– Я думал, вы профессионал в своем деле, миссис Дивайн. Участие полиции существенно затруднит поиски Кристабель. Преступники залягут на дно или вывезут ее из страны. – Он останавливает на Брайди многозначительный взгляд. – Или, если запаникуют, не исключено, что ее постигнет еще более страшная участь. Брайди не поддается на провокацию. – А что вы скажете про молодую женщину, тело которой сейчас лежит в ризнице вашей часовни? – По словам мистера Пака, никто из домочадцев с ней не знаком. – И тем не менее, сэр Эдмунд, она подходит под описание молодой женщины, которую видели на территории поместья. – Кто ее видел? Я – нет. – Может быть, она одна из ваших бывших служанок или наследниц? Совершенно очевидно, что в последнее время она бедствовала: скиталась, возможно, не имея крова, живя впроголодь… – В моем поместье нет места бродягам и оборванцам, – вскипел сэр Эдмунд. – Мои слуги не бродят по дорогам, мэм, все они здесь, на месте. – Если не считать няни вашей дочери, сэр. По-моему, местонахождение миссис Бибби неизвестно. – Вздрогнул, видела?! – восклицает Руби. – Ты наступила ему на больную мозоль, Брайди! – Как миссис Бибби поступила к вам на службу? Что вы о ней знаете? – Я получил очень хорошие отзывы. Отличные рекомендации. – Кто ее рекомендовал? – Уильям Харбин. Он познакомился с ней, когда она служила в другой семье, которую он лечил. Его поразили ее усердие и осмотрительность. Волею обстоятельств она осталась без работы, а нам внезапно понадобилась… – Волею каких обстоятельств, сэр, миссис Бибби осталась без работы? – Ребенок вырос, – раздраженно ответил баронет. – Сэр Эдмунд, а та, другая семья дала ей рекомендации? – Естественно. – А вы, случайно, не знаете их фамилию, сэр? – Этим занимался Харбин, – взвился сэр Эдмунд. – Понимаю… И где же сейчас доктор Харбин, сэр? Он должен был осмотреть труп, который нашли у часовни, но его не смогли найти. Инспектору пришлось вызывать врача из Полгейта. – Откуда мне знать, черт возьми… – Разумеется, – спокойно парирует Брайди. – Позвольте уточнить, сэр: в поместье не было других происшествий за то время – еще и месяца не прошло, верно? – что миссис Бибби служит у вас? – Нет. Брайди ждет. Не получив дальнейших разъяснений, она меняет тактику. – Сэр Эдмунд, вы ведь коллекционер, не так ли? Ваша область специализации – вода. Вас глубоко интересует все, что с ней связано: ее поведение, организмы, живущие в воде и около воды, особенно те, что имеют аномальную природу. Руби перегибается через стол, пристально наблюдая за сэром Эдмундом. – Но, но, не отпирайся. Одна Уинтерова Русалка чего стоит! – Я не понимаю, к чему вы клоните, мэм, – холодно произносит баронет. – Я намерена задать вам прямой вопрос, сэр. И хотела бы получить на него столь же прямой ответ. – Осторожно, – предостерегает Руби. – Он на грани. – Сэр Эдмунд, возможно ли, что Кристабель не ваша родная дочь, а вы приобрели ее по причине неких уникальных качеств, которыми она, возможно, наделена? Баронет напружинился от гнева, впился взглядом в Брайди, руками вцепившись в бедра. – Как вы смеете… – Я предполагаю, сэр, – безжалостно продолжает она, вспомнив фиксирующие устройства в детской, – что Кристабель прятали ото всех потому, что она была отнята у ее исконных друзей, которые желали бы ее вернуть. Сэр Эдмунд побагровел. – Боже, какой красный. Брайди, он сейчас взорвется… – шепчет Руби. – Сэр Эдмунд, вы заполучили Кристабель нечестным путем? – Вы, мадам, задаете не те вопросы не тому человеку, – цедит сквозь зубы баронет, сдерживая ярость. – Я требую правдивого ответа, сэр. Баронет смотрит Брайди прямо в глаза. – Кристабель – моя дочь, и я хочу, чтобы она вернулась домой целой и невредимой, вот вам и вся правда. Я – не подозреваемый, миссис Дивайн. Я – ваш клиент, черт побери. 10 Экипаж сэра Эдмунда ждет у дома, чтобы отвезти миссис Дивайн на вокзал Полгейта. Брайди готова вернуться в Лондон, потому как в Марис-Хаусе ответов она получила мало, зато вопросов у нее возникло еще больше. В Марис-Хаусе она столкнулась не с откровенностью, а с недомолвками и притворством. Да и где, как не в большом городе, удобнее спрятать необычного ребенка? А если Кристабель и впрямь необычная, в Лондоне тоже найдутся заинтересованные лица. Но по пути Брайди намерена сделать одну остановку. Усаживаясь в карету, она окликает ливрейного лакея. – Будь добр, скажи кучеру, чтобы по дороге на вокзал остановился у дома доктора Харбина. Я хочу нанести ему визит. В карету забирается покойный боксер. Брайди наблюдает, как он устраивается подле нее. Руби снимает цилиндр и кладет его на свои прозрачные колени. – Значит, теперь к доктору? – спрашивает покойник. – Он затаился с тех пор, как мы приехали сюда. Где его носило, когда он нужен был в часовне, чтобы произвести осмотр тела? Мы используем эффект неожиданности; может, он испугается и что-нибудь выболтает. Не мешало бы узнать, где он нашел эту миссис Бибби. Лакей суетливо вытаскивает карманные часы. – Время еще есть! – кричит Брайди. – Главное, чтоб кучер не сплоховал. Лакей, поморщившись, убирает подножку и закрывает дверцу кареты, всем своим видом как бы говоря: и слава богу, скатертью дорога. Экипаж трогается с места и катит прочь от Марис-Хауса. Какое-то время они едут в молчании. – Скучать по этому месту я не стану, – наконец произносит Брайди. – Да, славное местечко. Улитки, сосуд со странным существом, похищенный ребенок, труп. И каждый что-то да скрывает. – Так обычно и бывает, Руби. Правда, улитки, должна признать, – это нечто новенькое. Экипаж на приличной скорости выезжает из ворот и мчится по дороге, что тянется вдоль леса. И вдруг резко замедляет ход. – Что там еще? – Брайди опускает стекло и выглядывает из кареты. Впереди посреди дороги лицом к ним стоит какой-то человек. Он выставил перед собой руку, ладонью наружу. У него за спиной – наемный экипаж. Руку он держит повелительно, словно абсолютно убежден, что вся эта махина – лошади, карета – тонна железа и крашеного дерева, недовольный кучер и гостья, опаздывающая на поезд в Лондон, встанет по его команде. Кучер, браня его на чем свет стоит, резко осаживает лошадей. Карету встряхивает. Мужчина подходит к карете и кивает пассажирке, высунувшейся из окна. – Ну надо же, миссис Дивайн! Надеюсь, вы в добром здравии? Нам предстает мужчина с непроницаемым лицом. Только смотрите: в его ухоженной рыжеватой бороде начинает играть улыбка, а в серых глазах – ну да, так и есть! – заглядывающих в карету, появляется задорный блеск. Помимо всего прочего, мужчина этот, очевидно, чрезвычайно умен и бдителен. Он ни за что не допустит, чтобы его заманили в засаду, застали врасплох, обманули или еще как-то одурачили. Наряду с этим ему присуща природная властность и совершенно не свойственна почтительность, какой обычно ожидаешь от представителей его класса. Одет он элегантно, но акцент выдает в нем выходца из лондонских трущоб, и он даже не пытается скрывать свое происхождение. Я был уличным мальчишкой, беспризорником, заявляют волевой подбородок и глаза, и разве самые стойкие характеры вырабатываются не у тех, кому приходится бороться за выживание? Во внешнем облике этого человека есть только одна выбивающаяся нотка: изящная бутоньерка в петлице – цветок бледного абрикосового цвета непревзойденной красоты.