– Я никуда не пойду! – неожиданно для Гурова решительно ответила девушка. – Я хочу знать… – Как вам угодно, – прервал девушку Гуров. – Это ваше право. – Он отошел от Виолетты, вновь уселся в кресло и спросил одновременно у Воронова, его жены и сына: – Скажите, для чего все-таки Пантелеев к вам приходил целых четыре раза? – Он требовал от нас денег, – ответила Екатерина Борисовна. – И за что же? Ответить, судя по всему, собирался Воронов-старший, но Гуров предостерегающе поднял руку: – Екатерина Борисовна, я хочу, чтобы ответили вы. – Какая разница, кто будет отвечать, она или я! – взорвался Воронов. – Если разницы нет, отчего вы так беспокоитесь? – пожал плечами Гуров. – Итак, Екатерина Борисовна, я вас слушаю. – Он говорил всякую чушь… ну, будто наш сын, – она взглянула на Евгения, – это его сын… мой и его. И угрожал нам разоблачением, если мы ему не заплатим. Сказал, что обратится на телевидение или в газеты, а там любят такие истории… – Он сказал правду? – в упор взглянул на женщину Гуров и боковым зрением увидел, как подалась вперед Виолетта. Реакция остальных собеседников Гурова не интересовала, так как была известна ему заранее. – Нет, неправду! – вклинился в разговор Воронов. – Чушь! Гнусность! Евгений – наш сын! Мой и ее, – кивнул в сторону жены. – Тогда для чего же вы приехали в Антонову Балку во вторник? – поинтересовался Гуров. – При чем тут вторник? – раздраженно пожал плечами Воронов. – Когда захотели, тогда и приехали. Наша дача, не чужая. – Ну как же, – усмехнулся Гуров, встал и прошелся по гостиной. – Как же, как же… Ранее никогда во вторник вы не приезжали по причине своей занятости, а тут вдруг взяли да и приехали. Причем всем семейством, за исключением Виолетты, – он взглянул на девушку. – Вы ведь не были во вторник вечером на даче? Вот видите, не были… А они приехали. Из чего следует вполне простой и логичный вывод, что их заставили приехать на дачу какие-то чрезвычайные обстоятельства. И что же это за обстоятельства? – Гуров резко отвернулся от Виолетты и взглянул поочередно на Воронова, его жену и сына. – Никаких обстоятельств! – зло ответил Евгений. – Вам же сказали! – Угу… – произнес сыщик. – И как только вы приехали, тут же на даче появился Пантелеев. Какое совпадение! Ай-ай… – Мы приехали, чтобы с ним объясниться в последний раз, – сказала женщина. – Убедить его, чтобы он оставил нас наконец в покое. А приехали во вторник потому, что именно на этот день он назначил нам встречу. Здесь, на даче. – И что же, встреча состоялась? – спросил Гуров. – Да, – коротко ответила женщина. – И каковы же результаты? Екатерина Борисовна ничего не ответила. Зато ответил Игорь Николаевич: – Мы поговорили и поняли друг друга. Он больше к нам не придет. – Вот как, – иронично произнес Гуров. – Не придет… Вы в этом уверены? – Да! – резко ответил Воронов. – И на чем же, так сказать, зиждется такая ваша уверенность? Воронов промолчал. – Скажите, – спросил Гуров – а вы, случайно, не знаете, где сейчас Пантелеев? Вопрос касается всех. За исключением вас, барышня, – Гуров взглянул на Виолетту. – Не знаем, – ответил за всех Воронов-старший. – Наверно, уехал. Или где-нибудь пьянствует. Откуда мы можем знать? Гуров помолчал, затем встал, подошел к картине, висевшей на стене, и принялся ее внимательно рассматривать. На картине были изображены какие-то ломаные, нарисованные яркими красками штрихи и линии, которые хаотически наползали один на другой. Неожиданно он резко повернулся к собеседникам и резко произнес: – Да, он больше к вам не придет. Потому что его убили в ночь со среды на четверг! Аккурат через сутки после вашей последней встречи. Убили на берегу речушки, под старой ивой! Говоря эти слова, Гуров одновременно наблюдал за реакцией собеседников. Реакция оказалась такой, как он и рассчитывал. Воронов и сын внешне никак не отреагировали на слова Гурова: ничего, кроме злости на полицейского, на их лицах не читалось. Екатерина Борисовна закрыла лицо руками. Виолетта вскрикнула. – У…убили? – пролепетала она. – Как убили? – Обухом по голове, барышня, – пояснил Гуров. – Если, конечно, вас интересуют именно такие подробности. Виолетта отчаянно затрясла головой и также закрыла лицо ладонями. «Она ничего не знала, – подумал Гуров о Виолетте. – А вот все остальные – знали. Это видно по их поведению. Вполне убедительное поведение». – А теперь, – резко произнес Лев Иванович, – попрошу отвечать на мои вопросы коротко и четко! Только «да» или «нет». Касается всех, кроме вас, барышня. – Ну, с нас хватит! – опять попытался пойти в наступление Воронов-старший. – Это уже перебор! Вы ответите за каждое ваше слово и действие! Вот прямо сейчас и ответите! И хозяин дачи стал демонстративно искать в мобильном телефоне какой-то номер. – Если не секрет, кому вы собираетесь звонить? – беспечно улыбаясь, спросил Гуров. – Областному прокурору! – зло ответил Воронов. – А-а-а! – иронично протянул Гуров. – Прокурору – это хорошо. А то я, грешным делом, подумал, что Сене Красивому. – Какому еще Сене? – дернулся Воронов. – Здешнему криминальному авторитету и главе местных бандитов, – очаровательно улыбаясь, пояснил Гуров. – С которым вы, Игорь Николаевич, так любите париться в баньке. Доводилось мне, знаете, наблюдать эту сцену. Очень трогательная сценка. Я чуть не прослезился от умиления. Все так мило, по-семейному… Ну, что же вы застыли? Звоните! Пожалуйтесь господину прокурору на самоуправца из Москвы Гурова. А потом передадите мне трубочку, и я добавлю несколько слов, над которыми господин прокурор крепко задумается. Звоните, Игорь Николаевич, что ж вы? Воронов швырнул телефон на стол. – Вот то-то и оно, – сказал сыщик. – Имейте в виду, что я имею полное право задержать всех вас по подозрению в убийстве вашего знакомца Алексея Пантелеева. Разумеется, за исключением вас, барышня. А вас и вас, – Гуров указал пальцем на Екатерину Борисовну и Евгения, – хоть сию минуту. Ну, с вами, конечно, придется повозиться, – теперь сыщик указал пальцем на Воронова. – Как-никак депутатская неприкосновенность. Но, уверяю вас, что вопрос с неприкосновенностью решаемый. – Мы его не убивали! – с истеричными нотками в голосе произнесла Екатерина Борисовна. – О да, – согласился Гуров. – Собственноручно – нет. Но… Итак, я повторяю: я буду задавать вам вопросы, а вы – давать на них короткие ответы. Только «да» или «нет». Будем считать, у нас игра такая. Что-то вроде викторины. Воронов злобно хмыкнул и схватил со стола телефон. Но, подержав в руках, опять швырнул на стол. – Итак, вопрос первый, – сказал Гуров. – Касается мужской части нашего милого общества. Была ли во вторник вечером драка между вами и Пантелеевым? Да или нет? – Нет! – ответил Евгений. – Угрожали ли вы в ходе драки Пантелееву убийством? – Нет! – ответил на этот раз Воронов-старший. – Очень хорошо… Теперь – вопрос персонально вам, Игорь Николаевич. Была ли у вас в тот же вечер, после драки и угроз, встреча с неким деревенским оболтусом Мишкой Кряком? – С кем? – спросил Воронов. – Выражусь точнее. С одним деревенским пьяницей, которого вы наняли за сто тысяч рублей, чтобы он убил Пантелеева. – Послушайте… – Так да или нет? – Нет! – заорал Воронов. – Теперь – вопрос персонально к вам, Екатерина Борисовна. Знали ли вы Пантелеева раньше? – Нет… – не слишком уверенно ответила женщина. – Замечательно. Ну а эта штучка вам знакома? – Гуров вновь вынул из кармана кулончик и показал его женщине. – Нет… – Тогда для чего же вы в самом начале нашей беседы говорили, что с этим кулоном связана какая-то ваша семейная тайна? – напористо поинтересовался Гуров. – Так знакома вам эта вещица или нет? На этот раз Екатерина Борисовна не сказала ничего. – Ну вот, – обиженным тоном произнес сыщик. – Такую викторину испортили. Что ж. Тогда придется говорить мне самому. Все по порядку и с того самого момента, как вы, Екатерина Борисовна, будучи еще Катей Кошкиной, по нечаянности столкнули с моста в реку одну милую старушку… – Виолетта, выйди! – вдруг резко и властно произнес Игорь Николаевич. – Но… – попыталась возразить девушка. – Я сказал выйди! – Выйди, девочка, – мягко попросил Виолетту Гуров. – Зачем тебе терять остатки иллюзий? Это очень больно. Я знаю… Девушка встала, в нерешительности постояла посреди гостиной и вышла.