Вокруг сгрудились зеваки, с трепетом глядя на четырех больших буйволов, мирно жевавших сено неподалеку, и стоящего рядом старого крестьянина. По знаку судьи подручные палача поставили Хуан Сана на колени. Они сняли с него табличку и расстегнули ворот. Палач поднял свой тяжелый меч и посмотрел на судью. Тот наклонил голову, и лезвие обрушилось на шею преступника. Он упал, но голова не отделилась от туловища полностью. То ли кости его были слишком крепкими, то ли палач не рассчитал удар. Толпа загудела. Ма Жун прошептал на ухо старшине Хуну: — Негодяй не ошибся, невезение преследует его даже теперь. Подручные вновь поставили несчастного преступника на колени, и на этот раз палач ударил с такой силой, что голова далеко откатилась от кровоточащего тела. Затем он подобрал голову и поднес судье для того, чтобы тот пометил лоб своей алой кисточкой. Ее бросили в корзину, чтобы потом прибить за волосы к городским воротам. Теперь Линь Фан был проведен на место казни, и подручные перерезали веревки на его руках. Увидев четырех буйволов, он пронзительно вскрикнул и заметался, но палач схватил его за шею и бросил на землю. Помощники привязали к его запястьям и лодыжкам толстые веревки. Палач дал знак крестьянину, и тот подогнал буйволов. Судья наклонился к начальнику гарнизона и что-то негромко сказал ему. Он отдал приказ своим людям, и те окружили преступника и всех, кто участвовал в казни, чтобы толпа не смогла увидеть кровавое зрелище. Все взгляды были направлены на наместника округа, никто не издал ни звука, только далекий крик петуха нарушил тишину. Судья кивнул. Линь Фан завопил, а потом застонал. Было слышно, как крестьянин тихо посвистывает, управляя быками, и мирный звук, какой можно услышать обычно на рисовых полях, заставил всех, кто его услышал, содрогнуться от ужаса. Снова раздались крики Линь Фана, прерываемые безумным смехом. Раздался сухой треск, как при падении дерева, и солдаты расступились. Зрители увидели, как палач отсек голову от изуродованного тела. Затем он поднес ее судье, и тот пометил лоб красной кисточкой, чтобы ее также повесили на ворота вместе с головой Хуан Сана. Палач протянул крестьянину слиток серебра. Но тот плюнул на землю и отказался принять проклятую награду, хотя люди его класса не часто имели возможность видеть драгоценный металл. Ударили в гонги, и солдаты отдали честь, когда судья Ди спускался с помоста. Помощники заметили, что лицо его побледнело, а по лбу катится пот. Он поднялся в паланкин и попросил доставить его к храму Хранителя города, где воскурил благовонную свечу и долго молился небесному покровителю Пуяна, прежде чем вернуться в суд. Там его уже ожидали помощники. Судья дал знак старшине, и тот налил ему горячего чая. Вдруг дверь резко распахнулась, и вбежал начальник стражи. — Ваша честь, мне сообщили, что госпожа Лян только что покончила с собой, приняв яд! Старшина и его товарищи изумленно вскрикнули, но судья, казалось, совсем не удивился. Он приказал начальнику стражи отправить в дом покойной судебного врача, чтобы тот составил свидетельство о смерти. Причиной самоубийства надлежало указать помутнение рассудка. Затем судья Ди откинулся на спинку кресла и устало произнес: — Вот теперь дело «Лян против Линь» действительно закрыто. Последний представитель семьи Линь был казнен, последняя представительница семьи Лян покончила с собой. Почти тридцать лет вражды — убийства, изнасилование, поджог, ложь. И это конец. Все мертвы. Он молча глядел перед собой невидящими глазами. Помощникам было не по себе, но ни один не решался задать вопрос. Внезапно судья вышел из оцепенения, скрестил руки в длинных рукавах и заговорил своим обычным тоном: — Когда я только начинал заниматься этим делом, меня поразило одно странное противоречие. Линь Фан — жестокий преступник, а госпожа Лян — его главный обвинитель. В течение долгого времени он стремился уничтожить ее, но когда она приехала в Пуян, оставил в покое. Я спрашивал себя: почему он ее не убил? У него хватало подручных, и он мог легко представить это убийство как несчастный случай. Линь Фан не колебался, когда речь шла о Лян Кофа. Он не колебался и тогда, когда понял, что может избавиться от нас. Но с того момента, как госпожа Лян приехал в Пуян, он не шевельнул и пальцем против нее. Как это объяснить? Найденный под колоколом медальон дал мне первую подсказку. Выгравированное внутри него имя «Линь» заставило всех вас подумать, что он принадлежит Линь Фану. Но такие медальоны носят на шее, и если тесемка рвется, они застревают в одежде. Следовательно, Линь Фан не мог его потерять. Поскольку медальон лежал рядом с шейными позвонками убитого, я сделал вывод, что он принадлежал ему. Линь Фан его не видел, потому что в момент преступления медальон находился под одеждой жертвы. Лишь после того, как термиты съели ткань и шнурок от медальона, можно было его обнаружить. Это заставило меня предположить, что мы нашли не прах Лян Кофа, а кого-то, кто носил ту же фамилию, что и убийца. Судья замолк и быстро допил чай. Потом он заговорил снова: — Я перечитал свои заметки, и еще одна подробность доказала мне, что жертвой не мог быть Лян Кофа. Когда он приехал в Пуян, ему должно было быть тридцать — именно этот возраст назвала госпожа Лян надзирателю квартала, но, по его мнению, Лян Кофа выглядел не старше двадцати лет. Тогда я стал подозревать госпожу Лян в обмане. Возможно ли, чтобы это была другая женщина, похожая на госпожу Лян, которая ненавидела Линь Фана, все знала о вражде семейств, но которой тот не хотел причинить вреда? Я снова принялся перечитывать документы, раздумывая, кто мог быть на месте госпожи Лян и ее внука. И тогда мне в голову пришла мысль, которую я счел фантастической, но открывшиеся позднее факты, однако, постепенно ее подтвердили. Может быть, вы помните, что сразу же после того, как Линь Фан изнасиловал госпожу Лян Хон, его собственная супруга исчезла. Подозревали, что он ее убил, но тело не нашли, как и доказательств. Я же теперь был уверен, что жена Линь Фана не была убита, она просто сбежала от него. Она обожала своего мужа. Наверное, так сильно, что даже простила ему и убийство брата, и смерть отца. Но когда ее супруг начал мечтать о госпоже Лян Хон, горячая любовь обманутой женщины превратилась в ненависть. Она тайно отправилась к матери — старой госпоже Лян — и предложила ей объединиться против Линь Фана. Покинув мужа, она нанесла ему жестокий удар, ведь, как ни странно, Линь Фан был очень привязан к жене. К госпоже Лян Хон его влекли похоть и зависть, отнюдь не уменьшавшие его любви к супруге, единственного доброго чувства, которое когда-либо испытывал этот жестокий человек. После ее ухода Линь Фан больше не в силах был сдерживать свою ненависть и погубил всех членов семьи Лян. Там, в старой башне, погибли все, включая старую госпожу Лян и ее внука Лян Кофа. Дао Гань открыл было рот, но судья поднял руку. — Госпожа Линь продолжила борьбу своей матери. Она была прекрасно осведомлена о семейных делах и легко смогла себя выдать себя за госпожу Лян. К тому же мать и дочь были похожи, и ей просто нужно было выглядеть старше. Опасаясь нового нападения Линь Фана, перед тем как укрыться в башне, мать наверняка передала ей все документы, относившиеся к вражде семейств. Вероятно, госпожа Линь открыла мужу, кто она, после убийства членов семьи Лян в башне. Этот удар был для него даже тяжелее первого — жена не просто его покинула, она стала его заклятым врагом. Он не мог разоблачить ее, потому что это означало бы публично объявить, что собственная супруга отвернулась от него. Такое не сможет признать ни один наделенный хоть какой-то гордостью мужчина. Кроме того, он все еще ее любил. Оставался один выход — скрыться. Вот почему он бежал в Пуян, вот почему намеревался бежать и отсюда, когда она приехала вслед за ним. Но если госпожа Линь и сообщила мужу правду о себе, то ничего не сказала о том юноше, который был при ней, продолжая утверждать, что это Лян Кофа. И здесь мы приближаемся к самой невероятной и самой чудовищной части этой трагедии. Ложь госпожи Линь была частью плана, более жестокого, чем самое зверское из преступлений ее мужа. На самом деле тот юноша был сыном госпожи Линь и Линь Фана! Все четверо помощников заговорили разом, но судья снова прервал их. — Когда Линь Фан надругался над госпожой Лян Хон в заброшенном храме, у его жены после многих лет появилась надежда стать матерью. Я бы не дерзнул назвать себя знатоком женской души, но думаю, что нечеловеческая ненависть и зародилась в ней потому, что когда супружеская любовь обещала принести давно желанный плод, Линь Фан отвернулся от нее. Я говорю «нечеловеческая», потому что эта женщина сознательно пожертвовала родным ребенком, чтобы когда-нибудь нанести решающий удар своему супругу. Она хотела завершить свою месть, раскрыв ему, что он убил собственного сына! Ей, по-видимому, удалось заставить юношу поверить, будто его зовут Лян Кофа. Возможно, она поведала ему, что подменила детей в раннем возрасте, чтобы защитить его от происков Линь Фана. Но она велела ему носить медальон, который муж подарил ей в день их свадьбы. В истинности этой ужасающей истории я убедился лишь во время допроса Линь Фана. Первым доказательством явилась реакция Линь Фана на медальон, он едва не проговорился, что эта драгоценность принадлежала его жене. Когда же супруги оказались лицом к лицу, моя идея получила окончательное подтверждение. Наконец-то госпожа Линь восторжествовала, настал момент, которого она ждала всю жизнь! Ее муж был раздавлен и осужден на казнь. Оставалось нанести последний, решающий удар, чтобы разбить ему сердце. Указывая на Линь Фана, она воскликнула: «Ты убил своего...», но не смогла закончить страшную фразу: «Ты убил своего сына!» Когда госпожа Линь увидела мужа страдающим, в крови, наконец побежденным, ее ненависть вдруг исчезла. Когда она пошатнулась, Линь Фан кинулся к ней для того, чтобы поддержать ее, не дать ей упасть и удариться о каменный пол... Вот теперь, друзья, вы знаете все. И вы понимаете теперь, как мне было трудно. Я приказал арестовать Линь Фана, и мне следовало как можно быстрее установить его виновность, не упоминая убийство сына. Потребовались бы месяцы, чтобы доказать, что госпожа Линь выдает себя за госпожу Лян! Поэтому я решил устроить подлецу ловушку, чтобы добиться от него признания в покушении на мою жизнь. Мне это удалось, но я не мог допустить, чтобы правительство выделило бы часть конфискованного имущества самозваной госпоже Лян. Я ждал ее прихода, потому что по моим вопросам о ее предполагаемом бегстве из башни она смогла понять, что я догадываюсь о правде. Я уже начал опасаться, что мне придется открыть против нее дело. Но сейчас и эта проблема решена. Госпожа Линь ожидала дня казни мужа, чтобы умереть одновременно с ним. Теперь судить ее будут на Небесах. В комнате царила гробовая тишина. Судья вздрогнул и закутался в мантию. — Наступает зима, холодает. Старшина, вели, чтобы разожгли жаровню. После того как его помощники вышли из комнаты, судья подошел к небольшому столику, на котором стояло зеркало, и снял свою судейскую шапочку. Отражение показало его осунувшееся, изможденное лицо. Машинально он сложил шапочку, убрал в ящик под зеркалом, сменив ее на домашнюю, и стал ходить по кабинету, заложив руки за спину. Судья пытался вернуть себе душевное равновесие. Но как только ему удавалось отвлечься от тревожных мыслей, перед его глазами вставали изуродованные тела убитых монахов, а безумный смех Линь Фана звучал у него в ушах. В отчаянии он снова и снова спрашивал себя, как же Небеса могли желать людям таких страданий, таких ужасных мучений. Терзаемый сомнениями, судья замер перед своим столом и закрыл лицо руками. Когда же он опустил ладони, его взгляд его упал на послание из министерства ритуалов и церемоний. Печально вздохнув, он пошел в зал заседаний проверить, в нужном ли месте писцы укрепили панно. Судья посмотрел на большой, покрытый красной тканью стол и на ширму с вышитым изображением единорога, символом проницательности. Скользнув взглядом выше, он увидел императорскую надпись. Прочитав ее, судья почувствовал глубокое волнение и встал на колени. Долго и искренне молился он в пустом зале, пока луч утреннего солнца не заглянул в окно и не осветил слова, написанные с безупречным почерком императора: СПРАВЕДЛИВОСТЬ ВЫШЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ЖИЗНИ План Пуяна: 1. Судебная управа Пуяна a. Зал заседаний b. Резиденция судьи c. Приемный зал 2. Казармы гарнизона 3. Храм Хранителя города 4. Храм Конфуция 5. Храм бога войны 6. Барабанная башня 7. Колокольня 8. Загородка 9. Место для казней 10. Улица Полумесяца 11. Дом госпожи Лян 12. Храм Безграничного милосердия 13. Ферма Линь Фана 14. Храм Высшей мудрости 15. Усадьба Линь Фана 16. Канал 17. Дом генерала Бао 18. Дом судьи Ваня 19. Дом главы гильдии Линя