– Я выступала в роли управляющей делами, когда вас посчитали мертвым, я была душеприказчицей… Мне было что еще сказать, но Фицрой закрыл мне рот ладонью. – Тихо! – прошипел он. – Если нас тут кто-нибудь увидит, то я заявлю, что вы воинственно настроенная суфражистка, и вас отправят в тюрьму, а я этому поспособствую. – Я надеялась, что мои глаза горят гневом, который бурлил во мне. Я определенно прилагала усилия, чтобы они горели. Я подумывала о том, чтобы укусить его руку, но знала, что Фицрой, в отличие от Бертрама и Рори, легко даст мне пощечину и не станет испытывать угрызений совести или раскаиваться. Он склонился поближе ко мне и тихо заговорил: – Мне жаль, что Риченда поставила под угрозу своих детей. Я не желаю им зла. Вы забываете, что не я спланировал поездку в Хрустальный дворец. Я в этом не участвовал. Я здесь для того, чтобы защищать интересы нашей страны, и я должен ставить их выше всего остального. Всего остального! – Он склонился еще ближе, и теперь наши лица разделяли всего несколько сантиметров. Он особо подчеркнул два последних слова и говорил очень серьезно. – А теперь мне нужно, чтобы вы привели ко мне Рори и Бертрама. Они здесь? – Он так и продолжал закрывать мне рот рукой, поэтому я просто покачала головой – насколько это позволял захват. – В гостинице? Я кивнула. Я предполагала и надеялась, что Бертрам к этому времени вернулся к Рори и Эми. Фицрой опустил губы к моему уху и говорил так тихо, что, хотя его губы почти касались моей кожи, мне приходилось напрягаться, чтобы его услышать. – Сюда приедет король. Он намерен лично обратиться к делегации. Это отчаянный план. Я жду подкрепления. Теперь нужно готовиться к появлению короля. А пока я этим занимаюсь, мне нужно, чтобы вы снова занялись Клаусом фон Риттером – чтобы он остался в живых. Конечно, при обычных обстоятельствах я не стал бы выбирать для этой работы любителей, но мне требуются все мои люди для обеспечения безопасности короля. Это самое главное, это моя приоритетная задача. Вспомните, что вы поклялись делать, когда подписывали обязательства в соответствии с Законом о неразглашении государственной тайны. Да, вы не оперативный работник, но вы мой ресурс из гражданских лиц, который я могу использовать так, как посчитаю нужным для обеспечения безопасности страны. Если вы произнесете хоть слово протеста после того, как я уберу руку, я использую необходимую силу и все свои возможности, чтобы вывести вас из строя и отправить в тюрьму, которую выберу сам. Он отодвинулся от меня, чтобы смотреть мне в глаза. Продолжая говорить тихо, он добавил: – Если вы выполните свои обязанности так, что меня удовлетворит ваша работа, я могу решить использовать мои возможности и ресурсы для того, чтобы помочь вам найти пропавших детей. Мы договорились? Мои глаза жгли слезы, и одна слезинка выкатилась из уголка глаза и скатилась ему на руку. Выражение лица Фицроя оставалось холодным, его ничто не трогало. Я кивнула. – Молодец, – сказал Фицрой. – То, что похитители прихватили и горничную, говорит о том, что в ближайшее время опасность детям не угрожает. Он быстро встал и протянул руку мне. Я гордо отказалась от помощи и неуклюже поднялась сама. Фицрой оглядел меня с головы до ног. – Переоденьтесь перед тем, как возвращаться. После этого он ушел, а я, дрожа, прислонилась к стеклянной стене. Глава девятая В постели с дьяволом – Дьявол! Изверг! Я сердце вырву у него из груди за это. Я его вырежу, все еще продолжающее биться, из него живого! – сказал Бертрам после того, как я рассказала ему о случившемся. – Тебе удалось хоть что-нибудь выяснить? – спросила я. – Как они ушли? Бертрам покачал головой. Мы оба замолчали. Мы обдумывали наше положение. Бертрам в ярости мерил шагами гостиную в нашем номере. Рори переоделся в чистую одежду и неподвижно сидел в кресле. Опухоль вокруг его глаз немного спала, но кожа посинела. На щеках тоже виднелись следы борьбы – и синяки, и царапины. Судя по тому, какие позы он принимал, я понимала, что это только видимые последствия схватки. Я встала, так плотно сжав руки, что ногти впивались в плоть. Я специально причиняла себе боль, чтобы не сломаться и не разрыдаться. Я не знала, что делать. Эми отправили в детскую, и после всей суматохи она спала так крепко, как может только уставший ребенок. Наконец заговорил Рори: – Эфимия, ты думаешь о том, чтобы не возвращаться к Фицрою? – Думаю, – тихо призналась я. Бертрам прекратил шагать по комнате и резко повернулся ко мне, лицо у него приобрело пепельный оттенок. – Но король! – воскликнул он. – Фицрой не хочет, чтобы мы защищали короля, – напомнила я. – Только барона. Кто такой этот барон на фоне жизни двух невинных младенцев? Бертрам подошел ко мне и положил руку мне на плечо. – Это все равно будет государственная измена, – сказал он. – Но если ты пойдешь на это, – он сглотнул, и я видела, чего ему стоит закончить предложение, – то я тебе помогу. Я подняла руку и сжала его ладонь. – Ты для меня все, – сказала я. Рори откашлялся. – Для вас двоих это, может быть, невероятно романтичный момент, но я думаю, что вы кое о чем забыли. Мы не представляем, куда отвезли детей. И кстати, кто это сделал. Бертрам убрал руку с моего плеча и повернулся к Рори. – Думаю, что мы с уверенностью можем утверждать, что за этим делом стоит Ричард. Рори пожал плечами, а потом поморщился от боли. – Наиболее вероятно, но сам он этого не делал. Он нанял других. Немцев, если Эми все правильно услышала. Лондон – большой город, а у Ричарда, как говорится, глубокие карманы. А у нас нет никаких ресурсов, чтобы найти детей. – Ты намекаешь, что они есть у Фицроя, – сказала я, почувствовав горечь на языке после того, как произнесла фамилию шпиона. – А ты в этом сомневаешься? – спросил Рори. – Он скажет все, что угодно, чтобы добиться своей цели. И даже сделает, – заметила я. Рори кивнул: – Согласен. Он не знает угрызений совести. То, как он поступил с тобой, непростительно. – Рори поднял руку до того, как Бертрам успел начать очередную тираду. – Но у нас никогда не было причин сомневаться, что он ставит на первое место короля и страну, правда? На самом деле как раз наоборот, он всегда это показывал. – Да, но… – открыла рот я. – Мы должны ему помочь, – перебил Рори. – Если мы этого не сделаем, то, вероятно, окажемся в тюрьме задолго до того, как сможем помочь Мэри и детям. Мы сделали много невероятных вещей, Эфимия, но найти одну молодую женщину и двух маленьких детей в Лондоне нам не под силу. Мне это не нравится точно так же, как и тебе, Эфимия, но нам требуется помощь Фицроя. А он четко поставил условия оказания этой помощи. – Он торгуется, используя жизни близнецов! – воскликнул Бертрам полным негодования голосом. – Торгуется, – согласился Рори. – Но если он опустился до этой тактики, которая только заставит нас презирать его еще больше, то наша помощь на самом деле ему очень нужна. – Я думаю, что ему плевать на наше мнение о нем, – заметил Бертрам. – Может, лично его это не беспокоит, но нас легче заставить делать то, что он хочет, если мы сами этого хотим, – высказал свое мнение Рори и при этом, как мне показалось, очень сурово посмотрел на меня. Бертрам фыркнул. – На мед поймаешь больше мух, – сказал он. – Наверное, он в отчаянии, – заметила я. Рори кивнул. – Я не думаю… – заговорил он. Но в это мгновение мы все услышали шаги. – Что с дверью? – закричала Риченда, пока мы ее еще не видели. Потом она ворвалась в номер, у нее по пятам следовала Гленвиль. Риченда обвела взглядом гостиную, пришла в ужас при виде лица Рори, потом повернулась ко мне: – Где дети? С ними все в порядке? – Эми спит в детской, – сообщила я. Риченда рухнула в кресло, которое заскрипело под ее весом. – О, слава богу! К нам только вломились грабители. Отличная работа, Рори. Как я понимаю, ты от них отбился. Я вернулась из дворца, потому что не могла найти никого из вас, и, к своему удивлению, столкнулась на ступеньках с Гленвиль. Она покупала чулки. Гленвиль на самом деле держала в руках коричневый пакет, перевязанный веревкой. Она не последовала примеру хозяйки и осталась стоять. Она обвела взглядом комнату, изо рта у нее вылетел один звук «Ох!», потом она встретилась со мной глазами. Ее глаза округлились. Риченда продолжала болтать о жаре внутри Хрустального дворца и о шокирующих ценах на поездку в кэбе в Лондоне. Не обращая внимания на хозяйку, Гленвиль обратилась ко мне через ее голову: – Где Мэри? Она с близнецами? Они не могут быть в детской, если там спит Эми. Риченда резко замолчала. Она уже повернулась к Гленвиль, чтобы отругать ее, но, увидев ужас на лице горничной, повернулась ко мне. – Эфимия? – спросила она. – Мэри и близнецов забрали, – сказала я. – Кто? – спросила Риченда и нахмурилась. – Ганс приехал? Но ты бы не стал с ним драться, Маклеод. Я знаю, что вы недолюбливаете друг друга, но… – Риченда, послушай меня, – громко сказала я. – Эми спряталась, когда в номер ворвались двое мужчин. Как ты правильно догадалась, Рори оказал им сопротивление, но они оказались сильнее. Пока он был без сознания, эти двое забрали Мэри и близнецов. – Забрали? Куда забрали? – Как ты думаешь, сидели бы мы здесь, если бы знали куда? – рявкнул Бертрам. – Уж наверное, отправились бы за ними. – Гленвиль, ты можешь найти нюхательную соль? Рори опустил руку с дивана, нащупал соль и вручил Риченде. – Какая гадость, – буркнул он себе под нос. – Не представляю, как женщины могут постоянно носить с собой эту дрянь.