– Говорят, что кабриолет быстро выехал из этих ворот… чуть дальше остановился – внезапно; попал в засаду. Нет, не похоже. Брайди идет к деревьям. – Три пары отпечатков ног ведут с дороги в лес. Покойник с восхищением наблюдает за ней. – Сломанные ветки… они шли там. – Брайди уже в подлеске, трогает растения, листья. – Несли что-то громоздкое… здесь след более глубокий, и здесь. Опустив голову, Брайди осматривает местность вдоль и поперек, потом бросается вперед. Ноги ее утопают в опавших листьях, она пробирается меж зарослей куманики. Руби не отстает, шагая сквозь стволы деревьев и упавшие сучья. Они выходят на поляну, на которой высится ветхая часовня с заросшей мхом крышей и нескладной башней. В кронах тисов, стоящих мрачными купами, вздорят вороны. Деревья отбрасывают широкую тень. На тропинке, что вьется вокруг часовни, под каблуки Брайди попадает разбитое стекло. Наклонившись, она рассматривает осколки, и в ее лице отражается удивление. – Окна разбиты. Видимо, недавно: осколки совсем свежие. Брайди идет к крыльцу. Дверь приоткрыта. Она входит в часовню. Неприветливое место. Брайди содрогается, представляя, каково здесь сидеть, в объятиях холодного камня и сырости. Среди покоробленных Библий и заплесневелых прихожан, которые, сидя на жестких скамьях, покашливали, читая «Да приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя» [27]. Совершенно очевидно, что с некоторых пор часовня заброшена. Домочадцы сэра Эдмунда, вне сомнения, предпочитают посещать сельскую церковь – хотя бы для того, чтобы посплетничать, если уж не проповедь послушать. Руби, с цилиндром под мышкой, бредет по проходу. Останавливается у растрескавшейся купели, потом – перед алтарем с расплавленными свечами, смотрит на выбитые окна. – Брайди, это все происходило здесь. А она уже направляется в ризницу. Помещение голое, не считая полки с несколькими разбитыми вдребезги фонарями. Есть признаки того, что недавно здесь были люди: огрызок яблока, на подоконнике – недоеденный мясной пирог; на неметеном полу полосы, оставленные ножками стула; на пыльных поверхностях следы от чьих-то пальцев. Но взгляд Брайди прикован к шкафу. Руби вслед за ней заходит в ризницу. – Там, Руби, на дне, под облачениями. – Что это? – морщит он лоб. – Раковины улиток. Сотни. Помнишь, Агнес рассказывала, как она по утрам собирала со стен дома полные ведра улиток? – И что это значит? – Понятия не имею. Разве что Кристабель их каким-то образом приманивает. – По-твоему, девочку принесли сюда? – Руби задумывается. – Да нет. Наверняка им хотелось как можно скорее убраться от дома. – Это было бы закономерно. – Брайди трогает стены. – Мокрые. – Как в западном крыле. Брайди ногой отгребает ракушки в сторону и залезает в шкаф. – Ее держали здесь. – Почему ты так решила? Брайди поднимает согнутый гвоздь и жестом показывает на заднюю стенку шкафа. На поверхности дерева выцарапан узор из загогулин, волнистых линий и кругов. – Руби, видишь, что она нарисовала? Орнамент обоев, которыми обтянуты стены детской в Марис-Хаусе. * * * Брайди идет меж надгробиями, крестами, закрытыми урнами, пухлыми мраморными подушками, предлагающими заснуть вечным сном. Там, где две аллеи сходятся, стоит гробница леди Берик с каменными ангелами по углам. Крылья у них сложены, бесстрастные лица ничего не выражают. За главными аллеями могильные камни постарше: потрескавшиеся, мшистые, истертые, изрытые ямочками, оплетенные колючими ветками, засыпанные прошлогодними листьями. Расчищая листву, Брайди читает имена, даты. – Брайди. Она поднимает глаза и смотрит на Руби. Он тычет пальцем куда-то за ржавую ограду. Между двумя могилами лицом вниз лежит чье-то тело. * * * Мертвая женщина нашла приют между могилами Уинфред Годслейв и Роберта Суонна. Ее тело, спрятанное за бордюрами и зарослями куманики, легко можно не заметить, пройти мимо. Брайди подходит ближе. Руби, с ужасом на лице и цилиндром в руке, словно прирос к земле. – На первый взгляд, это не наша пропавшая няня, – заключает Брайди. – Однако давайте посмотрим, что у нас здесь. Женщина молода, небольшого роста и явно истощена от недоедания, и Брайди, внимательно оглядевшись по сторонам, переворачивает труп. По запачканному лифу несчастной бегают жучки. Капор она потеряла, в светлых волосах – колючки. Губы бледные, голубые глаза широко раскрыты. * * * Тело положили на козлоногий стол в ризнице часовни. На место обнаружения трупа вызвали сержанта местной полиции. Под его надзором мертвую женщину перенесли в часовню, где ей предстояло находиться до прибытия гробовщика. Также послали за инспектором районной полиции. Одного из полицейских поставили охранять вход в часовню. Мистер Пак потрясен. Он сидит с молодым полицейским на крыльце. Они пьют чай, что принесла им Агнес. Та вернулась в Марис-Хаус с новостью, что мистер Пак не опознал в трупе никого из знакомых ему людей. Для некоторых слуг эта находка стала последней каплей; они и так уже натерпелись. Запертые двери, улитки, туманы, слухи о скверне, что сэр Эдмунд прячет в западном крыле. Мистер Пак уткнулся взглядом в чашку с чаем. Он и двух слов не сказал с той минуты, как увидел труп. Его одолевают тревожные мысли, ведь в действительности он все-таки видел ту несчастную молодую женщину прежде: в сумерках, в темном плаще и капоре, она мелькала между кустами роз. Он принимал ее за призрак покойной леди Берик, являвшейся в поместье в обличье той поры, когда супруги были молоды и счастливы. Если эта мертвая бедняжка не дух покойной леди Берик, рассуждает сам с собой мистер Пак, глядя в чашку, ее личность все равно ему неизвестна. А значит, он не солгал, давая показания. Придя к такому заключению, мистер Пак решает больше не думать об этом, и у него тотчас же поднимается настроение. * * * В ризнице Брайди не теряет времени даром. Пусть доктора Харбина нигде не нашли, зато инспектор уже на подходе, а следом прибудет и гробовщик. Возможно, другого случая осмотреть тело ей не представится. Она открывает свой кожаный саквояж, надевает фартук и тщательно прячет волосы под чистый платок. Потом поворачивается к столу, откидывает простыню и производит осмотр трупа, оценивая его состояние. Руби отворачивается к стене – из приличия, объясняет он. – Причина смерти – удушение, – делает вывод Брайди. – Расположение синяков на шее жертвы соответствует, я бы сказала, охвату мужской ладони среднего размера. – Вот гад. – При первичном осмотре следов надругательства над покойной не обнаружено. Руби ерзает в своем углу. Брайди подозревает, что он крестится. – Одежда в пятнах и подтеках. – Брайди склоняется над трупом. – Ступни мозолистые, огрубелые, – значит, эта молодая женщина бродяжничала. Она сильно истощена. В последнее время она бедствовала. – Бедняжка. – Голубоглазая, волосы как спелая пшеница… – Старик! Повелитель Дорог! – восклицает Руби. – Думаешь, она та самая молодая женщина, которую он видел в поместье? – Она подходит под описание. – Брайди рассматривает ладонь трупа. – Ногти сломаны, запястья и предплечья травмированы, что указывает на ожесточенную борьбу. Я бы сказала, что она оказала сопротивление. Тот, кто на нее напал, скорей всего, ранен; возможно, у него исцарапано лицо. – Это поможет нам опознать его. – Он, должно быть, уже далеко. Но вот что любопытно: ладони у нее чище, чем можно было ожидать, гораздо чище, чем остальное тело. Возможно, нападавший вытер их, чтобы уничтожить всякие следы, которые могли бы на него указать. – Какие следы? – Волосы, может быть, клочки одежды. – Брайди внимательно рассматривает кончики пальцев трупа – то, что осталось от ногтей, и под ними. – Чисто.