Ма Жун окинул судью критическим взглядом и решил, что, несмотря на небольшой лишний вес, в рукопашной схватке он был бы опасным противником. Завязывая платок вокруг головы, судья объяснил: — Я не мстителен, но этот Линь Фан пытался обречь нас на мучительную смерть. Если бы нам не удалось сдвинуть колокол, история Пуяна пополнилась бы еще одним загадочным исчезновением. Не откажу себе в удовольствии схватить этого негодяя собственными руками. Надеюсь, он будет сопротивляться! Обратившись к Цзяо Таю, он добавил: — Ты останешься здесь со старшиной. Когда прибудут стражники, вели им сдвинуть колокол обратно. Перед этим кости нужно сложить в корзину. И тщательно осмотри пространство под колоколом, вдруг удастся найти еще какие-нибудь улики. Вместе с Ма Жуном он вышел из храма через боковую дверь. Пройдя немало узких улочек, они остановились у ворот усадьбы Линь Фана, которые охраняли четверо сонных стражников. Ма Жун что-то прошептал на ухо самому старшему из них, тот кивнул и принялся стучать в ворота. Когда глазок приоткрылся, он крикнул привратнику: — Открывай быстрее! К вам только что проник вор. Что бы случилось с домом, ленивая собака, если бы мы, стражники, не были такими бдительными? Давай открывай, пока мошенник не убежал со всеми вашими сбережениями! Как только ворота открылись, Ма Жун схватил привратника, зажал ему рот рукой и держал, пока стражники связывали его и запихивали кляп между зубов. После этого судья и Ма Жун побежали в усадьбу. Первый и второй дворы были пусты, и никто их не остановил, но в третьем неожиданно из темноты вынырнул управляющий Линь Фана. — По приказу суда ты арестован! — воскликнул судья. Тот протянул руку к поясу, и в лунном свете сверкнуло лезвие кинжала. Ма Жун хотел броситься на него, но судья оказался быстрее. Ударом кулака он швырнул негодяя наземь, а ударом ноги по подбородку отбросил назад голову управляющего, тот стукнулся затылком о каменную плиту и больше не двигался. — Прекрасная работа! — восхищенно прошептал Ма Жун. Пока он наклонялся, чтобы подобрать кинжал управляющего, судья бросился к дому, где желтоватым светом горело единственное окно. Ма Жун догнал судью, когда тот уже распахнул дверь. Они оказались в маленькой, но очень изящной спальне, освещенной лампой с абажуром из шелка на подставке из резного черного дерева. Справа стояла такая же кровать, а рядом туалетный столик тонкой работы с двумя горящими свечами. Линь Фан в домашнем халате белого шелка сидел за столом спиной к двери. Услышав шум, он резко развернулся и в ужасе уставился на судью. Он не пытался сопротивляться и молчал. Его усталое лицо было бледным, на лбу краснела глубокая ссадина. Когда судья вошел, он накладывал на нее мазь. Обнаженное левое плечо Линь Фана представляло собой один большой синяк. Весьма разочарованный тем, что его противник не собирается с ним драться, судья сказал грубо: — Линь Фан, ты арестован. Вставай! Мы отведем тебя в судебную управу. Линь Фан молча повиновался. Ма Жун, стоявший в середине комнаты, уже начал разматывать тонкую цепь, которую носил вокруг пояса, как вдруг преступник ухватился за шелковый шнурок, висевший слева от туалетного столика. Судья Ди мгновенно среагировал и ударил его по подбородку. Линь Фан отлетел к стене, но не выпустил шнурок, даже теряя сознание. Судья Ди услышал крик и обернулся как раз вовремя, чтобы схватить Ма Жуна за воротник и не дать ему провалиться в открывшийся в полу люк. Перед ними открылась очень крутая каменная лестница, уходившая во тьму. — Тебе повезло, Ма Жун, — заметил судья. — Если бы ты стоял в центре люка, ты точно переломал бы ноги, скатываясь по этим ступенькам. Осмотревшись, он заметил второй шелковый шнур справа от столика и потянул за него. Крышка люка бесшумно поднялась, и пол снова стал ровным. — Не люблю бить раненых, но если бы я его не оглушил, неизвестно, что бы он еще придумал, — сказал судья. — Удар был хорош, ваша честь, — с искренним восхищением признал Ма Жун. — Интересно, где он так поранил лоб и заработал синяки на плече. Что-то с ним сегодня произошло. — Мы это узнаем в свое время. А теперь свяжи его как следует, и управляющего тоже. Потом отправляйся за стражей к воротам и обыщи весь дом. Если обнаружишь других слуг, арестуй и доставь их всех в судебную управу. А я посмотрю, куда ведет тайный ход. Ма Жун склонился над Линь Фаном, а судья открыл люк, дернув за шнурок, взял со столика свечу и ступил на лестницу. Дюжина ступеней привела его в узкий проход. Подняв свечу, он увидел слева от себя каменную площадку. Черная мутная вода плескалась у двух широких ступеней под низкой аркой. Справа проход упирался в железную дверь со сложным замком. Судья поднялся обратно и, выглянув из люка, сказал Ма Жуну: — Там внизу запертая дверь, должно быть та, которую мы пытались открыть несколько часов назад. Тюки с солью переправлялись из хранилища в третьем дворе по подземному каналу, который выходит наверх до или после решетки шлюза. Проверь рукава Линь Фана, может, найдешь связку ключей, тогда я смогу открыть эту дверь. Ма Жун обыскал рукава расшитого халата, брошенного на кровать. Он обнаружил два необычных по форме ключа и протянул их судье Ди. Тот снова спустился по ступеням и вставил их по очереди в замок. Массивная железная дверь открылась, и за ней обнаружился третий двор храма Высшей мудрости, залитый лунным светом. Крикнув Ма Жуну «до свидания», судья Ди вышел на свежий воздух и направился к стражникам, чьи голоса слышались вдалеке. Глава 22 Главный архивариус рассказывает давнюю историю; судья Ди предъявляет три обвинения в преступлениях Судья Ди медленно вошел в первый двор. Сейчас тот был залит светом множества ярких фонарей с надписью «Суд Пуяна». Под наблюдением старшины Хуна и Цзяо Тая группа стражников ловко устанавливала новые вороты на звоннице. Увидев судью, старшина бросился к нему, и тот с радостью убедился, что его верный помощник оправился от пережитого под колоколом. Судья Ди сообщил об аресте Линь Фана и о тайном ходе. Пока старшина помогал ему одеться, он говорил Цзяо Таю: — Возьми пятерых стражников и отправляйся на ферму Линь Фана. Там есть еще четверо людей, которым ты велел следить за ней. Задержи всех, кого найдешь на ферме или на джонке у причала. Знаю, это была длинная ночь, но я хочу сегодня же арестовать всех приспешников Линь Фана. Цзяо Тай бодро ответил, что он ничуть не устал, и начал выбирать наиболее крепких стражников себе в помощь. Судья подошел к звоннице. Все вороты были поставлены на места. Тяжелый колокол на двух толстых канатах медленно поднимался, пока не занял свое обычное положение в метре над землей. С минуту судья разглядывал затоптанное пространство под колоколом. Стараясь выбраться, они разбросали кости скелета. Обращаясь к начальнику стражи, судья сказал: — Цзяо Тай должен был передать вам мои указания. Напоминаю: собрав кости, тщательно просейте пыль и мусор. Может быть, вы обнаружите важные улики. Затем вы поможете моим помощникам обыскать владения Линь Фана и поставите там четверых стражников. Завтра утром доложите мне. Потом судья Ди и старшина Хун сели в паланкин и, наконец, покинули храм Высшей мудрости. Чудесным осенним утром, наступившим после бурной ночи, судья приказал архивариусу найти записи о регистрации земли, относящиеся к храму и к владениям Линь Фана. После этого он позавтракал в саду, в который выходили окна его кабинета. Вернувшись за рабочий стол с чашкой чая, он встретился с Ма Жуном и Цзяо Таем. Судья попросил принести чай и для них и спросил Ма Жуна: — Трудно ли было арестовать людей Линь Фана? — Все прошло гладко, — улыбнулся Ма Жун. — Управляющий все еще лежал без сознания на том месте, где ваша честь вывели его из строя. Его и Линь Фана я оставил стражникам. Затем мы обыскали дом, но нашли только одного толстяка, который попытался сопротивляться. Мы его быстренько вразумили, и он дал себя связать. Так что у нас четверо заключенных: Линь Фан, его управляющий, толстяк и старик привратник. — Я привел еще одного, — сказал Цзяо Тай. — На ферме жили трое честных кантонских крестьян. На джонке мы обнаружили пятерых — капитана и четверых матросов. Это простые матросы, но вот капитан похож на закоренелого преступника. Моряков и крестьян я поручил смотрителю квартала, а капитана запер в камере в нашей тюрьме. Судья удовлетворенно кивнул и приказал писцу: — Вызовите начальника стражи, а потом пойдите к госпоже Аян и передайте ей, что я хочу видеть ее как можно скорее. Войдя, начальник стражи почтительно склонился перед судьей. Он выглядел весьма довольным. — Согласно приказам вашей чести, — начал он важно, — мы собрали останки в корзину и принесли в судебную управу. Мы тщательно просеяли пыль под колоколом, но ничего обнаружено не было. Затем под моим наблюдением был произведен обыск в доме Линь Фана, и все двери были опечатаны. Я сам осмотрел подземный канал. Под сводом арки я обнаружил небольшую плоскодонку. Взяв светильник и отталкиваясь жердью, я проплыл на ней по подземному каналу. Он заканчивается на реке, сразу же за решеткой шлюза. На берегу реки оказалась еще одна каменная арка, скрытая за кустами и очень низкая, лодке там не проплыть, но зато можно пройти вброд. Поглаживая бороду, судья сурово посмотрел на начальника стражи. — Мой друг, — сказал он, — этой ночью вы проявили замечательное рвение. Сожалею, что вы не нашли в том канале какой-нибудь спрятанный клад. Но думаю, что лежавшие там и сям в доме у Линь Фана ценные мелочи переместились в ваши просторные рукава. Мой друг, вам нужно научиться сдерживать свои порывы, иначе однажды вас ждут большие неприятности. Вы свободны! Начальник стражи мгновенно испарился, а судья сказал своим помощникам: — Этот жадный мошенник пролил свет на то, как управляющий смог выбраться из города, не привлекая внимания стражи на Канале. Очевидно, он проплыл по тому подземному тоннелю. В эту минуту вошел архивариус. Поклонившись, он положил на стол связку свитков. — Следуя указаниям вашей чести, — начал он, — я нашел имеющиеся в наших делах записи о регистрации земли, относящиеся к владениям господина Линь Фана. Первая бумага — пятилетней давности, о покупке усадьбы, храма и фермы. Предыдущим владельцем был господин Ма, ныне живущий к востоку от города. Этот храм служил центром для секты, которая была распущена властями. Мать господина Ма твердо верила в даосскую магию. Она пригласила в храм шестерых жрецов, которым поручила читать молитвы о своем покойном муже. По ночам они совершали магические обряды, вызывали духов умерших, чтобы она могла беседовать с ними с помощью специальной дощечки. Проход между двумя владениями был сделан по ее приказу, чтобы она могла посещать храм в любое время. Шесть лет назад эта женщина умерла, господин Ма позволил монахам остаться, некоторое время они жили тут и зарабатывали на жизнь, совершая службы и продавая верующим амулеты. Архивариус откашлялся. — Пять лет назад господин Линь начал подыскивать собственность в северо-западном квартале города. Очень скоро он приобрел дом, храм и ферму, заплатив хорошую цену. Вот акт продажи. Подробный план зданий приложен к нему. Судья бросил беглый взгляд на акт и развернул план. Подозвав своих помощников, он сказал: — Легко понять, почему Линь Фан был готов заплатить сколько угодно. Это же мечта для контрабандиста. Пальцем он провел по плану. — Смотрите, в момент покупки дом и храм соединялись открытой лестницей. Железная дверь и люк были достроены позднее. Но я не вижу никаких следов подземного канала. Чтобы его обнаружить, надо посмотреть более старые планы. — Второй документ, — продолжил архивариус, — двухлетней давности. Это письмо, направленное Линь Фаном в судебную управу. В нем он сообщает, что монахи не следуют своим обетам, ведут распутную жизнь и проводят время в пьянстве и азартных играх. Поэтому он вынужден изгнать их из храма и просит наложить печати на ворота. — Это должно совпадать по времени с тем моментом, когда он обнаружил, что госпожа Лян напала на его след, — заметил судья, — вероятно, когда он велел монахам уйти, он заплатил им щедрые отступные. Найти этих монахов почти что невозможно, и мы никогда не узнаем, какую роль они играли в тайных делах Линь Фана и знали ли они об убийстве под колоколом. Судья обратился к архивариусу: — Я пока оставлю здесь эти бумаги для работы над делом. Попробуйте найти план города, который показывает, как все выглядело сто лет назад. Когда архивариус покинул кабинет, с запечатанным письмом вошел писарь. Он почтительно протянул его судье.