– Ну и прекрасно, – Лев Иванович улыбнулся. – Вот только… – Что? – Вы должны будете все рассказать следователю и еще на суде. Все то, что рассказывали мне. – Я расскажу, – пообещала девушка. – И следователю, и на суде. А вы думаете, он будет? – Суд? Обязательно будет. – Вы так уверены… Почему? – Потому что иначе нельзя. Кстати, завтра-послезавтра мы с коллегой также отбываем на машине в Москву. Если хотите, можем подвезти. – Спасибо, – покачала головой Виолетта. – Но я сама. Мне надо побыть одной и подумать. И понять… – Да, конечно, – согласился Гуров. – Ну-с, тогда дождемся утра, я отведу вас к следователю, а далее – прощайте. – Да-да… – устало произнесла Виолетта. Гуров поднялся и шагнул к выходу из кабинета. На пороге он остановился и еще раз посмотрел на Виолетту. Ему вдруг захотелось сказать ей, какое прозвище он для нее придумал, еще там, будучи на даче. Фиалочка с филфака. И добавить, что это прозвище ей очень подходит. Но усилием воли Гуров подавил в себе этот сентиментальный порыв и вышел из кабинета. 38 Следственная бригада, вернувшаяся из Антоновой Балки вместе с Крячко, отдыхала в дежурном помещении. Лежаков и Курятников остались в деревне искать свидетелей. Конечно, никаких свидетелей в принципе не предполагалось, потому что убийство происходило без присутствия посторонних и в четырех стенах, но все же, все же… А вдруг кто-нибудь в момент убийства случайно проходил мимо и слышал выстрелы? Чем не свидетель? В таком деле, как убийство, свидетелей много не бывает. – Ну что? – спросил Гуров у следователя. – Огнестрел, – ответил следователь. – Три пули, и две из них прямо в сердце. Но, конечно, нужна экспертиза. Пистолет у вас? – У нас. – Значит, будем проводить еще одну экспертизу. В общем, какие-никакие доказательства имеются. Еще бы свидетелей… – Есть и свидетели, – сказал Гуров. – Во-первых, супруга… – Ах да, – согласился следователь. – А во-вторых, дочь. – Да, и дочь, – вспомнил следователь, – которая сообщила об убийстве. И что же, она расскажет, что произошло? – Уже рассказала. Вам остается лишь допросить ее официально. – Вот как, – без особого удивления произнес следователь. Он был немолодым человеком, ему оставался год до пенсии, и он на своем веку навидался всякого и всяких. – Что ж, допросим. Значит, намечается и свидетельская база. Давайте ее сюда, эту дочерь. – Вы с ней поделикатнее, – попросил Гуров. – Все-таки… а, в общем, сами понимаете. – Понимаем, – сказал следователь. – Не звери какие-нибудь. Сдав Виолетту на руки следователю, Гуров зашел в кабинет начальника отделения, где расположились Крячко и Вахитов. – Ну и как она? – спросил Стас у Гурова. – Я имею в виду девочку. Держится молодцом? – В общем, да, – ответил Лев Иванович. – Сказала все, что нужно. Сейчас она у следователя. – Бывают же на свете чудеса! – проговорил Крячко. – Дочь против отца. А в общем, молодец девчонка! Хотя тяжко ей придется в дальнейшей жизни. Во всех смыслах… – Зато сберегла свою душу, – сказал Гуров. – А это главное. Всегда, везде и для всех. – Что да, то да, – согласился Крячко и взглянул на Вахитова: – Ну что, Вахит Мажитович, дело, кажется, движется к развязке. Убийство Пантелеева раскрыто, убийство молодого Воронова тоже. Конечно, еще предстоит много возни, но это рутина. К примеру, я сильно сомневаюсь, что госпожа мэр охотно станет свидетельствовать против мужа относительно убийства. По разным причинам. Например, в знак солидарности с супругом или испугавшись за свою жизнь. Хотя следует учесть, что убит ее родной сын. В общем, вам придется с нею повозиться. – Уж не говоря о самом Воронове, – произнес Гуров. – Этот господин будет упираться до конца. Отступать ему некуда. Да и в плане всяческих маневров особых возможностей у него нет. Депутатская неприкосновенность? И что? Разве ее сложно снять с депутата-убийцы? – Двойного убийцы! – уточнил Крячко. – Тем более, – согласился Гуров. – Вот чего не знаю – того не знаю, – развел руками Вахитов. – Никогда еще мне не приходилось иметь дело с депутатом-убийцей. Но, думаю, все будет в порядке. – А если возникнут проблемы, наши координаты тебе знакомы, – сказал Крячко. – Чем сможем – поможем. – Это что касается убийств, – в раздумье проговорил Вахитов. – А как быть с прочими подвигами Воронова и его супруги? – К сожалению, на услуги Воронова-младшего нам рассчитывать не приходится, – развел руками Гуров. – Но не беда! У нас ведь есть твоя замечательная папочка! А, Вахит Мажитович? Вот вернемся в Москву и затеем карусель. Если что, поможет наш начальник. Замечательный мужик! Так что жди в гости зубров-следователей. – Хотелось бы, чтобы и вы тоже приехали, – сказал Вахитов. – Но я же понимаю… – Вот именно, – произнес Гуров. – Наше дело – такое… Да ты и сам это знаешь. А тут экономические преступления. Здесь нужен специалист другого профиля. – А Сеня Красивый? – спросил Вахитов. – Ведь он наш профиль, как ни крути. – А что Сеня Красивый? – пожал плечами Гуров. – Неужто сам не справишься? С такими-то орлами, как у тебя! Один твой Лежаков чего стоит. – Ну, после Воронова я справлюсь с кем угодно, – улыбнулся Вахитов. – О чем же тогда горевать? – рассмеялся Крячко. – А уж сколько славы на тебя свалится! Фанфары будут звучать, корреспонденты набегут! В журналах твои фотографии начнут печатать на самых первых страницах! – Всю жизнь мечтал, – рассмеялся и Вахитов. – Да и при чем тут я? Какая здесь моя слава? Это все вы… – А что мы? – пожал плечами Крячко. – Мы – люди скромные. Приехали, чем могли, помогли, и уехали. Зачем нам фанфары? Я прав, Лев Иванович? – Как всегда! – хлопнул друга по плечу Гуров. В кабинет заглянули Лежаков и Курятников. Они только что вернулись из Антоновой Балки. – Заходите, – сказал Вахитов. – Как дела? – Как обычно, – пожал плечами Лежаков. – Никто ничего не видел, никто ничего не слышал, никто ничего не знает. И что за народ в этой Антоновой Балке? Злоупорный! Нет чтобы выстроиться в очередь к правоохранителям и дать ценные показания. Молчат! – Правда, одного мужичка мы все же нашли, – сказал участковый Курятников. – Он проходил мимо и слышал три хлопка, похожих на выстрелы. По времени с убийством вроде совпадает. Какой-никакой, а все же свидетель. – А у вас-то как дела? – поинтересовался Лежаков. – В общем и целом нормально, – ответил Гуров. – Девочка дала показания. Вот, сейчас ее допрашивает следователь. А может, уже и допросил. – Ну, хвала небесам! – обрадовался Лежаков. – Значит, нам с Васькой не придется рыть землю носом, чтобы раскрыть еще и это преступление. – Братцы, – сказал Гуров, обращаясь одновременно к Лежакову и Курятникову. – Вот какое у меня будет к вам предложение… А что, если я заберу вас к себе в Москву? Обоих. Что вы на это скажете? – Зачем? – с недоумением уставились на Гурова Курятников и Лежаков. – Работать, – кратко пояснил Гуров. – В уголовном розыске. – Шутить изволите, – усмехнулся Лежаков. – Нет, я не шучу. Я серьезно. Хорошие вы ребята. Совестливые. А это главное. Ну а мастерство придет. Что скажешь, Вахит Мажитович? Отпустишь ребят в Москву? А то я похлопочу… – Нет, – сказал Вахитов. – Не отпущу. Даже не проси. Даже не намекай. – А что так? – с лукавинкой поинтересовался Гуров. Вахитов в ответ лишь с сердитым видом махнул рукой: зачем, мол, спрашивать, когда и без того все ясно? – А вы-то сами как? – спросил Гуров у Лежакова и Курятникова. – За предложение, конечно, спасибо, – сказал участковый. – А только… На кого я брошу Антонову Балку? У меня в ней еще Виталя Безухий остался без присмотра, да и не только он. А дачники? Гляньте, что творится. Убийство за убийством. А дальше, думаю, будет только хуже. Кто все это будет разгребать? Один Мажитыч, что ли? Так надорвется. Нет, не поеду я в вашу Москву. – А ты, Семен? – глянул Гуров на Лежакова. – Отойди, сатана, ибо ты для меня соблазн! – замахал руками Лежаков и рассмеялся. – Что вам сказать, Лев Иванович? Я здесь родился, здесь я – Семка Лежаков. А в вашей Москве я кто? Да и зачем мне Москва? – Поработаешь, я к тому времени состарюсь и уйду на пенсию, ты займешь мое место. Или его место, – Гуров указал на Крячко. – Будешь выезжать на места происшествий, раскрывать преступления. Чем плохо?