— Жа-а-ль. Я ведь уже второй раз ее вижу, но не подойдешь же просто так, не спросишь! А у нее и цвет такой удачный! Я со своим мастером уже несколько лет бьюсь, просто надоело объяснять! Салон красоты, называется, а толку никакого! А у этой женщины… в первый раз я на нее, помню, внимание в кафе обратила. Как сейчас вижу: сидит она у окна, и солнце в волосах, и такой профиль изумительный… ой! — Она внезапно замолчала. Сделала глоток чая, поставила чашку на стол и прижала ладони к щекам. — Ой! — Что случилось? — встревожилась Ася Семеновна. — Ой! — в третий раз повторила Торгашева. — Но это так странно… Наверное, я что-то перепутала. — О чем вы, Нина Владимировна? — Лиза тоже забеспокоилась. — Да непонятная какая-то история. Я, честно говоря, не знаю теперь, как быть… — А вы посоветуйтесь, — бодро предложила Ася Семеновна, размешивая ложечкой пенку, — смелее советуйтесь, не стесняйтесь! В три головы мы обязательно что-то хорошее придумаем! В чем проблема? — Я вот сейчас как представила себе… Понимаете, у нас в поселке — я в пригороде живу, у нас целый поселок коттеджный, так вот, у наших соседей горе случилось: девочка пропала. Меня не было несколько дней, я в Москву ездила — по делам и так, отдохнуть, встретиться кое с кем… впрочем, это не важно. Я не люблю поезда-самолеты, предпочитаю ехать на своей машине. Устаешь, конечно, целый день в дороге, зато ни от кого не зависишь, никуда не опоздаешь и вещи можно брать без ограничений. А два дня назад я вернулась, и мне рассказали… Я не то чтобы близко с ними знакома, но соседи ведь, здороваемся, когда встречаемся. А теперь мне кажется, что там, за столиком, с этой женщиной та самая пропавшая девочка сидела. Или все же просто похожая? Ведь такого просто не может быть, правда? Лиза и Ася Семеновна переглянулись. — Чуть подробнее, пожалуйста, — мягко попросила Лиза. — Постарайтесь вспомнить, что конкретно вы видели? Начните с самого начала: вот вошли вы… кстати, о каком кафе речь? — Это в центре. Кафе «Сказка» знаете? — Знаем, — подтвердила Ася Семеновна. — Если подробно, то я в эту «Сказку» зашла пирожков в дорогу купить. Всяким заведениям на обочинах я не особо доверяю, а перекусить чем-то надо. Но дело не в этом. Пока мне пирожки собирали, я по сторонам смотрела и увидела женщину с очень элегантной прической. Меня мой мастер не особенно устраивает, но если менять, то надо быть уверенной, что новый будет лучше, вы же меня понимаете? — Понимаем, — снова кивнула Ася Семеновна. — А тут и цвет, и стрижка, я просто залюбовалась. И не особенно обратила внимание на то, кто там рядом был. А сейчас вот представила себе этот столик у окна и солнце, и у меня такое ощущение, что знакомое лицо рядом мелькнуло. Я имею в виду, что именно эта девочка… кажется, она ела мороженое… — Вы говорите про Леночку? — слегка охрипшим от волнения голосом сказала Лиза. — Леночка Соломина, так? — Вроде бы Лена, — с сомнением ответила Торгашева. — Фамилию ее я не знаю, только деда. Дед ее, хозяин коттеджа, Алейников Виктор Петрович. — Точно, это он! — Ася Семеновна взмахнула ложечкой. — Вы с ним знакомы? — С Витей? Сто лет и еще десяток! Но это все мы потом обсудим, сейчас важнее разобраться, когда вы Леночку с этой теткой видели. Она не вернулась из школы в четверг, четырнадцатого, а вы заглянули в «Сказку» когда? — Да, именно в четверг, четырнадцатого. Я выехала из города в три часа дня, значит, за пирожками я заходила около двух. — Ой, мамочка, это что же получается? — Лиза прижала ладони к щекам. Мысли у нее в голове кружились нелепыми обрывками, которые невозможно было как-то логически связать: неприятная женщина была с пропавшей Леной в кафе, отец Лены вчера приходил и требовал, чтобы она, Лиза, оставила в покое Виктора Петровича, а сегодня эта же женщина явилась с тем же нелепым требованием и не менее нелепыми угрозами… — Нич-ч-чего не понимаю! — А нам ничего понимать и не положено, — жизнерадостно сообщила Ася Семеновна и встала. — Надо идти в полицию и все то же самое рассказать. — В полицию? — поморщилась Нина Владимировна. — А может, вы с ними как-нибудь сами? Я, честно говоря, с лихих девяностых с ментами не очень дружу. — Дорогая моя, да я бы с дорогой душой, я-то с ними как раз очень даже дружу! У меня в те самые девяностые брат родной в ОМОНе служил! Но свидетель вы, а не я! И какой свидетель — шутка ли, может, вы последний человек, который Леночку видел! — А если мне просто показалось? — А если нет? Вдруг именно ваши слова как раз и наведут на след, где ее искать? — Может, они и без меня этот след найдут? — Если бы могли, нашли бы уже. Нет, надо обязательно сообщить, а то знаете, на этот случай ведь и статья специальная есть: не то утаивание информации от следствия, не то недонесение, я точно не помню… — Ну, вы меня еще пугать будете, — совсем недовольно проворчала Торгашева. — Зачем же пугать. — Лиза рылась в сумочке, отыскивая визитку Котова. — Мы же не за страх, а за совесть, пойдем, выполним, так сказать, свой гражданский долг… вы расскажете про женщину, которую видели в кафе, я — про то, как она сегодня ко мне приходила, а Ася Семеновна… Ася Семеновна будет оказывать нам моральную поддержку. Согласны? Нина Владимировна ограничилась вялым пожатием плеч, зато у Аси Семеновны энтузиазма не то что на двоих — на пятерых бы хватило. — Обязательно! — бодро заверила она. — А кстати, чего эта дамочка от тебя хотела? Что у тебя с ней за личные вопросы? — Да глупость какая-то. Она почему-то решила, что я претендую на наследство Виктора Петровича, и явилась припугнуть меня, чтобы я даже мыслей таких не держала. — Тогда, получается, мне не показалось! — немного оживилась Торгашева. — Раз она как-то связана с Алейниковым, значит, и девочка могла быть с ней в кафе… а вы действительно рассчитываете на наследство? — Да бог с вами, с чего вдруг? У Виктора Петровича дочь есть, а я — человек абсолютно посторонний. Мне от него ничего не нужно. — Зря отказываешься, между прочим, — погрозила пальцем Ася Семеновна. — Наследство очень даже приличное может получиться. Домик они с Тоней отгрохали знатный, и участок там большой, да сарай каменный, да банька… машина опять же… — Три машины, — скромно опустив глазки, добавила Нина Владимировна. — У самого Виктора Петровича «опель», у дочери его «мазда» и джип-«тойота» у зятя, правда, на кого машины записаны, я не знаю. А на участке еще гостевой домик стоит. Но главное, Виктор Петрович совладелец банка «Оккама». Это я к тому, чтобы вы, Лиза, понимали, от чего отказываетесь. — Да уж, есть за что побороться, — подмигнула Ася Семеновна. — А, Лизонька? — Нет, — отрезала Лиза. — Моего там ничего нет, и ввязываться в эту свару я не собираюсь. Тем более Виктор Петрович человек, конечно, пожилой, но вполне крепкий. Я вообще не понимаю, что это все вокруг вдруг взялись его наследство делить. Вот, я нашла визитку того полицейского, который ко мне по поводу девочки приходил… — Полицейский к вам приходил? — насторожилась Торгашева. — Почему к вам? Какое вы имеете отношение? — Никакого, но зять Алейникова наябедничал. Они всей семьей ко мне пришли, надеялись, что я смогу девочку отыскать… — Вы ясновидящая?! — Я не ясновидящая, просто у меня есть небольшие экстрасенсорные способности, и иногда я могу кое-что почувствовать… в общем, господин Соломин остался недоволен нашим разговором и зачем-то сообщил о нем полицейскому. Добавив собственное мнение — что я подозрительно много об этом деле знаю. — А ты подозрительно много знаешь? — не к месту развеселилась Ася Семеновна. — А как же. Я подозрительно быстро сделала вывод, что зять у Алейникова — дрянной человечишка. Нина Владимировна засмеялась: — Подозрительно точное определение. Лиза тоже хихикнула, но сразу же состроила серьезную физиономию и взяла в руки телефон: — Все, тихо, я звоню полицейскому. Если он на месте, сразу к нему и поедем. Котов был на месте. Звонку Лизы он не обрадовался. Еще меньше он обрадовался, когда к нему в кабинет ввалились сразу три женщины. Впрочем, когда Лиза коротко и четко изложила, с чем они пришли, а Нина Владимировна Торгашева, соседка Алейникова и, как оказалось, важная свидетельница по делу, рассказала под протокол не менее четко, но гораздо подробнее о встрече в кафе, а Лиза сбросила на телефон фотографию подозрительной гостьи, Олег забыл о своем недовольстве. Он почти искренне поблагодарил всех троих и, выпроводив их, рванул в кафе «Сказка». Разумеется, там никто не помнил ни Лену Соломину, ни неизвестную пока женщину с фотографии, но Котов на это и не рассчитывал. В наше время почти во всех кафе работает видеонаблюдение и в «Сказке», к большому его облегчению, тоже. Быстро получив запись за четырнадцатое число, он сел просматривать ее тут же, в кабинете директора, сначала на ускоренной перемотке. И уже через несколько минут с облегчением откинулся на спинку стула — на экране прекрасно было видно, как в кафе вошли Лена Соломина и молодая женщина, та самая, что была на фотографии, сделанной Лизой Решетовской. Они прошли к столику у окна — Торгашева точно указала место, и тут же к ним подошла официантка. Женщина сделала заказ, они посидели немного, обмениваясь какими-то замечаниями (судя по выражениям лиц, слова девочки были женщине не особенно приятны), потом женщина что-то строго сказала девочке. Та пожала плечами, встала и удалилась в сторону туалета. Официантка принесла мороженое и, вежливо улыбнувшись, ушла, и тут… Котов напрягся, подобрал ноги и выпрямил спину. Потому что женщина, бросив нервный взгляд в сторону туалета и, очевидно, успокоившись, достала из сумочки пузырек темного стекла, открыла его и, спрятав в кулаке, несколько раз тряхнула над вазочкой с мороженым. — Ах вот, значит, даже как… — пробормотал Олег. Женщина довольно улыбнулась, закрыла пузырек и убрала его в сумочку. Потом придвинула к себе «незаправленную» порцию и начала есть мороженое. Котов не мог оценить, насколько стрижка и цвет волос женщины соответствуют последней моде, но прическа действительно привлекала внимание, особенно в лучах солнца. Скоро, встряхивая мокрыми руками, появилась Лена. Уселась за стол и тоже принялась за мороженое. Очевидно, капли в пузырьке не имели ярко выраженного вкуса, потому что девочка ела с удовольствием. Женщина что-то ей говорила, а Лена весело и, судя по всему, довольно язвительно, отвечала. Впрочем, через несколько минут движения ее стали вялыми и замедленными. Наконец, немного не доев, она расслабилась на стуле и, слегка склонив голову набок, продолжала слушать женщину, уже не огрызаясь. Выражение ее лица становилось все более бессмысленным. Женщина замолчала. С минуту она пристально наблюдала за Леной, потом помахала ладонью перед ее лицом. Девочка не отреагировала, и женщина облегченно выдохнула. Встала, помогла подняться Лене и повела к выходу. Та послушно переставляла ноги, не обращая внимания на окружающих. Впрочем, там никто ни на кого особо внимания не обращал. «Сказка» находилась на бойком месте — рядом две школы и филологический корпус университета, если кто-то и смотрел по сторонам, то только для того, чтобы найти свободный столик. Лена, которую женщина вела, обняв за плечи, вышла на крыльцо. Больше Котов ничего интересного от записи не ожидал, но честно просмотрел до конца, хоть и снова на ускоренной перемотке. Ни девочка, ни неизвестная женщина в кафе не вернулись. Что ж, и того, что он уже увидел, Олегу было вполне достаточно. Теперь надо выяснить, что же это за красотка с элегантной стрижкой, подливающая девочкам какую-то дрянь, после которой они становятся неестественно тихими и послушными. Итак, где нам искать эту дамочку? По словам Решетовской, она как-то должна быть связана с Андреем Соломиным, отцом пропавшей девочки. Не может же быть простым совпадением, что вечером к ней явился Соломин с требованием оставить в покое тестя, а утром, с теми же претензиями, явилась она. Скорее всего, дамочка хотела завершить дело, с которым Соломин не справился. Олег порылся в бумагах, нашел номер телефона Андрея, позвонил. Выждал десять гудков, сбросил, и тут же перезвонил снова. Ответа не было. Котов чертыхнулся: — Понос его, что ли, пробил, в сортире засел? Ладно, будем действовать по-другому. Он, не заморачиваясь, сделал пару фотографий с экрана, потом быстро оформил изъятие кассеты и позвонил уже Алейникову. Виктор Петрович ответил сразу. — Вы знаете, где сейчас ваш зять? — спросил Олег, едва поздоровавшись. — Нет. — Алейников удивился. — Я его сегодня не видел. На работе, наверное, а что такое? — Появилась кое-какая информация, нужно уточнить, а он трубку не берет. — Олег, это Лихарев, — раздался в трубке еще один голос. — У нас тоже появилась кое-какая информация. Думаю, нам имеет смысл ее обсудить. Мы можем сейчас подъехать в управление? Или ты к нам? Мы у Виктора Петровича дома. — Хм. Ждите, скоро буду. Лиза вернулась домой в странном настроении. С одной стороны, все складывается хорошо. «Дамское рукоделие» заполучило вполне обеспеченную, заинтересованную клиентку — это большой плюс. Правда, Торгашева была не слишком довольна, что пришлось ехать в полицию давать показания, но ни на сумме заказа, ни на планах дальнейшего сотрудничества это не отразилось. Они поговорили с Котовым, передали ему всю информацию: возможно, расследование теперь сдвинется с мертвой точки. И Котов вел себя вполне прилично — был сдержан и официален, но, по крайней мере, не пытался нахамить и даже ведьмой ни разу не назвал. Действительно, все хорошо — придраться не к чему. Но душа все равно неспокойна. И главное, не понятно почему! Из-за пропавшей девочки? Или из-за странной активности вокруг Алейникова? С чего вдруг и его зять, и эта странная женщина так забеспокоились о возможном наследстве? И кстати, кто она вообще, эта женщина? По всему получается, что она должна быть или очень близкой родственницей, вроде родной сестры, которая переживает за материальное благополучие брата, или… или любовницей. Третьего в этой ситуации не дано. Фу, как неприятно. Гнусная, гадкая получается история. Дочь погибла, у жены из-за этого проблемы с психикой, а господин Соломин с любовницей… да еще за возможное наследство имеет наглость переживать. Что там — дом, машины, доля в банке? Если вдуматься, на круг довольно убедительная сумма выходит. Хм, если вдуматься… а действительно, если вдуматься, если рассмотреть ситуацию в целом и беспристрастно… уж очень удачно для него все сложилось. Марина, конечно, женщина нервная, впечатлительная, но до пропажи дочери была вполне разумной. И если даже у Виктора Петровича есть проблемы со здоровьем, у всех они есть после шестидесяти, все равно если бы речь и зашла о наследстве, то его получила бы дочь, возможно, вместе с внучкой. Зять при таком раскладе тоже, скорее всего, обиженным не остался бы, наверняка Марина доверила бы ему вести все денежные дела, но любовнице точно прибыли никакой. И если Андрею надоела Марина, если он размечтался жениться именно на этой женщине, то сейчас ситуация сложилась так, что он вполне может это сделать с минимальными потерями. А что? Похитить девочку, довести ее мать до сумасшествия, а деда до могилы — очень все складывается хорошо, почти изящно, если так вообще можно говорить о преступлении. Но тогда получается, что все это задумал Андрей? Похитил и убил собственную дочь? Нет, это уже слишком. Скорее, он пытается воспользоваться сложившейся ситуацией. Или… или этой ситуацией пытается воспользоваться его любовница? Господи, что же как все сложно! И почему-то не отпускает беспокойство за Виктора Петровича, хотя, казалось бы, кто он ей? Случайный знакомый, не больше. А сердце не на месте. Может, позвонить? Или съездить к нему, ведь поговорить по телефону — это совсем не то же, что глазами посмотреть. Но нет, неловко это, особенно после утреннего разговора. А не дай бог, Нина Владимировна встретится по дороге, что она подумает? Что Лиза только притворялась незаинтересованной, а сама явилась предполагаемое наследство оценить? Впрочем, пусть думает что хочет! Но сидеть тут и переживать тоже невозможно! Лиза достала телефон и набрала номер Аси Семеновны. — Значит, эта дамочка — любовница господина Соломина, — удовлетворенно заключил Олег, разглядывая фотографию Милочки, которую предъявил ему Лихарев, с молчаливого согласия Виктора Петровича, изложив все новости. — Мережкова Людмила Вадимовна, штатный психолог банка «Оккама», — добавил Сергей.