Когда сети заброшены повсюду, хоть мелкая рыбка, да поймается. Один из нелегальных таксистов со станции Опалиха признал, что вез в день убийства девушку, чрезвычайно похожую на Юлию. Вышла она у поворота на Пореченское. А сорок минут спустя женскую фигуру в темной куртке, кепке по самые глаза и с рюкзачком поймала видеокамера частного дома в поселке. К Ласточкиной отправились с обыском. Дверь открыл Феликс Шарыпов. Поначалу благостный, в шикарном махровом халате, он выслушал, как Юлии предъявили обвинение, и удивленно пробормотал: – Горничную-то зачем было убивать? У него попросили объяснений, и танцор простодушно сказал: – Мне приятно было думать, что Асташину Юлька ради меня отравила. А вот при чем здесь эта Марта – совсем не понимаю. Сама Ласточкина рыдала и на вопросы отвечать отказывалась. Орудия убийства (как и болгарки, про которую говорила Надя) в квартире не обнаружили. Но экспертиза уверенно подтвердила: частицы кожи из-под ногтей Марты Костюшко принадлежат Ласточкиной. И чужая кровь, запятнавшая кофту покойной, – тоже ее. * * * Юля в конце концов согласилась сотрудничать со следствием и призналась, как обманом сподвигла Марту к убийству хозяйки и потом уничтожила ее саму. Костюшко не испугалась, когда утром подруга позвонила в домофон. Отворила ей калитку, впустила в дом. Юлия убила ее специально купленным охотничьим ножом. С одного удара не получилась: Марта сопротивлялась, царапалась. Но Ласточкиной удалось ее одолеть. А потом, благо знала пароль, отправила с телефона горничной сообщение Шмелеву. Надеялась, тот лично явится требовать объяснений и в убийстве обвинят его. Феликс охотно давал интервью и посещал ток-шоу, посвященные «роковой любви». Но подругу свою никак не поддержал – даже адвоката Ласточкиной назначило государство. Шмелева из-под стражи освободили. «Кайрос» – к огромной радости Анатолия Юрьевича – в громком деле никак не фигурировал. Название клуба «Спартак» нигде не прозвучало. Тело Марьяны так и не нашли. Убийство Егора Кириченко, крупного бизнесмена и постоянного посетителя клуба, также осталось нераскрытым, и со смертью Асташиной его никто не связывал. Но Игорь не торопился возвращаться из-за границы. Однажды – с незнакомого номера – написал Полуянову: Я далеко. Коты со мной. Она любила меня. Нашел в ее квартире. Дальше следовал стих: Мне стыдно за работу. За себя. И признаваться страшно, что люблю тебя! Люблю – а слов не нахожу. Злой рок. Но ты мне очень нужен, Игорек. Надя, когда прочитала, расплакалась. Сказала горько: – Это теперь всегда со мной. Считай, своими руками человека убила. Дима обнял. Прошептал: – Жаль, что они не нашли друг друга. Хотя могли бы быть счастливы. А ты здесь ни при чем. * * * В преступную группу входили четверо. Врач. Директор дома отдыха. Психолог. И вор. Доктор (пожилая акушер-гинеколог) нервничала больше всех. Хотя и считала дело за благо, все равно страдала, что пришлось нарушить врачебную тайну. Психологу даже пришлось ей напомнить, что в версии Гиппократа (в отличие от современной клятвы) имелись слова: «направлять режим больных к их выгоде сообразно с моими силами и моим разумением». – Вы ведь согласны, что это пойдет ей на пользу? – Безусловно. Но люди сами должны решать… – Если человек глупо упрямится, его нужно подтолкнуть к правильному решению. – Никогда за свою профессиональную жизнь я так не поступала, – вздохнула женщина. Но благоприятные даты все-таки назвала. Директор оздоровительного центра предоставил возможности. Коттедж со всеми удобствами в сосновом лесу. Лыжи. Коньки. Санки. Баню. Трехразовое ресторанное питание. Хороший алкоголь в холодильнике бара. Психолог выдавал себя за сотрудника дома отдыха, а также контролировал ситуацию из аппаратной. Ну а вор в назначенное время произвел два преступных деяния. Одно – с машиной. Второе – с вещами туристов. По поводу автомобиля получил строгий наказ: на следующий день, так же незаметно, поломку устранить. Выглядел он респектабельно (в обычной жизни служил капельдинером в драмтеатре), поэтому внимания к себе не привлек. И хотя врач сказала, что гарантий в столь щепетильном деле быть не может, все четверо надеялись на успех. * * * Пусть Анатолия Юрьевича полностью оправдали, человек этот по-прежнему Диме был неприятен. Да, перед законом чист. И делу хорошему искренне служит. Но коли именуешь себя Зевсом, изволь быть абсолютно непогрешимым. А пускать слюни на девчонку, замуж ее звать, чтоб старческую свою похоть потешить, как-то совсем не по-божески. И уж тем более некрасиво пытаться на счастливого соперника убийство повесить. Надя шефа горячо защищала: – Что такого он сделал? Влюбился, жениться хотел. А когда бросили его – за свое счастье боролся. – По себе надо пару выбирать, – ворчал Полуянов. – А не покупать молодое тело. И не пытаться мстить более удачливому сопернику. – Он вину искупил, – вздыхала с сочувствием Митрофанова. – Страдает. Да еще под подозрением оказался. По твоей, между прочим, вине. Дима, конечно, яростно спорил – он просто предоставил следствию факты. А в итоге Самоцветова даже под стражу не взяли, только допрашивали. Но Надя все равно хмурилась: – Анатолий Юрьевич к нам с открытым сердцем. А ты, вместо того чтоб детище его любимое защитить, копать под человека начал. Впрочем, сам Зевс обиды на Полуянова не держал. Когда ситуация разрешилась, призвал Надю с Димой в гости. Горячо благодарил, что истинный преступник с их помощью найден, а любимый «Кайрос» в грязной истории никак не замазан. И церемонно попросил принять скромный подарок – путевку на два дня в элитный дом отдыха. Тут даже Надя вспыхнула, возмутилась: – С ума сошли?! Мы ж не за деньги старались! – Вы денег и не берете, – хладнокровно парировал Зевс. – Директор дома отдыха – мой друг. Хочет вас отблагодарить. Когда вы в последний раз куда-то вдвоем выбирались? – В Сочи. Еще при ковиде, – вздохнула Надя. – Если захотим – сами найдем, куда съездить, – отрезал Дима. – Сосновый лес, тишина. Пять звезд. Питание санаторное. Массаж, спа. Лыжи, коньки, – продолжал искушать Зевс. – В выходные или на Новый год мой друг предлагать бы не стал: бизнес превыше всего. Но посреди недели будет очень рад вас видеть. Помолчал. Добавил значительно: – Теперь у «Кайроса» – с вашей, кстати, помощью – появились солидные спонсоры. Я принял решение тратить часть средств на поощрение сотрудников. Вы заслужили. Зачем отказываться? И, конечно, Надя Диму уговорила. Разве плохо съездить в пять звезд на халяву? И несколько дней на работе выпросить за свой счет – совсем не проблема. «Ненавижу я эти советские, нудные дома отдыха», – ворчал Полуянов, пока неслись по заснеженной трассе.