Она чувствует его дыхание на своем лице. 44 Октябрь 1863 г. Брайди тонет с открытыми глазами. Она не видит ничего, кроме беснующейся реки. Не слышит ничего, кроме беснующейся реки. Под водой шум, яростная круговерть – стоя на берегу, такое даже не представишь. Рядом в воде пробуждается Шибел. И видит, как мимо нее идет ко дну некая фигура – странная рыба. Шибел опускается за ней, подталкивая диковинку плечом и лбом. Но она, эта маленькая женщина, все равно тонет. На ней раздуваются юбки, волосы струятся, из носа и рта выходят пузырьки. Шибел плывет рядом и, пальцами трогая лицо женщины, смотрит ей в глаза. * * * Брайди выносит к берегу чуть дальше вниз по реке от причала. Откашливаясь, она замечает там, на одной линии с ней, лодку, которая теперь не раскачивается, даже не подрагивает, словно вообще ничего не произошло. Дождь прекратился, сквозь ветви ивы пробиваются слабые солнечные лучи. Брайди карабкается на берег, на секунду останавливается, онемевшими пальцами развязывает нижние юбки. Те плюхаются в реку. Услышав крики, она поднимает голову. По склону торопливо спускается Гидеон. Прихрамывая, он доходит до причала, бегает по нему туда-сюда, всматривается в воду возле лодки. И наконец замечает Брайди. Он ковыляет к ней. Она лежит во взбаламученной глине у кромки воды. Он тащит ее выше на берег, словно спасает. Затем переворачивает на спину, ударом кулака пригвождает ее голову к земле. Она продолжает откашливать речную воду. Он хватает ее за подбородок. На лице его знакомое ей выражение – решимости и презрения. Такое же выражение было у него в тот день, когда он убивал Деллу. Такое же выражение появлялось у него на лице всякий раз, когда он видел Элайзу. Его лицо близко, и она сразу вспоминает цвет его глаз – голубой глаз, который она видела сквозь щель в стене конюшни. Его ладони на ее шее, сдавливают горло – душат. Задыхаясь, она поднимает руку и пальцами ласково касается его щеки, бороды. От удивления Гидеон, словно ужаленный, ослабляет хватку. Глядя ему в глаза, Брайди гладит его по волосам, опускает ладонь под его воротник, на шею. У обоих учащенное горячее дыхание. От него несет потом и помадой для волос, от нее – табаком и речной водой. От ее прикосновения выражение лица его меняется: отвращение и интерес или нечто среднее. Брайди подает ему знак: она хочет что-то сказать, шепотом, так как он травмировал ее голосовые связки. Гидеон колеблется. Смотрите внимательно: пальцы Брайди, будто перышко, стелются по шее Гидеона, так что волосы на его затылке встают дыбом. Другой рукой она незаметно поднимает юбку, кладет ее на согнутую ногу, ощупывает бедро, находит то, что к нему привязано ремнем. Гидеон приближает ухо к ее губам. Брайди впивается в его ухо зубами, а в самого Гидеона вонзает кинжал. Он крякает, отворачивает лицо. Брайди глубже всаживает в него клинок. Она не остановится, пока не искромсает его вдоль и поперек. Чьи-то руки стаскивают с нее Гидеона, чьи-то руки обуздывают ее, чьи-то руки вырывают у нее кинжал. Чьи-то руки сковывают ее. Она кричит и бранится. Мощный всплеск в реке на мгновение заставляет всех замереть. Рябь достигает берега, лодка раскачивается. Это не укрывается от внимания Гидеона и всех остальных. Он бьет констебля, что удерживает его, высвобождается, быстро встает на колени, потом на ноги – и бегом к реке. Все произошло в считаные секунды: всплеск, над водой мелькает дуга – что-то гладкое и стремительное. И Гидеон исчезает. На поверхности реки образуются и лопаются пузыри. 45 В желтой гостиной Олбери-Холла Брайди допивает второй бокал превосходного виски Гидеона Имса. Кажется, она должна бы уже ползать на коленях, а она трезвая как стеклышко, твердо стоит на ногах. В большое окно она наблюдает, как в свете угасающего дня люди Роуза обыскивают речной берег. Сам он тоже среди них, спокойным властным голосом отдает распоряжения. Кору отправили в больницу, но прежде Брайди сама постаралась подлатать свою подругу. Эдгара Кемптона Джонса отвезли в больницу вместе с Корой: он потерял много крови в результате множественных рваных порезов и огнестрельного ранения. Хотя ему еще повезло: пуля лишь слегка задела его. Гения преступного мира, за которой гоняется Роуз, нигде нет. Роуз в ярости: таким злым Брайди его еще не видела. Половину своих людей он послал прочесывать округу. Но надежды он не питает. Доркас Чапмэн давно и след простыл. Брайди долго сидела на кухне миссис Донси – в старом кресле кухарки, возле ее старой плиты. Рядом на ломберном столике стояла полупустая склянка с медицинским снадобьем, лежали недокуренная сигара и недочитанный томик из библиотеки Мади, который давно пора было вернуть. Взглянув на название, Брайди просто поражена. Она открыла книгу и прочитала первые несколько страниц. Эта книга теперь у нее. Разумеется, спрятана в потайном кармашке. А где же еще? Покажет ли она ее Роузу? Может быть, в другой раз. Брайди идет через комнату и наливает себе еще один бокал. Руби наблюдает за ней. Брайди чувствует на себе его взгляд. С тех пор, как она вернулась с реки, он от нее не отходит. Она не в силах заставить себя посмотреть ему в лицо, ибо оно полнится беспокойством, которое ей видеть невыносимо. – Я потеряла еще одного ребенка, Руби. – Зато вон ее спасла. – Руби показывает на Мертл. Та спит на диванчике, укрытая плащом Брайди, который скрывает ее блестящее платье. Брайди снова идет к окну. 46 Мистер Уилкс, изготовитель колокольчиков, как всегда, рад возвращению Брайди. Сидя у окна, он возится с креплениями и заодно высматривает ее. Однако в последние дни его ждет разочарование. Брайди не покидает своих комнат. Она часами сидит на одном месте и курит, размышляя о прошлом, об Элайзе, Эдгаре, Доркас и Делле, Гидеоне и докторе Джоне Имсе. Но больше всего она думает о Шибел. В своем воображении она представляет, как та подплывает к ней под водой. Снова чувствует на своем лице ее маленькие ладошки, чувствует, как извивается рядом ее тело, обретшее силу, когда она оказалась в своей стихии. Теперь во сне Брайди видит только глаза Шибел – жемчужинки, превращающиеся в черные блестящие камушки, – и они ее совсем не пугают. Кора не донимает Брайди корсетами, щетками для волос и лондонскими известиями. Впрочем, рассказывать особенно нечего, ибо наводнение прекратилось, а дожди идут в строгом соответствии со временем года (хотя приметы указывают на то, что зима будет необычайно суровой). А другие новости Брайди слышать не надо. О том, что тела двух недавних утопленников в Виндзоре – мужчины и маленькой девочки – так и не были выловлены. Когда сама Кора вспоминает события того дня, у нее болят раны, хотя заживают они вполне благополучно, ведь Брайди самолично делает ей перевязку. Кора уверена, что она по-прежнему сумеет при случае устроить кому-нибудь хорошую взбучку, хотя, пожалуй, с вышвыриванием непотребных типов ей, наверное, все-таки придется завязать. Однако для ее огромных рук нашлось много других – более мирных – дел, ведь в жилище Брайди над лавкой мистера Уилкса на Денмарк-стрит вместе с ней теперь поселилась ее новая маленькая подопечная. Мертл Харбин, с измазанным в шоколаде ртом, танцует в гостиной и кухне со своей одноглазой куклой. От случая к случаю их навещает Джем – когда у него выдается свободное от работы время (он теперь служит курьером в Скотленд-Ярде). Ныне он выглядит куда опрятнее и в петлице носит настоящий цветок. Обычно по его приходе Кора усаживается поудобнее и читает детям очередную часть «Вагнера Оборотня» [74]. Мертл притворяется, что ей страшно, хотя на самом деле она чувствует себя в полной безопасности, расположившись на широких коленях служанки, тем более что перед ней на столе всегда лежит кусочек чего-нибудь вкусненького. Порой Кора в рассеянности устремляет взгляд в направлении Челси и Креморнских садов. Может быть, и Королева Змей думает о ней, когда, обмотавшись питоном, наблюдает, как плотники демонтируют сцену, а клоуны сгоняют в кучку пингвинов. Цирк скоро уедет, а вместе с ним и Эвриала – разве возможен какой-то другой конец? Лестер Лафкин, бодрый духом, как сам Старый Медный Нос, не утратил оптимизма из-за креморнского фиаско. Он жизнерадостно смотрит в будущее, ставит перед собой по-королевски высокие цели. В его планах – подготовить представление, достойное очей королевы, – более грандиозное, необычное и поразительное! Но для кого-то жизнь продолжается в более спокойном ключе. Гейл и Видмерпол каждый день в Хайгейтской часовне радушно встречают новых «прихожан». Только на этой неделе их паства пополнилась старым нетопырем и ободранной лисицей. Крипта теперь надежно запечатана, пропавшая мать и ее младенец-мерроу – забыты. На мельнице в Брикстоне Прадо колдует над колбами и пробирками, корпит над книгами и пестует воронов, изобретая еще более дурманящую курительную смесь. В последнем выпуске своей листовки он рассказал назидательную историю о коллекционировании с легко узнаваемыми персонажами. Пока жизнь идет своим чередом, Брайди сидит и думает. Руби не отходит от нее ни на шаг. Они почти не беседуют, но не оттого, что им нравится молчать вдвоем, и Руби это понимает. И понимает, что долго так продолжаться не будет. Ему нестерпимо хочется лечь и закрыть глаза. Интересно, покойник может быть изнурен? Замечает ли Брайди, что он выдохся? Конечно, она заметила. Брайди шторы не раздвигает и газовые лампы ярко не зажигает, ибо он блекнет с каждым днем. Сегодня она с трудом различает его силуэт. Он стоит у окна и смотрит на приближающегося гостя. – Пришел инспектор, – докладывает Руби. – С букетом роз. – Я рада за него. – Брайди попыхивает трубкой. Руби прислушивается. – Кора ковыляет по лестнице. Идет вниз дверь открывать. Ты опять сошлешься на недомогание? – Сошлюсь. – Он – хороший человек, Бриджет. Брайди смотрит на Руби. Свой цилиндр он держит в руке, будто прощается. У нее сжимается сердце.