– Именно. – То есть те, кто вышел из игры, восприняли эту записку серьезно? – спросил я. Я не видел в этом смысла. Записка неприятная, жутковатая, но ребята все молодые, современные. И чтобы из-за какого-то клочка бумаги оказаться от планов? На мои сомнения Кэндзаки ответила кивком и продолжила: – Это еще не всё. Только моя подруга заметила записку, как в комнату вошел президент клуба. – Синдо-кун? – решил уточнить Акэти. Видимо, это был тот самый парень, которого он пытался продавить. – Да. Но стоило ему увидеть записку, как он сделал серьезное лицо и стал убеждать мою подругу, чтобы она никому о ней не рассказывала. Синдо в числе нескольких членов клуба в прошлом году участвовал в летнем сборе. Почувствовав за его настойчивостью какой-то подвох, подруга решила ничего не скрывать и рассказала всем, после чего ребята начали отказываться от поездки. Вполне естественно, что женская половина членов клуба особенно разволновалась, узнав о подозрительном поведении президента, наверняка знавшего, что происходило на сборе в прошлом году. – Ну что ж, теперь все понятно, – кивнул Акэти и продолжил, подбирая слова: – Еще вы упомянули о сделке. Что имеется в виду? – Кажется, Синдо боится, что ему придется отменить мероприятие из-за недостаточного числа участников. Как тогда он будет выглядеть в глазах человека, который организовал для них коттедж? – Тем не менее он мне отказал. – Это потому, что вы оба мужского пола, – заявила Кэндзаки. – Тот самый бывший выпускник пригласил клуб в пансионат своих родителей, потому что хотел устроить типа тусовки, а какая тусовка без девушек… Поняли, из-за чего переживает Синдо? И вот мое предложение: не хотите ли присоединиться вместе со мной? Глаза Акэти за стеклами очков округлились. – Вас же в университете зовут Шерлоком Холмсом. Мы имеем подозрительное мероприятие и анонимную записку с угрозой. Разве это не то, что вас интересует, Акэти-сан? – Хм-м… Что он хотел сказать этим междометием? Было очевидно, что рассказ Кэндзаки захватил его целиком. Акэти еле сдерживал возбуждение, посуда на столе дребезжала – это он мелко подрагивал ногой, не подозревая, что переполнявшие его чувства можно было читать как раскрытую книгу. Наконец он с серьезным видом кашлянул. – Кхм-м… Пожалуй, можно сказать, что некоторые аспекты этого дела представляют интерес. – Я уже переговорила с Синдо. Видимо, у него проблемы с набором девушек на предстоящую поездку, он даже пригласил одну из драматической студии. Сказал, что, если я соглашусь, могу прихватить двух сопровождающих. Эта девушка умела решать проблемы. Для нас – по крайней мере для Акэти – все складывалось как нельзя лучше. Именно поэтому я почувствовал, что в этой истории чего-то недостает, и встрял в разговор: – Подождите. Вы сказали, что это сделка. Но по тому, что я услышал, она выгодна только нам. Зачем же вы сюда пришли и начали этот разговор? Мне вдруг показалось, что во рту Кэндзаки, в узкой щели между губами, мелькнули клыки. Но эта улыбка длилась долю секунды и исчезла, когда она опустила голову. – Не спрашивайте меня о причинах. Это мое условие. Какая странная сделка… Девушка по имени Хируко Кэндзаки, неожиданно представшая перед нами, пригласила парней, с которыми прежде ни разу не встречалась, участвовать в весьма сомнительном деле. Бессмысленном и непостижимом, но именно поэтому Акэти ни за что от него не отступился бы. – По рукам! На его лице расплылась неотразимая улыбка. Глава 2 Вилла «Фиалка» 1 Жаркое утреннее солнце заливало наполненное запахом плесени бетонное здание. В оконных проемах не видно ничего, что могло бы защитить от палящих лучей, – ни штор, ни стекол. Это был стоявший в горах заброшенный отель. Почти двадцать лет прошло с тех пор, когда в последний раз здесь были люди. Другие строения в округе отсутствовали, поэтому даже местные жители редко приближались к бывшей гостинице. Небо было такое чистое и ясное, что представить трудно. Подняв к нему глаза, Хамасака сощурился и подумал: «Понятно, когда говорят, что хорошо умереть в такой день». – Хамасака! – окликнули его сзади. – Только что Гондо звонил. Вчера у тебя в лаборатории был обыск. Полиция или безопасность поработали. – Ишь ты! Хамасака посвятил исследованиям около двадцати лет своей жизни. И теперь его лаборатория в университете, которой он отдавал все силы, в руках врагов. Но Хамасака не испытывал ни гнева, ни возмущения. Его ум был спокоен и лишен эмоций. Все результаты исследований он увез с собой. Все данные, хранившиеся в его компьютере, были уничтожены. Оставшиеся в лаборатории материалы не представляли большой ценности. Сейчас она представляла собой брошенную пустую оболочку. Они могут ковыряться в ней, сколько заблагорассудится. Хамасаке оставалось выполнить последнюю миссию – сообщить миру о том, чего он добился. В руинах брошенного здания, кроме него, оставались еще пять человек. Кого-то он знал уже давно, кого-то увидел впервые несколько дней назад. Но это не имело значения. Потому что сегодня все закончится. – Время двигать отсюда, пока дороги пустые. Все будет напрасно, если мы не доберемся туда в назначенный час, – сказал Хамасака. – Понятно. Человек, к которому были обращены слова Хамасаки, взвалил на плечо рюкзак и крикнул другим: – Священная война начинается. Вперед! В ответ на его призыв все с лихорадочным возбуждением издали победный клич и взметнули кверху сжатые кулаки. А один громко проревел: – Мы вам покажем! Откроем ящик Пандоры! Они воображали себя спасителями мира. Хамасака задержал свой холодный взгляд на том, кто кричал громче всех. Этот человек окончил один из самых престижных университетов, но, начав работать, скоро понял, что выбранная компания его не устраивает, и ушел. Со стороны казалось, что он потерял себя, превратился в лузера. Он обвинял в своих бедах весь мир, когда Хамасака его подобрал. И стал ярым сторонником плана Хамасаки, готовым отдать за него жизнь. Эти люди – единая команда, но они не друзья. Всего лишь рабочие муравьи, собранные Хамасакой вместе только для осуществления его плана. Он хорошо понимал, что без их помощи ему не справиться. Эти люди не в состоянии всего понять. Это не ящик Пандоры. Вернее, не один ящик, а целый шкаф, который оставила после себя организация, называемая Фонд Мадарамэ. И сейчас им предстояло открыть лишь один из ящиков. 2 В день отъезда рано утром Акэти, Кэндзаки и я встретились на ближайшей к универу железнодорожной станции и сели в поезд. Пансионат, куда мы направились, стоял на озере Сабэа в префектуре С., и все участники сбора должны были собраться там на станции. Места вокруг озера известны своими летними курортами, там много частных вилл и туристических баз. О том, чтобы провести там три дня, можно только мечтать. – Что с тобой, Хамура-кун? Что ты такой мрачный с утра? Акэти в гавайской рубахе, которая ему не шла, был необычайно возбужден – ведь его ожидали пансионат, к которому он горячо стремился, и загадка записки с угрозой. У меня же, в отличие от него, настроение было так себе. Я даже с Обществом детективной литературы не сумел ужиться, а тут надо поладить и провести несколько дней с парнями и девушками, которых раньше никогда не видел… – Я от рождения хмурый, поэтому кажется, что я мрачный. И потом, мы ничего не знаем об этой поездке. Только что мы пробудем там три дня. А о людях, которые приедут, не имеем ни малейшего представления. Тебя это не волнует? – Наверняка они говорят по-японски. Нас же не в зону ближневосточного конфликта посылают. К чему беспокойство? Что-то обязательно произойдет, но мы не знаем когда. Так что расслабляемся и ждем этого момента. Из-за языка общения я особо не переживал, равно как и из-за происшествия, которое то ли будет, то ли нет. Честно говоря, больше записки с угрозой меня волновало другое – как перевозбужденный Акэти поведет себя в компании молодых киноведов. Я прямо представлял, как он стоит перед ними и вопрошает: «Правда ли, что случившееся в прошлом году самоубийство девушки, состоявшей в вашем клубе, связано с ее участием в аналогичном мероприятии? Не заметили ли вы что-то странное до и после самоубийства?» Я сидел в поезде между Акэти и Кэндзаки. Девушка повернулась ко мне и проговорила извиняющимся тоном: – Извини. Мне надо было подробнее расспросить Синдо-сана обо всем. – Всё в порядке, да и какая разница… Я отвел взгляд от смотревших прямо на меня ясных глаз. У меня плохо получается с красивыми девушками. Кэндзаки была одета совсем не так, как накануне. На смену черному одеянию, в котором она появилась в кафе, пришло белое платье без рукавов, отделанное кружевами. Вылитая «летняя девушка»[18]. Под вырезом на груди красовался большой галстук из ленты, простой, но изысканный. В соломенной шляпе она выглядела чуть ли не девочкой, и мне стало больно, что я заставил такую девушку извиняться. – Эх-х… Встав коленями на сиденье, Кэндзаки потянула окно кверху. Нагнетавшийся кондиционером холодный воздух вытеснил ворвавшийся в открытое окно прохладный ветерок, чуть не сдувший шляпу с головы девушки. – О-о! Она схватила шляпу обеими руками. Я увидел ее белые подмышки и заставил себя перевести глаза на открывавшуюся за окном картину.