– Я принесла немного. – А у вас есть тростниковый сахар? – Здесь маленькая сахарница с тростниковым сахаром и еще одна – с белым. Улыбка Джудит теперь выглядела отчаянной. Как ей вернуть банковскую выписку обратно в конверт, не привлекая внимания леди Бейли? – Прошу прощения за беспокойство, но не найдется ли у вас овсяного молока? – спросила Бекс. – Разумеется, – ответила леди Бейли с улыбкой. Она явно приняла просьбу Бекс за вызов и направилась обратно на кухню. Как только она ушла, Джудит сунула выписку обратно в конверт, кинула его обратно на столик, провела рукой по бумаге, чтобы выправить вмятины и с широкой улыбкой повернулась навстречу леди Бейли как раз в тот момент, когда она вошла в комнату с упаковкой овсяного молока в руках. – Очень мило с вашей стороны, – отметила Бекс. – У вас замечательные дети, – сказала Джудит, указывая на фотографии. – Спасибо, – ответила леди Бейли, радуясь возможности отвлечься. – Они мне очень дороги. – Да, я вижу. Расскажите мне о них. – Они моя любимая тема для разговора. Что вы хотели бы узнать? – Они хорошо ладили с отцом? Прежде чем ответить, леди Бейли сделала глоток из своей чашки с чаем. – Разумеется, хорошо. Джудит выгнула бровь. – Я понимаю, на что вы намекаете, но отношения между Тристрамом и Питером всегда были довольно напряженными. Думаю, Питер всегда завидовал сыну. – Неужели? – Он был очень тщеславным мужчиной. Не слушайте тех, кто говорит иначе. И считаю, он завидовал молодости и красоте Тристрама. Питер ненавидел, когда ему напоминали о его возрасте, именно поэтому постоянно принижал все достижения Тристрама, что плохо сказывалось на мальчике. Тристрам всегда страдал от недостатка уверенности в себе. – Мы слышали, Тристрам поссорился с сэром Питером в прошлом месяце, и довольно сильно, поэтому и переехал жить к вам. Мы присутствовали на вечеринке, на которой… на которой умер сэр Питер. Незадолго до этого между ним и Тристрамом произошел жаркий спор. Тогда я не заметила в Тристраме недостатка уверенности в себе. – Спор? Глупый мальчишка. Он не может держать себя в руках. Это его защитный механизм. Он всегда бросается в драку, когда чувствует, будто его загоняют в угол. Но все это – пустые угрозы. Чем лучше вы его узнаете, тем скорее поймете, что он до глупого сентиментален – как щенок лабрадора. И такой же преданный. Джудит была заинтригована. Леди Бейли подтверждала слова Розанны, а также бывшего учителя Тристрама. По их мнению, Тристрам был куда более ранимым и впечатлительным, чем казался на первый взгляд. – Знаете, как говорят? Людей судят по их друзьям, – продолжила леди Бейли. – Что ж, этот тест Тристрам прошел на отлично. – А кто его друзья? – Ну, я, конечно. Но есть и другие, в основном со времен школы. – А девушка у него есть? – спросила Джудит с нарочитой небрежностью. – Думаю, у него всегда кто-то есть, – сказала леди Бейли, едва ли не сияя от гордости. – Мне, конечно, он о своей личной жизни не рассказывает, но, насколько мне известно, он меняет девушек как перчатки. – У него было много девушек? – Разумеется. – Мы слышали, есть одна девушка, которой он дорожит сильнее остальных. С ней он, возможно, втайне общается по телефону. – А вот это интересно, – произнесла леди Бейли и сделала глоток из чашки, размышляя, как лучше ответить. – Иногда, если я захожу в комнату, пока Тристрам разговаривает по телефону, он мгновенно сбрасывает звонок или уходит в другое место в поисках уединения. Не могу его винить. Этот дом крохотный. Его и домом-то назвать сложно. Но мне нравится думать, что рано или поздно Тристрам заведет семью. Надеюсь, вы правы. – Он когда-нибудь упоминал при вас имя этой женщины? – спросила Джудит, а затем вспомнила, что отцу Тристрама пришлось ехать за ним во Флоренцию, когда тот сбежал с актрисой из своей труппы. Но в спектакле, где он играл, женщин не было. – Или, может, имя этого мужчины? – добавила Джудит. – Не думаю, что он когда-либо интересовался мужчинами, – протянула леди Бейли. – В этом нет смысла. Женщинам он очень нравится. Но, конечно, я не могу знать о его вкусах наверняка. Если Тристрам не хочет, чтобы кто-то лез в его личную жизнь, узнать о ней очень сложно. Он бывает очень скрытным. Джудит взглянула на Бекс и Сьюзи. Те тоже сразу обратили внимание на слово «скрытный». Можно ли считать слова леди Бейли подтверждением тому, что на самом деле все это время Тристрам общался вовсе не со своей девушкой, а с тайным сообщником? – А что насчет Розанны? – спросила Джудит. Она не хотела, чтобы леди Бейли начала в чем-то подозревать подруг из-за их чрезмерного интереса к Тристраму. – Она ладила с сэром Питером? – Скажу честно: Розанна всегда была преданной и очень трудолюбивой дочерью, но она никогда не ценила Питера, считала его женоненавистником. А он совсем не такой, уверяю вас. Бога ради, конечно, он не ненавидит женщин. Но он всегда предпочитал вести дела с мужчинами, это правда. Он шовинист. – Я слышала, они часто ссорились из-за семейного бизнеса. – Абсолютная правда. Розанна и ее отец могли часами ругаться друг с другом. Иногда я переживала, как бы их ссоры не закончились поножовщиной. Но она никогда не причинила бы Питеру вреда, – поторопилась добавить леди Бейли. – Розанна умеет глубоко скрывать свой гнев. Иногда мне кажется, она так упорно работает именно из-за сложных отношений с отцом: просто пытается доказать ему, что не хуже любого мужчины может справляться с делами. Не возражаете, если я закурю? – Нет, конечно, – ответила Джудит. – Это ваш дом, вы можете делать здесь все что пожелаете. Леди Бейли потянулась к белоснежной упаковке сигарет с логотипом «Картье», вытянула из нее длинную белую сигарету и прикурила ее от золотой зажигалки. – Какую марку вы предпочитаете? – с любопытством спросила Сьюзи. – «Картье». – Разве это не ювелирная компания? – Да, вы правы. – И они производят сигареты? – Сейчас мне приходится заказывать их из-за границы. Хорошие сигареты – моя маленькая слабость. А вы курите? – Курю, – ответила Сьюзи. – Но не такие сигареты, – добавила она, с подозрением глядя на упаковку. – Хотите одну? – предложила леди Бейли. Сьюзи заколебалась. Теперь, когда леди Бейли закурила, ей тоже захотелось сигаретку, но было слишком стыдно доставать свой потрепанный портсигар с табаком для самокруток. А попробовать сигарету от французской ювелирной марки у нее бы точно смелости не хватило. – Нет, спасибо, – в конце концов сказала Сьюзи. – Если не возражаете, я хотела бы узнать, почему вы расстались с вашим мужем? – продолжила допрос Джудит. Леди Бейли сделала глубокую затяжку, прежде чем ответить. – Стараюсь не думать о прошлом. Мы всегда поддерживали связь и даже после развода принимали важные решения вместе. – Это хорошо сказывается на детях, – заметила Бекс с мудростью, присущей жене священника. – Но нам хотелось бы знать, – вмешалась Сьюзи, – кто кого бросил и по какой причине. Леди Бейли шокированно уставилась на подруг. Она была слишком хорошо воспитана, чтобы ответить на столь грубый вопрос. Однако от правды не скроешься. – Это была я. Я его бросила. Джудит и ее подруги молча ждали продолжения. – Между нами не было непримиримых разногласий или жестокости. Что-что, а жестоким Питера назвать нельзя. – Тогда почему вы расстались? – спросила Бекс. – Из-за его измен. Он ни одной юбки не пропускал, и не каждая женщина могла противостоять его ухаживаниям. Когда я узнала, он даже не пытался ничего отрицать, да и вообще постоянно говорил, что у него есть нужды, которые должны быть удовлетворены. Будто это оправдывает его поведение. Он утверждал, что все эти женщины ничего для него не значат и он просто развлекается. Когда я спрашивала, значу ли я для него хоть что-то, он лишь смеялся в ответ. По его мнению, я должна была лишь рожать ему детей и терпеть его измены, а потом мы бы вместе состарились. Таковы порядки в семье Бейли. Отец Питера вел себя так же, и яблочко недалеко укатилось от яблоньки. – Он даже не извинился? – Нет. Питер никогда не испытывал вины за содеянное. Именно это привлекло меня в нем в первую очередь. С ним было так весело: он всегда называл вещи своими именами и плевал на чувства других. Но я надеялась, что после свадьбы он изменится. – Мужчины не меняются, – с грустью сказала Сьюзи. – Некоторые меняются, – возразила Бекс, но печали в ее голосе было не меньше. Бекс и Сьюзи сочувственно улыбнулись друг другу. – Так почему он снова решил жениться? – спросила Джудит. – Понятия не имею, – ответила леди Бейли. – Но все мы не молодеем, а Питер к тому же всегда был ипохондриком. Возможно, с тех самых пор, как я подарила ему детей, он мечтал завести себе медсестру. Джудит ясно видела, что свадьба сэра Питера расстраивала леди Бейли куда больше, чем та хотела показать. Глядя на женщину, Джудит не могла не вспомнить картину, висевшую в холле Белого коттеджа. На ней сэр Питер сидел, обнимая жену и дочь, а леди Бейли руками обхватывала устроившегося у нее на коленях Тристрама. Но больше всего Джудит поразило, как сильно леди Бейли изменилась за эти годы: вместо юной, пышущей жизнью красавицы перед ней сидела усталая, изможденная женщина.