Свежие колосья риса на заливных полях волнами колыхались на ветру, и казалось, будто наш состав из четырех вагонов замедляет ход. – Парень, который бесплатно предоставил пансионат, раньше состоял в Клубе киноведов. Щедро, ничего не скажешь, – сказал я. – Кажется, его отец – президент кинокомпании. Со мной Кэндзаки говорила не так официально, как с Акэти, скорее, по-дружески. Она постояла немного, подставляя лицо ветру, и, видимо, удовлетворившись этим, потянулась, чтобы закрыть окно. Ее длинные черные волосы взлетели, закрывая лицо. – Вау! Пока она придерживала руками волосы, я закрыл окно. – Спасибо-о!.. Глядя, как Кэндзаки поправляет попавшую в рот прядь волос, я фыркнул. – А-а, смеешься… – Вовсе нет. – А ты не только хмурый бываешь, оказывается, – сказала Кэндзаки немного сердито. Когда мы встретились в кафе, она показалась мне холодной, отдаленной – и вот здесь, в поезде, я впервые убедился, что она может быть и дружелюбной. Тут только я заметил, что Кэндзаки не сводит с меня глаз, и сразу понял причину. Она смотрела на старый шрам на левом виске. Он был сантиметра четыре-пять в длину и бросался в глаза. Чтобы скрыть его, я отращивал волосы подлиннее, но порыв ветра раздул их, и шрам стал виден. – Как это получилось? – Давно было. Землетрясение, какой-то обломок ударил меня по голове… Я не хотел распространяться на эту тему, но Кэндзаки не скрывала волнения. – Ужас! А какие-нибудь последствия, осложнения были? – К счастью, обошлось. Просто иногда делаюсь мрачным, угрюмым, а это отпугивает людей. – Бедняга! Не успел я оглянуться, как ее тонкие пальцы прикоснулись к моему шраму. От прохлады и мягкости прикосновения у меня побежали мурашки по коже. Это было настолько неожиданно, что я не мог слова сказать, пока Кэндзаки не убрала пальцы и, как ни в чем не бывало, начала приводить в порядок растрепанные ветром волосы. Ну до чего странная девушка! Накануне она явилась к нам с предложением хитро задуманной сделки, а теперь предстала передо мной чувствительной и уязвимой. Если она все подстроила, то мы имеем дело с экстраординарной личностью. Но мне почему-то казалось, что настоящая Кэндзаки именно такая – открытая и незащищенная. Хируко Кэндзаки… Акэти успел поделиться со мной информацией о ней. 3 – Хируко Кэндзаки… Где-то я уже слышал это имя. Ага, вспомнил! В полицейском участке, куда я носил свои визитки, его упомянул один следователь, узнав, что я из Синко. Как выяснилось, она детектив и расследовала много сложных и загадочных дел, оказавшихся не под силу даже полиции, и сумела раскрыть их благодаря замечательным дедуктивным способностям. Акэти рассказал мне о своем открытии перед отъездом, до того как Кэндзаки появилась на станции в условленном месте. Я чувствовал, что она неординарная личность, но чтобы детектив… Кто бы мог подумать! – Звучит как в каком-то романе. Если это так, то журналюги мимо не пройдут. Учитывая ее внешность, Кэндзаки произвела бы в новостях куда большее впечатление, чем какая-то второразрядная фотомодель или любимец публики, строящий из себя звезду. – Мне стало интересно, и я попросил Тануму-сана накопать что-нибудь о ней. Вроде она из Иокогамы, из известной старинной фамилии, и информация о делах, к которым она имеет отношение, строго дозируется, чтобы не запятнать честь семейства. – Из знатной семьи, красавица, да еще и детектив в придачу… Просто супер! У вас с ней есть общее – желание влезть в какое-нибудь сложное дело. Почему же ты раньше с ней не законтачил? Зная характер Акэти, я был уверен, что, будучи в курсе, что в нашем университете учится такая уникальная особа, он бы тут же сделал все возможное, чтобы встретиться с ней. Однако… – У меня тоже есть гордость, – с неохотой проговорил Акэти. – Что-что? – У нее есть реальные достижения. О них открыто не говорят, но, я слышал, ей объявили благодарность за помощь полиции. А мне чем похвастаться? Мне рано с ней равняться. А-а… понятно. Акэти, видимо, считал эту девушку – из известной семьи, да еще известного детектива – своим конкурентом. Возможно, ему просто не хотелось быть вторым номером, и он полагал, что встреча с ней станет как бы признанием ее превосходства над ним. Но вообще все это очень странно. Если Кэндзаки такая опытная и успешная, почему ее так заинтересовала суета вокруг записки с угрозами, полученной Клубом киноведов – одним из кружков, которых в университете с избытком? Я по-прежнему не понимал, зачем ей понадобилось затаскивать нас на предстоящее мероприятие. Вряд ли она особо рассчитывала на наши скромные силы. – Хамура-кун, я точно знаю, что все это значит, – с серьезным видом заявил Акэти. – И что же? – Это вызов, который знаменитый детектив бросает известному тандему из университета Синко. – То есть мы с тобой тандем? И с каких же пор? – Естественно, тандем. Ты мой помощник. Впадать в уныние Акэти явно не собирался. – Как бы то ни было, мы не знаем, что у нее на уме. Цель предложенной нам сделки неясна, поэтому мы должны быть настороже. 4 По пути мы пересели с JR[19] на частную ветку, в ожидании поезда пообедали, хотя для обеда было еще рано, и через полчаса прибыли на станцию назначения. Металлический каркас станционного здания, когда-то покрытый свежей пастельно-зеленой краской, сильно выцвел, персонала не было видно. Возможно, он этой станции не полагался. Только мы направились к лестнице, чтобы спуститься с платформы, как сзади нас кто-то окликнул: – Акэти! Кэндзаки! Мы обернулись и увидели парня и девушку. Видимо, они ехали в другом вагоне. При виде парня Акэти широко улыбнулся. – О-о! Синдо-кун! Спасибо, что согласился нас принять. На лице парня появилась натянутая улыбка. Так вот он какой, президент Клуба киноведов… Худой, в очках, робкий с виду, хотя нет, извините, – скорее серьезный. – По правде говоря, я бы не дал разрешения, если б не предложение Кэндзаки-сан. Короче, это особый случай. Желаю приятно провести время. Судя по тону, на самом деле Синдо хотел сказать, что не испытывал ни малейшего желания приглашать нас в компанию киноведов. Навязчивость Акэти вызывала у него отторжение. Потом Синдо и приехавшая с ним девушка обернулись ко мне и представились: – Аюму Синдо, президент Клуба киноведов, третий курс, факультет искусствоведения. А это… – Рэйка Хосикава, тоже с третьего курса, тоже искусствоведение. Занимаюсь в драматической студии, приглашена на съемки. Рада познакомиться. Симпатичная мордашка поп-звездочки, вьющиеся каштановые волосы. Она была хороша, но по-другому, не так, как Кэндзаки. На руке у нее блестело кольцо. Такое же было у Синдо. Кольца говорили о том, что он ее парень, а она его девушка. Мы тоже представились. Когда Кэндзаки назвала свое имя, Синдо сказал, поклонившись: – Спасибо, что приехали. Мы никак не могли собрать нужное количество… Он говорил с Кэндзаки совсем не так, как с Акэти. Будучи на год старше ее, демонстрировал образцовую вежливость. Однако она все его любезности пропустила мимо ушей. – Ладно. У меня свой интерес к этой поездке. Свой интерес? Я попытался прочесть на ее лице, что она имела в виду, но безуспешно. – Кто еще должен приехать? Акэти обвел взглядом пустую платформу. Нам не сказали, сколько всего будет участников. До назначенного времени сбора оставалось пятнадцать минут.