— И честно говоря, — добавила я сквозь зубы, — вас не слишком интересовали альтернативные версии. Он провел рукой по седой шевелюре. — Я готов рассмотреть любую представленную мне правдоподобную версию. Но для этого мне нужны все, повторяю, все улики до единой. Я даже не уверен, что могу рассматривать улики, прошедшие через неизвестно сколько рук. В суде они совершенно, черт возьми, бесполезны. Я хотела поспорить, но не могла. Он был прав. Мы оставили себе найденные в трейлере Руби вещи не ради закона, а ради собственных интересов. — Я могу назвать вам имена тех, кто вынес героин из ее трейлера. — Да уж, лучше назовите. Вы сядете здесь и распишете все в подробностях. Кто нашел героин, как он попал к вам и все прочие детали, которые вы с вашим боссом решили скрыть. И если меня устроят ваши показания, может, я и не выдвину обвинения в препятствовании правосудию. Он был красным как рак, и я не сомневалась, что и мое лицо пылало. Только Джо не покраснел, он выглядел бледным и больным. Я не могла его винить. Он оказался меж двух огней — своим боссом и подружкой на одну ночь. Вряд ли он внес вторую ночь в свой календарь. — А ты, Джо, скажи миссис Гибсон взять список добровольцев и начать обзванивать людей. Я пойду в автомастерскую Ала и поговорю с Мартой. Узнаю, как давно она покупает наркотики у Лероя. Потом навестим Гомера и посмотрим, не прячутся ли там его внуки. Еще позвони лейтенанту Коннолли, попроси отправить людей в «Хрючечную» и обыскать там все. И шерифу Боузеру позвони. Конечно, вряд ли он чем-то поможет. Он и пальцем не пошевелит, если это не поможет на выборах. — Каковы шансы найти братьев Декамбров? — поинтересовалась я. — Лерой умнее обычных преступников, — сказал Уиддл. — Но никогда не жил дальше, чем в пяти милях от этого самого места. Люди — рабы привычек. Шеф полиции встал и забрал шляпу с вешалки в углу. — Но вам не стоит об этом беспокоиться, мисс Паркер. Беспокойтесь только о том, чтобы написать полное и абсолютно правдивое заявление. Потом возвращайтесь к Доннеру и скажите своему боссу, что вам больше не рады в Стоппарде. Прошу меня простить, нам еще нужно организовать розыск. С этой прощальной угрозой он вышел. Джо последовал за ним, но напоследок бросил на меня взгляд. Он открыл рот, чтобы сказать мне что-то, но передумал и ушел. Я взяла со стола Уиддла блокнот и начала писать, кто, когда и при каких обстоятельствах нашел наркотики в трейлере Руби. Фрида будет вне себя, но ничего, переживет. Как она сама сказала, я теперь детектив. В какой-то момент я осознала, что пишу, используя то обычный английский, то стенографию. Я спросила миссис Гибсон, нельзя ли воспользоваться ее пишущей машинкой, и она уступила ее мне. И даже предложила чашку кофе. — Вы правда считаете, что Лерой Декамбр имеет отношение к убийству Руби? — спросила она, когда принесла кружку пойла, которое полицейские называют кофе. — Как вы сами сказали, это маленький город, — ответила я. — Здесь совершается мало преступлений. Трудно поверить, что убийство Руби и побочный бизнес Лероя не связаны. Особенно учитывая их прошлое. Она не согласилась, но и не возразила, только задумчиво кивнула. На что-то другое в нынешних обстоятельствах не стоило и надеяться. Закончив, я перечитала написанное, внесла несколько правок от руки и подписала заявление. А потом пошла вниз проверить, как там Вэл. Он выглядел примерно так же, как и в прошлый раз, то есть не очень. Я пересказала ему события прошедших суток. — Думаешь, Руби убил этот человек или его брат? — спросил он. Мне уже много раз задавали этот вопрос. Я дала ему уже ставший стандартным ответ, что мне не нравится это совпадение. — Надеюсь, его поймают, — сказал Вэл. — Схватят его и посадят сюда, рядом со мной. И я выясню, он ли это сделал. Его взгляд говорил, что это не пустая угроза. Это был взгляд того метателя ножей, которого я помнила. Глава 36 Уже перевалило за полдень, когда я вернулась обратно на ферму. Док ушел в кинотеатр прибираться — по крайней мере, так говорилось в прибитой к двери записке. Мисс Пентикост не спала, но еще лежала в постели на горе подушек, ее голову обрамлял рыже-серебристый венок. Я сообщила ей новости. Она согласилась с моим решением рассказать Уиддлу обо всем, что мы нашли. Что касается его угрозы выдворить нас из города, то она восприняла это спокойно. А я — нет. — Это не Дикий Запад, а Уиддл — не Дикий Билл[12]. Не ему решать, останемся мы или уедем. — Это верно, — сказала мисс П. — Но он решает, выдвинуть ли против нас обвинение в препятствовании правосудию, вмешательстве в расследование убийства или чем-то еще подходящем данному случаю, что найдется в законах Виргинии. Я не могла с ней не согласиться. — Да, раскрыть убийство из тюремной камеры вряд ли возможно. — Возможно, — возразила она. — Но лучше избегать лишних сложностей. — Судя по словам Уиддла, у нас есть время до того, как он вернется с охоты на братьев Декамбров. Значит, до конца дня. Самое позднее завтра утром. — Это дает нам от восьми до шестнадцати часов, чтобы раскрыть дело, — пробормотала мисс П. — Ага, конечно, — махнула рукой я. — Всего-то раскрыть дело. Мы же не пытались. Она откинулась на подушку и посмотрела единственным глазом в окно на пустое поле, деревья и цирк за ними. Я воспользовалась возможностью осмотреть ее. Мешки под глазами росли, лицо выглядело болезненно тощим. Но она была взрослым человеком и могла о себе позаботиться, а я уже знала, что если начну беспокоиться за ее здоровье, это не принесет никакой пользы нам обеим. Я прислонилась к комоду и стала рассматривать свои ногти. Она заговорила только на шестом пальце из десяти. — На самом деле нет, — произнесла она. — Что нет? — Не пытались. Мы лишь хватались за ниточки. — В нашу защиту могу сказать, что нам было за что хвататься. И мы здесь всего три дня. — Слишком долго. И промедление поставило вашу жизнь в опасность. Если бы я не была так поглощена делом Сендака… — она отмахнулась от этой мысли. — Но оправдываться ниже нашего достоинства. Еще есть время показать настоящее шоу. Я не могла понять, о чем она. Некоторые наши самые запутанные дела длились неделями. Даже месяцами. Но я не стала задавать вопросов, кроме одного, очевидного: — А у нас есть план настоящего шоу? — Во-первых, навестите мистера Хэлловея и узнайте у него имя адвоката, представляющего фонд, который он упоминал. Тот, основанный анонимным спонсором. — Вы считаете, что Большой Боб мошенничает? — спросила я. Разумеется, скептическим тоном. — Мне хочется узнать фамилию адвоката. — А в следующей сцене? — А в следующей сцене я оденусь и сделаю что-нибудь со своими волосами, — ответила она, вставая с постели и осторожно наступая на ногу. — Вероятно, нам сегодня предстоят одни телефонные звонки, но это не значит, что можно выглядеть как персонаж Диккенса. Сцена первая прошла легко. Большого Боба не было в трейлере, и я отправилась на поиски. В понедельник цирк не работал, но все вокруг суетились. Смазывали аттракционы, кормили животных, артисты репетировали свои номера. Я столкнулась с Рэем, который катил тележку с обугленными деревяшками с «Аллеи диковин». Он выглядел оживленным, хотя огонь лишил его половины брови, и теперь казалось, будто он постоянно задает вопрос. — Приятно видеть, что ты жив и здоров, — сказала я. — Благодаря тебе. Если бы ты не забралась туда и не вытащила меня, я бы… Даже думать об этом не хочу. Не знаю, смогу ли я когда-нибудь отблагодарить тебя за это. Я как можно скромнее пожала плечами. — Об этом не переживай, — сказала я. — Как идет уборка? — Моя комнатка практически уничтожена. Огонь не добрался до самого трейлера, но в него протекла вода, которой заливали пламя. Несколько розовых тарантулов утонули. — Сожалею. Он натужно улыбнулся. — Мы справляемся. Завтра я уже открою Дом ядовитых гадов. Самое позднее в среду. Я сказала, что это звучит отлично, и спросила, где могу найти Большого Боба. Рэй показал на лоток с едой, а сам пошел разгружать тачку. Владелец цирка сидел на лавке в углу стола для пикника, перед ним лежало несколько исчерканных календарей. Он был в повседневной одежде — перешитых под его рост джинсах и замасленной рубашке с именем «Тони», вышитым на нагрудном кармане. Черная прядь выбилась из его хвоста и свисала перед глазом. — Кто такой Тони?