– Но можем ли мы верить ее словам? – спросила Бекс. – Верно, – кивнула Джудит. – Для начала нам надо поговорить с майором Льюисом, не так ли? – Я могу заняться этим, – предложила Бекс. – Он поет в церковном хоре, а сегодня вечером у нас как раз будет собрание. Я расспрошу его, когда увижу. – Хорошая идея. А пока, думаю, нам стоит отыскать тропинку, ведущую вдоль сада сэра Питера. Так мы сможем узнать, была ли в словах леди Бейли хоть толика правды. А потом нам нужно разузнать, зачем Тристрам приходил в Белый коттедж. Правда, у меня уже есть теория на этот счет, и, возможно, именно этой зацепки нам не хватало. – Какой? – спросила Сьюзи. – Что, по вашему мнению, он задумал? – Не будем спешить. Сначала изучим кусты, а потом возьмемся за Тристрама. Глава 26 Когда женщины подошли к мосту Марлоу, у его основания они увидели столпотворение. Водители нетерпеливо жали на свои гудки и пытались сдавать назад, а на самом мосту стояли какие-то люди с флагами, полностью блокируя дорогу. – Что тут происходит? – спросила Бекс у одного из зевак. – Протестная акция экоактивистов, – ответил тот. – Но нам нужно попасть на другую сторону, – возмутилась Бекс. – Они останавливают только машины. Пешеходы могут проходить беспрепятственно. – Тогда пойдемте, – сказала Джудит и повела своих подруг к мосту мимо застрявших в пробке машин. На мосту стояло около двадцати людей с флагами, баннерами, разными трещотками и свистками. – Запасного плана не существует! Запасной планеты у нас нет! – кричали они, пока несколько полицейских пытались заставить их сдвинуться с места. Неожиданно для себя Джудит увидела в толпе Розанну. Она, скрестив ноги, сидела на земле и держала в руках нарисованный от руки плакат с надписью: «Вы можете игнорировать меня, но вы об этом пожалеете». Джудит направилась к ней, а ее подруги не отставали, хотя Бекс явно нервничала. – Я не уверена, что могу здесь находиться, – сказала она. – Замечательное шествие! – крикнула Джудит Розанне, проходя мимо. Розанна, не ожидавшая увидеть здесь старушку и ее подруг, от удивления поднялась с земли. – Что вы здесь делаете? – спросила она. – Мы, как три козочки из детской сказки, пытаемся перебраться на другую сторону реки, – ответила Джудит. – Но я очень рада видеть, как молодежь отстаивает свои взгляды. Наше общество не сможет измениться, если хоть кто-то не начнет действовать. Взять, к примеру, хотя бы суфражисток. Правда, я и не думала, что вас так волнуют проблемы экологии. – Я обычно не хожу на протесты, – призналась Розанна, опустив взгляд. – Мне нелегко даются эти шествия, но, если у нас не остается выбора, мы должны действовать. – Да, вы правы, – согласилась Джудит и пристально посмотрела на Розанну. – Иногда нам нужно действовать. К ним подошла другая женщина. Кончики ее светлых волос были окрашены в голубой цвет. Джудит вспомнила, что они уже видели ее на барже, где живет Розанна. Значит, это и есть Кэт – дочь Эндрю Хасселби. – Эти женщины обижают тебя? – спросила она Розанну, а затем обратилась к Джудит: – У нас есть право на публичный протест. Это прописано в Европейской конвенции по правам человека. Глаза Кэт сверкали от едва сдерживаемого пыла, и Джудит удивленно вскинула брови. – Вас зовут Кэт, не так ли? Вы дочь Эндрю Хасселби? – спросила Джудит. – Какое вам до этого дело? Пойдем, Розанна, нам нужно заняться делом. Кэт увела Розанну обратно в толпу протестующих, но затем передумала и снова подошла к Джудит и ее подругам. – Вам стоит знать, что отец одобряет то, чем я занимаюсь, – сообщила она. – Ничуть в этом не сомневаюсь, – кивнула Джудит и, прежде чем Кэт успела понять, что происходит, достала из своей сумки баночку с леденцами и сняла с нее крышку. – Хотите леденец? Кэт посмотрела на протестующих, на полицейских, стоящих у нее за спиной, и вновь обратила свой взгляд на старушку, протягивающую ей баночку со сладостями. – Нет, спасибо, – отказалась она. – Как вам угодно, – парировала Джудит, сунула себе в рот леденец и оглядела бушующую толпу протестующих. – Это, конечно, не Париж в шестьдесят восьмом. Но, если честно, ничего похожего на Париж в шестьдесят восьмом не происходило ни до, ни после, – жизнерадостно добавила она. – Вы были в Париже во время протестов в шестьдесят восьмом? – Вы знакомы с этими событиями? – Каждому, кто верит в силу протестов, известны эти события. На что это было похоже? – Глаза Джудит восторженно засверкали, когда она погрузилась в воспоминания. – Я тогда только-только вернулась из Оксфорда и не совсем понимала, что мне делать дальше. Поэтому поехала на лето в Париж. Это было замечательное путешествие – в ретроспективе, разумеется. В то время все эти протесты только раздражали меня. А могу ли я задать вам несколько вопросов? Мы помогаем полиции разобраться с тем, что случилось с отцом Розанны. Не могли бы вы рассказать нам все, что вам известно о семье Бейли? – Это несложный вопрос, – ответила Кэт. – Семья Бейли одним своим существованием олицетворяет все, что не так с этой страной. Они разбогатели благодаря тяжелому труду других людей. Потом они передавали свое богатство из поколения в поколение, тогда как работу за них всегда выполнял кто-то другой. Они вампиры. – Вы очень решительно выражаете свои мысли, – усмехнулась Сьюзи. – Вам нравятся эти люди? – недобро прищурившись, спросила Кэт. – Мы едва с ними знакомы, – ответила Бекс. – Меня утешает лишь то, что хотя бы отец Розанны под конец прозрел. – О чем вы говорите? – спросила Джудит. – Он ведь исключил Тристрама из своего завещания, не так ли? И правильно сделал. Этот мужчина не заслужил такого богатства. Точно не с таким отвратительным поведением. – Откуда вы знаете, что сэр Питер исключил сына из завещания? – Он сам мне сказал в рождественский вечер. Дженни тогда устроила настоящий пир. Она даже приготовила для меня вегетарианские блюда, а такого в этой семье до нее никто не делал, уж поверьте мне. Чуть позже тем вечером я случайно наткнулась на Питера. Он сидел в своем кабинете с бокалом вина и разглядывал эти жуткие рентгеновские снимки, висевшие над его столом. В тот момент он показался мне старым и очень слабым. А ведь он никогда не выглядел слабым. Поэтому я спросила, все ли у него в порядке, а он ответил, что переживает, правильно ли поступил с Тристрамом. Тогда я спросила, о чем он говорит, и он ответил, что написал новое завещание и вычеркнул из него Тристрама. Питер гадал, не совершил ли он ошибку. Я сказала, что деньги принадлежат ему и он может поступать с ними как ему заблагорассудится. – Он сказал, кому оставил деньги? – В смысле, Розанне ли? Я не спрашивала. Ведь в тот день мы праздновали Рождество. – Но Розанна думает, что теперь она все унаследует? – Наверняка она ничего не знает. Если честно, я переживаю за нее. Она так зациклилась на этом проклятом завещании, что не может говорить ни о чем другом. Мне кажется, вся эта ситуация немного повредила ее рассудок. По-моему, это прекрасный пример того, как деньги могут развращать нас. А когда денег много, они развращают еще больше. Но все это теперь неважно, ведь новое завещание так и не найдено, правда? – И вас это не волнует? – Я юрист. Слишком часто мне приходилось видеть, как из-за завещаний распадаются семьи. Как мне думается, найдется – так найдется. А если не найдется, то и бог с ним. В мире есть куда более важные вещи, о которых стоит волноваться, – добавила Кэт, указывая на других протестующих. – Не хотим вас больше задерживать, – сказала Джудит. – Но могу я спросить, почему вас не было на вечеринке? – Почему вас это интересует? – Вы близкая подруга Розанны, но я не заметила вас на празднике в честь свадьбы сэра Питера. Почему? – Боже, да мне просто не хотелось торчать среди этих скучных богачей весь день. Было что-то странное в ее словах, и Джудит не совсем поверила ей. Кэт это заметила. – Ох, ладно, если вам так важно знать, – я была в парикмахерской. Готовилась к свадьбе. Вы довольны? Джудит улыбнулась. Она прекрасно понимала, почему ярая экоактивистка Кэт не хотела признавать, что прихорашивалась перед походом на свадьбу «скучных богачей». – В какой именно парикмахерской? – «Красавицы и красавчики». – Я знаю, где это, – заметила Бекс. – Водила туда своих детей, когда они были еще совсем маленькими. Но разве это не детская парикмахерская? – Ее владелица – моя старая подруга. Она занимается моими волосами. Так что, если вы намекаете на то, что я как-то причастна к смерти Питера, спешу вас разочаровать. Я была у парикмахера. К ним подбежал раскрасневшийся молодой человек. – Полицейские говорят, что мы должны уйти с моста! – Черт возьми! – воскликнула Кэт, вместе со своим другом подбежала к полицейским и начала с ними спорить.