Заметив, что Шень Па не оживился, говоря о золоте, Ма Жун порылся в своем рукаве, извлек оттуда слиток серебра и подбросил его на ладони так, чтобы на него упал свет факела. — Когда я прятал свои слитки, — пояснил он, — один оставил при себе на удачу. Не согласитесь ли вы принять его в качестве задатка в счет комиссионных, на которые роль посредника дает вам законное право? Шень Па с удивительной ловкостью сгреб слиток, и его лицо растянулось в улыбке. — Я посмотрю, брат, — ответил он, — посмотрю, что смогу для тебя сделать. Возвращайся завтра вечером. Ма Жун поблагодарил его и, обменявшись несколькими любезными словами со своими новыми друзьями, ушел. Глава 8 Судья Ди решает посетить своих коллег; старшина Хун получает объяснение того, что случилось на улице Полумесяца Вернувшись в суд, Ма Жун сразу же переоделся в свое обычное платье. Затем он прошел в главный двор, по пути заметив, что в окнах кабинета судьи еще горит свет. Судья совещался со старшиной Хуном. Увидев своего помощника, он прервался и спросил: — Ну, дружище, какие новости? Ма Жун вкратце описал свою встречу с Шень Па и сообщил о его обещании. Судья был доволен. — Это была бы огромная удача, если бы мы уже в первый день отыскали преступника. В любом случае начало великолепное! В той среде новости передаются с невероятной быстротой, и я думаю, что скоро твой друг Шень Па поможет нам найти исчезнувшие золотые заколки, а они выведут нас прямо на убийцу. Когда ты пришел, мы обсуждали мои визиты вежливости к коллегам в соседних округах. Рано или поздно ехать придется, а нынешний момент для этого очень удобен. Меня не будет в Пуяне два или три дня. Тем временем ты продолжишь поиски убийцы с улицы Полумесяца. Если хочешь, возьми в помощь Цзяо Тая. Ма Жун сказал, что предпочитает и дальше действовать в одиночку, ведь если два человека начнут задавать вопросы об одном и том же предмете, это может вызвать подозрения. Судья согласился, и Ма Жун ушел. — Это как нельзя кстати, что ваша честь будет отсутствовать пару дней, — задумчиво сказал старшина Хун. — Суд закроется, и дело кандидата Вана снова отложится. Люди уже сплетничают, будто бы ваша честь выгораживает этого Вана, потому что он из образованных, а жертва — дочь бедного лавочника. Судья Ди пожал плечами. — Как бы то ни было, — сказал он, — завтра утром я выезжаю в Вуи. На следующий день надеюсь добраться до Цзиньхуа и на третий день вернусь прямо оттуда. Ма Жуну и Дао Ганю во время моего отсутствия могут потребоваться указания, поэтому ты останешься здесь. Я доверяю тебе печати суда. Отдай необходимые распоряжения и проверь, чтобы для моего коллеги Пэна в Вуи и для судьи Ло в Цзиньхуа были приготовлены приличные подарки. Пусть дорожный паланкин с багажом будет ждать меня рано утром в главном дворе. Старшина заверил судью, что его приказы будут точно исполнены, и судья погрузился в изучение дел, оставленных у него на столе первым писцом. Хун продолжал, однако, стоять перед своим господином. Немного погодя тот поднял голову и спросил: — О чем ты хотел спросить меня, старшина? — Ваша честь, я много думал об этом деле и снова перечитал все документы. Но как я ни старался, я не могу понять вашу мысль. Конечно, уже очень поздно, но если ваша честь соблаговолили бы дать дополнительные объяснения, я смог бы спать спокойнее те две ночи во время вашего отъезда. Судья улыбнулся и, положив пресс-папье на документ, который читал, откинулся на спинку кресла. — Прикажи слугам приготовить свежий чай, — сказал он, — и садись на этот табурет. Я расскажу тебе, что, на мой взгляд, произошло в ту роковую ночь шестнадцатого числа. Выпив чашку крепкого чая, судья Ди начал свое объяснение. — Как только я услышал от тебя основные факты по этому делу, про себя я сразу же исключил кандидата Вана из подозреваемых в изнасиловании Чистоты Нефрита. Женщины иногда возбуждают в мужчинах странные и жестокие помыслы. Не без причины в своей летописи «Весны и осени» наш учитель Конфуций называет женщину «существом не от мира сего». Но только два типа людей переходят от мыслей к поступкам. Прежде всего, это преступники, вышедшие из низших слоев общества, а затем богатые развратники, чья распутная жизнь сделала их рабами извращенных инстинктов. Я допускаю, что если такой скромный юноша, как кандидат Ван, лишится рассудка от ужаса, то он может задушить девушку. Но изнасилование той, с кем он полгода состоял в интимных отношениях, я считаю абсолютно невозможным. Следовательно, я должен был искать истинного виновника среди представителей тех двух групп, о которых я тебя сказал только что. Мысль о богатом развратнике я отверг сразу же. Эти люди посещают закрытые заведения, где их любое извращенное желание будет удовлетворено с помощью золота. Богачи, скорее всего, даже не подозревают о существовании такого квартала бедных лавочников, как тот, где находится улица Полумесяца. Почти невероятно, что он мог узнать о секрете Вана, и уж совсем нереально, что он выполнил такие акробатические трюки на полотне, свисавшем из окна. Таким образом, остается только закоренелый преступник из низших слоев общества. Помолчав, судья с горечью добавил: — Эти презренные негодяи рыщут по городу, как голодные псы. Если в темном переулке им попадется беззащитный старик, они оглушат его из-за пары медяков. Если они увидят в пустынном месте женщину, то изобьют ее до потери сознания и изнасилуют, вырвут серьги из ушей, а потом бросят несчастную в канаве. Шныряя по улицам бедного квартала, они заходят в любую незапертую дверь, забираются в окна и тащат все — и медный чайник, и залатанную одежду. Логично допустить, что подобный преступник, проходя по улице Полумесяца, стал свидетелем ночных похождений кандидата Вана. Он тут же сообразил, что сможет овладеть женщиной, а она не осмелится закричать, если он займет место ее тайного любовника. Но Чистота Нефрита защищалась. Возможно, она кричала и пыталась выскочить за дверь, чтобы разбудить родителей. Тогда он задушил ее и, совершив свое гнусное дело, обыскал комнату, а потом сбежал с единственной ценной вещью, которая была у девушки — золотыми заколками. Судья замолчал и выпил еще одну чашку чая. Старшина Хун с серьезным видом кивнул и заметил: — Ваша честь убедили меня, что кандидат Ван не совершил этого двойного преступления. Однако я не понимаю, какое доказательство этого мы сможем использовать в суде. — Если тебе нужны вещественные доказательства, ты их получишь! Во-первых, вспомни показания судебного врача. Если бы Ван задушил Чистоту Нефрита, его длинные ногти оставили бы на ее горле глубокие царапины. Судебный врач же отметил лишь слабые следы ногтей, хотя кожа и была местами поцарапана. Это заставляет подумать о коротких и неровных ногтях бродяги. Во-вторых, Чистота Нефрита защищалась изо всех сил, пока насильник овладевал ею, и все же ее стершиеся от тяжелой работы ногти не смогли бы оставить на груди и руках Вана таких глубоких царапин. Впрочем, их оставили и не шипы, как думает сам кандидат Ван, но к этому обстоятельству я вернусь в должное время. Ну и разве у Вана хватило бы силенок, чтобы задушить Чистоту Нефрита? Приняв во внимание телосложение Вана и то, какой, судя по описанию, была Чистота Нефрита, я убедился, что даже если бы кандидат Ван попытался что-то с ней сделать, она бы просто выбросила его в окно! И в-третьих, утром семнадцатого, когда преступление было обнаружено, на полу комнаты нашли полотно, которое служило Вану лестницей. Допустим, что Ван — убийца или просто находился в комнате тем вечером. Как же он выбрался бы оттуда без этой импровизированной веревки? Ван совсем не атлет и без помощи девушки влезть в окно не мог. Но сильный мужчина с опытом вора, если бы ему пришлось убираться поскорее, не стал бы использовать этот лоскут, а сделал бы именно так, как давеча Цзяо Тай: повис бы на руках, а потом спрыгнул на землю. Путем таких размышлений я сделал вывод о том, что убийца — это не Ван. — Да, — сказал старшина Хун с довольной улыбкой, — теперь мне совершенно ясно, что рассуждения вашей чести основываются на непреложных фактах. Когда убийцу поймают, у нас будет достаточно доказательств для того, чтобы заставить его сознаться, в случае необходимости прибегнув к пыткам. Несомненно, он еще в городе, ведь у него нет никаких причин для опасений и бегства. Весь Пуян знает, что судья Фэн был убежден в виновности кандидата Вана и что ваша честь согласны с его вердиктом. Судья Ди медленно кивнул. — Негодяй попытается избавиться от заколок и тем самым выдаст себя, — сказал он, поглаживая усы. — Ма Жун сумел войти в контакт с человеком, который сразу же узнает, когда заколки появятся на черном рынке. Понятно, что вор никогда не свяжется для сделки с ювелиром или ростовщиком, поскольку суд рассылает им описания украденных вещей. Он будет вынужден попытать счастья среди своих, и достойный Шень Па будет тут же извещен об этом. Если нам улыбнется удача, то Ма Жун схватит негодяя. Судья отпил еще глоток чая. Взяв кисточку для красной туши, он склонился над лежавшим перед ним документом. Старшина Хун поднялся, задумчиво подергивая себя за усы. — Есть два обстоятельства, — сказал он, — которые вы еще не объяснили мне. Каким образом ваша честь узнали, что убийца одет как бродячий монах? И какое отношение к делу имеет эпизод с ночным дозором? Несколько минут судья Ди молчал, углубившись в текст документа. Написав что-то на полях, он отложил кисточку и свернул свиток. Затем поднял голову и, глянув на старшину Хуна, пояснил: — Странный случай с ночным дозором, рассказанный сегодня утром кандидатом Ваном, добавил последний штрих к портрету убийцы. Ты же знаешь, что преступники часто одеваются буддийскими или даосскими нищенствующими монахами. Это превосходная маскировка, позволяющая им в любое время суток шататься по всем районам города. Вот почему во второй раз Ван услышал не колотушку ночной стражи, а... — ...деревянную погремушку нищенствующего монаха! — воскликнул старшина Хун. Глава 9 Двое монахов приходят к судье с важным сообщением; Судья Ди читает стихи на ужине с начальником уезда Ло На следующее утро судья Ди надевал свой дорожный костюм, когда к нему в кабинет вошел первый писец и объявил, что в суд прибыли два монаха из храма Безграничного милосердия с посланием от настоятеля. Судья переоделся в официальное платье и сел за стол. Первый писец ввел пожилого монаха, которого сопровождал монах помоложе. Пока они кланялись и трижды касались лбом пола, судья заметил, что их желтые одежды сшиты из прекрасного камчатного полотна с подкладкой фиолетового шелка, а четки выточены из янтаря. — Наш досточтимый настоятель Духовная Добродетель, настоятель храма Безграничного милосердия, — заговорил нараспев старший монах, — поручил нам, невежественным служителям, передать вашей чести его самые сердечные приветствия. Наш досточтимый настоятель знает, насколько полны забот ваши первые дни на новом посту, поэтому не решился сам нанести визит вашей чести, однако он надеется, что ему будет оказана честь вскоре быть приглашенным к вам. Но чтобы вы не подумали, что наш досточтимый настоятель не оказывает должного внимания, которое ваша честь вправе от него ожидать, он умоляет принять этот скромный подарок в надежде, что ваша честь оценит не его стоимость, а то глубокое чувство уважения, которое побудило нашего досточтимого настоятеля совершить это подношение. Произнеся все это, он сделал знак своему спутнику. Тот поднялся с колен и положил на стол судьи небольшой сверток из золотой парчи. Старшина Хун ожидал, что судья отклонит подарок. Но к его величайшему изумлению, он ограничился тем, что произнес положенную вежливую фразу о большой чести, которой он не достоин, и когда монах продолжил настаивать, во второй раз подношение не отверг. Встав, он поклонился и сказал: — Пожалуйста, передайте досточтимому настоятелю Добродетели Духа, что я чрезвычайно тронут его вниманием, когда у меня будет возможность, я отвечу ему тем же, а также поблагодарите за подарок. Скажите ему также, что, хотя я не иду Путем, начертанным Шакьямуни, тем не менее я испытываю живейший интерес к буддийской вере и с нетерпением ожидаю случая более глубоко познакомиться с ее трудными концепциями с помощью такого выдающегося авторитета, как досточтимый настоятель Добродетель Духа. — Мы самым точным образом передадим ваши слова нашему досточтимому настоятелю, ваша честь, — ответил пожилой монах. — Наш досточтимый настоятель также поручил нам довести до сведения вашей чести факт, сам по себе незначительный, но показавшийся ему достаточно важным, чтобы быть доложенным вашему суду. Тем более что вчера на вечернем заседании ваша честь дали понять, что наш бедный храм находится под вашим высоким покровительством на тех же основаниях, что и другие честные жители округа. Недавно наш храм посетили бесстыдные мошенники, которые обобрали бедных невежественных монахов, лишив их трех связок медных монет, а кроме того, задавали им бесстыдные вопросы. Наш досточтимый настоятель Добродетель Духа смеет надеяться, что ваша честь сделает все возможное, чтобы обуздать этих назойливых проходимцев. Судья Ди поклонился, и монахи удалились. Судья был чрезвычайно раздосадован. Несомненно, причиной жалобы явились фокусы Дао Ганя, но хуже всего было то, что монахи проследили за ним до судебной управы. Со вздохом он приказал старшине Хуну развернуть подарок от Добродетели Духа. Внутри оказались три золотых и три серебряных слитка. Приказав их снова завернуть, судья опустил сверток в свой рукав. Старшина Хун впервые видел, чтобы его господин принял подарок, являвшийся не чем иным, как взяткой, и очень огорчился. Но, помня недавно полученный приказ, он не осмелился высказать никаких соображений по этому поводу и молча помог судье переодеться в дорожное платье. Судья Ди медленно вышел в главный двор. Все было готово для путешествия. Дорожный паланкин ожидал у лестницы, впереди выстроились шестеро стражников эскорта, и столько же позади. Те, что должны были идти перед паланкином, держали длинные шесты с табличками, на которых можно было прочесть: «Верховный судья Пуяна». Шесть крепких носильщиков приготовились ухватиться за рукояти паланкина, а двенадцать слуг должны были по очереди нести вещи. Убедившись, что все в порядке, наместник округа сел в паланкин, носильщики подняли рукояти на свои могучие плечи, кортеж торжественно пересек двор и вышел через главные ворота. Справа к ним подъехал вооруженный мечом и арбалетом Цзяо Тай, а слева — начальник стражи, также восседавший на лошади. Кортеж прошествовал по улицам Пуяна. Впереди бежали два глашатая, бившие в медные гонги и восклицавшие: «Дорогу! Дорогу! Дорогу его чести наместнику округа!» Судья заметил, что никто на улицах не выкрикивал обычные в таких случаях приветствия. Посмотрев через решетку оконца, он увидел, что многие прохожие бросали на кортеж осуждающие взгляды. Судья вздохнул, откинулся на подушки, достал из рукава оставленные госпожой Лян свитки и принялся их изучать. Покинув Пуян, кортеж вступил на дорогу, которая вела вдоль однообразных рисовых полей. Судья уронил бумаги на колени, глаза его слипались. Он пытался представить все возможные последствия поступка, который намеревался совершить, но не мог сосредоточиться. Постепенно равномерное покачивание паланкина убаюкало судью, и он погрузился в глубокий сон. Проснулся он уже на закате, когда кортеж вошел в город Вуи. Наместник округа судья Пэн встретил судью Ди в большом приемном зале суда и устроил в его честь ужин, на котором присутствовали важнейшие знатные лица края. Он был намного старше судьи Ди, но два провала на литературных экзаменах повредили его повышению. Судья Ди нашел, что этот суровый человек обладает высокой культурой и независимым умом, и его неудачи на экзаменах случились скорее из-за нежелания следовать литературной моде, а не из-за недостатка знаний. Угощение было самым простым, а главным развлечением служили блистательные речи хозяина дома. В тот вечер судья многое узнал о состоянии дел провинции. Застолье закончилось глубокой ночью, и судья Ди удалился в отведенные ему гостевые покои. На следующее утро, как только рассвело, кортеж направился в Цзиньхуа. На сей раз местность была более разнообразной. Дорога вилась среди рощ бамбука, листья которого нежно колыхались на ветру, затем среди холмов, покрытых соснами. Это был чудесный осенний день, и судья приказал поднять занавеси паланкина, чтобы насладиться видами. Но очарование пейзажа не могло заставить его забыть о своих заботах. Через некоторое время юридические тонкости дела Лян утомили его, и он положил свернутые бумаги в рукав. Оставив ненадолго историю нечастной госпожи Лян, он тут же стал думать о том, удастся ли Ма Жуну быстро найти убийцу Чистоты Нефрита. И не лучше ли было бы поручить Цзяо Таю помочь Ма Жуну?