявила я, усаживаясь у изножья кровати. — Что вам удалось вытянуть? Мисс Пентикост не считала нужным что-либо опускать и поведала все в подробностях. Не дословно, но близко к тому. Ради экономии времени, места и чернил для пишущей машинки я расскажу лишь главное. Ничего нового по поводу того, кто мог затаить обиду на Руби, по крайней мере никто ни в чем не признался. Неудивительно. В конце концов, это были поминки. Даже мисс Пентикост не сможет заставить скорбящих полить дерьмом мертвеца. Однако мисс Пентикост удалось узнать, когда Руби сделала ту уродливую татуировку поверх старой. Это было в конце ее первого года в цирке Харта и Хэлловея. Цирк был на зимних каникулах во Флориде. Руби с подругами затеяла прощальную вечеринку для одной из танцовщиц. Она должна была вот-вот выйти замуж по залету, и подруги хотели, чтобы она провела незабываемый вечер. Они проходили мимо тату-салона, и Руби уговорила девушку сделать что-нибудь на память о цирковых днях. Невесте набили русалку в таком месте, где увидит разве что муж. В последний момент Руби попросила закрыть ее старую татуировку. Никто не понял почему. И ни одна из тех девушек уже не работала в цирке. И последнее. Мейв подтвердила, что знала, из-за чего поссорились Руби и Калищенко. Что Руби вмешивалась в семейные дела Калищенко. — Она сказала, что… не хотела… перемывать им косточки… при всех. — Чушь собачья! — рявкнула я. — Мейв — та еще сплетница. Она защищала Вэла. Боялась доверить нам правду. А точнее, не доверила правду мне. Еще один укол в сердце. — Не могу сказать, что вы нашли золотую жилу, — заметила я, когда мисс Пентикост закончила рассказ. — Пожалуй. — Она начала вытаскивать тысячу и одну шпильку, скреплявшую ее косы. — Хотя… полезно было… лучше познакомиться с людьми. — Теперь у нас снова поджигатель, — сказала я. — Обменяли одного на другого. Она издала звук, который мог означать как негодование, так и веселье. Мисс Пентикост распустила волосы, и седая прядь освободилась из огненно-рыжей тюрьмы. Соскользнув с кровати, мисс П. медленно перенесла вес на больную ногу и поковыляла к чемодану. Я бы предложила ей помощь, но была слишком поглощена размышлениями. Упоминание Сендака заставило меня задуматься о том, что мы показали присяжным. Это животное внутри него. А это, в свою очередь, напомнило о словах Фриды. Насколько нездоровым было ее представление обо мне. — Вам еще есть о чем рассказать? — спросила мисс П. — А? О чем это? — Похоже… ваши мысли… где-то блуждают. Я никогда не играю в покер с Лилиан Пентикост, потому что не люблю проигрывать. — Я уже обо всем рассказала, — солгала я. Она бросила на меня взгляд, который я не сумела расшифровать. — Эй, я недавно бросилась в горящее здание. Позвольте мне хоть минутку подумать о бренности бытия. Кстати, мне стоит помыть голову. Иначе завтра от меня по-прежнему будет нести дымом. Мисс П. кивнула. Она вытащила из чемодана ночную рубашку, бросила ее на кровать и начала расстегивать блузку. — Тогда… наверное… вам лучше уйти, — сказала она. — Завтра… нам нужно… быть бодрыми. — Да, мэм. Я развернулась и вышла. Поднявшись наверх, я встала под душ и терла себя, пока хлипкие трубы не перестали плеваться горячей водой. Когда я закончила, то все еще пахла так, будто свалилась в костер, но почувствовать это можно было только с расстояния поцелуя. К тому времени как я обсохла, было уже почти пять утра. Я рухнула на кровать в полном изнеможении. Но не могла заснуть. Я ворочалась, размышляя о словах Фриды. Что на самом деле мною движет злость и что именно злость может меня погубить раньше пуль, ножей или горящих зданий. Чушь и муть, решила я. Я делала то, что делала, потому что хотела этого. А не потому, что злилась на весь мир. Ведь, как и Фрида, я знала таких людей. Тех, кто убежден, что мир обидел их; тех, чей каждый шаг пропитан этой уверенностью. Тех, кто позволил злости поселиться у них внутри и не платить за постой. Фрида была права. Такие люди либо умирают, либо оказываются в тюрьме, на дне бутылки или на игле, либо просто прячутся внутри своей разрушенной раковины. Я очень хорошо знала таких людей. Я не такая. Нет, мэм. Нет. Больше всего меня беспокоило, что Фрида следила за мной по газетам и сделала вывод, что злость не сожрала меня. Она сказала: «Еще не сожрала». Как будто все впереди, как будто этого конца не избежать. Той ночью я определенно злилась. Я задремала, сжимая в кулаках простыни от злости на Фриду за то, что вывела меня из себя; на собственный мозг за то, что не давал мне спать; на неизвестного убийцу за то, что привел нас с мисс Пентикост сюда и заставил копаться в этой истории, в этих чувствах. Я даже злилась на себя за то, что злюсь. В конце концов, гнев — это смертный грех. А с утра мы собирались пойти в церковь. Глава 23