Крюков во время этого артобстрела стоял не шелохнувшись и мрачно смотрел на дело рук человеческих: — Господи! — простонал он. — Ну почему же все мы — такое говно?! «Должен же существовать где-то рядом параллельный мир, — думал капитан, глядя на скачущих от радости, как папуасы вокруг костра, братков, — где живут нормальные, обычные люди. Которые строят дома и дороги, сеют и жнут доброе, вечное, рожают и воспитывают детей. Для которых шуршание банкнот — пустой звук, а порядочность — норма поведения? Почему же я имею дело только с грязью и швалью.» Крюков вспомнил старика на «Запорожце». Как он там сказал? «Скорее бы вы друг друга перестреляли!» Вот и стало по сему. Отчего же на душе так тяжело и противно? Капитан повернулся и зашагал прочь от дышащего огнем вулкана, уже ничем не напоминавшего бывшую шашлычную… Он пересек площадь перед рынком и остановился на крутом берегу Оки как раз в тот момент, когда на нее выруливал бормановский «Мерседес». Из него выскочил Лось. — Ну, как?! — в нетерпении крикнул он, подбегая к Крюкову. — У нас все схвачено, — Крюков рукой указал на пылающие в отдалении руины. — Лечи там остался и все, кто с ним были. Ненавижу подонков! Лось кивнул в знак согласия. — Точно, — подтвердил он, выхватывая из-за пояса снятую с предохранителя «беретту» — кто же их, подонков, любит! Невероятной мощности удар в грудь швырнул Крюкова назад, и он. раскинув руки, словно пытаясь опереться ими о воздух, полетел спиной в темную речную воду. — А говорил, Чапаевы не тонут… — проворчал Лось, разглядывая расходившиеся по возмущенной глади реки круги. — Эх, как нехорошо получилось. Контрольного выстрела теперь не сделаешь. Ладно, если не убит, так захлебнется. Да нет, убит. Я же с пяти шагов, точно в сердце… Лось неторопливо вернулся к своей машине, сел в нее и укатил докладывать шефу о проделанной работе… Глава восьмая Игры патриотов Борман сидел, развалившись в кресле, в просторной. как вокзальный зал, гостиной своей резиденции, на расстоянии вытянутой руки от бара. В последнее время он старался не удалятся от него без крайней на то необходимости. — Шеф, у нас стало двумя проблемами меньше, — доложил ему Лось сразу же по приезде. — Москвич убрал Лечи, а я отправил следом его самого. Наверное, они уже вместе шашлык лопают в райском парке культуры и отдыха. Скальпа в доказательство, правда, не принес. Не до того было. — Ладно, верю, — Борман поднял стакан, доверху наполненный не то коньяком цвета виски, не то виски цвета коньяка. — Выпьем! Помянем раба Божьего… Как его звали? Лось равнодушно пожал плечами: — Крюков, Дрюков, Жуков… А хрен его знает. — Я же тебя не про фамилию, а про имя спрашиваю. Для Бога имя существует, а фамилия — это для прокурора. — А не было у него имени, — убежденно заявил Лось. — Чудны дела Твои, Господи! Прими же душу раба Твоего невинно убиенного, имя же его Сам, Боже, веси! — забыв перекреститься. Борман пригубил из стакана и закусил жгучим перчиком. — А что в городе творится? Лось по-хозяйски колдовал у бара с бутылками, смешивая из напитков повышенной крепости нечто непотребное. — Дерьмовые дела. Расул снова заперся в хачапурне Рашида. Понял, что там он как за каменной стеной. Только теперь он туда стянул все свои силы и так просто его оттуда не выковырять. Да и дураков больше нет, свою жопу подставлять. Эх. москвич-москвич! Хороший ведь, в сущности, парень был. да не повезло. Царствие ему небесное! — Кого это вы тут поминаете? — поинтересовался Крюков, входя в зал. У Бормана и Лося, как по команде, синхронно отвисли нижние челюсти. Наверное, точно так же отреагировали секьюрити Эльсинора на появление призрака Гамлета-старшего. Борман выпустил свой стакан из пальцев: хрустальные осколки разлетелись во все стороны, на паркете образовалась янтарного цвета лужа, а воздухе запахло алкоголем… Все-таки это было виски. — Ты?!! — вскричали авторитет и его подручный в один голос. — А вы кого ждали? — Ты живой? Крюков едва удержался от смеха. — Какой же дурак пойдет на штурм без тяжелого броника? Вот куртку мне этот козел испортил, — он погрозил Лосю указательным пальцем левой руки: правая была занята «иерихоном». — Как ты вошел? — изумился Борман. Теперь настал черед Крюкова выразить удивление. — Ты не забыл, что я все еще герой последней войны с Расулом? Меня даже не обшмонали на входе. У кого из твоих быков поднимется рука меня задержать? Кроме этого мудака, конечно. — Крюков указал стволом на все еще не пришедшего в себя, растерянного Лося. — Он сам придумал меня грохнуть или это ты посоветовал? Борман заволновался так, как не волновался со времен первой ночной поллюции. Он стал вдруг бессистемно перебирать предметы на столе. «Пистолет, что ли, ищет?» — подумал Крюков. Но Борман взял в руки видеокассету. — Понимаешь, я получил кассету. На ней такая гадость… Ты и моя дочь… Крюков не смог скрыть своего возмущения. — Какая гадость? Что же мы такого там делаем? Говно едим? Над новым гимном насмехаемся? Или, может, трахаемся? Тогда понятно. Ты, наверно, думал, что твоя девочка из сладкого только конфеты любит, а ее на вафли потянуло. Выросла уже, и вкусы у нее изменились. — Не смей!.. — начал было с пафосом Борман, но Крюков его оборвал. — А я ничего такого и не собирался тебе говорить. Все гадости ты сам себе уже представил. Так ты хочешь сказать, что этот придурок Лось шмальнул в меня из ревности? А ты отцовским праведным гневом направлял руку благородного мстителя. Ну, знаешь ли, в твои годы пора научиться врать поубедительнее. Пока Крюков произносил свою обличительную речь, Лось переместился за стойку бара и положил руку на горлышко бутылки коньяку, намереваясь воспользоваться ею по методу Штирлица, но поднять руки не успел: «иерихон» под управлением Крюкова переместился в пространстве и теперь его одинокий глаз был направлен точно в лоб ослушника. — Эй, дружок, а ну-ка вылезай оттуда и поставь бутылку на место. Я не Холтоф, коньяк принимаю внутрь, а не по голове. Лось нехотя повиновался, Крюков между тем продолжал: — А теперь, дорогой партайгеноссе Борман, я представлю тебе источник твоих проблем с Расулом и Карпом. Вот он, полюбуйся. Слегка поддат, побрит небрежно… Это твоя верная шестерка, твой сохатый помощник. — Лось?! — Борман был поражен услышанным. — Он, родимый, — Крюков указал пистолетом на диван и подождал, пока оба собеседника усядутся. — Я давно пришел к выводу, что наркоту Расула и бабки Карпушкина взял Лось. Разумеется не один, а с помощником. Или с помощницей. Он же убил Игната и Руслана. И, возможно, Дину. — Что скажешь? — Борман повернул голову и в упор посмотрел в глаза своему начальнику охраны. — А что тут сказать? — Лось отвел взгляд и под давлением обстоятельств счел нужным признаться. — Да, бабки и наркоту взял я. Но я никого не убивал! — И кто был твоим помощником? — продолжал наседать Борман. — Не помощником, а помощницей. Этот хмырь все верно разнюхал, — кивнул он в сторону Крюкова. — Неужели не догадываетесь, кто мог мне помогать? Это была Дина! — И ты посмел втянуть ее?! Лось остановился перед боссом в раздражении. — Да вот посмел. Во-первых, я любил ее. А во-вторых, если бы я не согласился, она пошла бы на дело одна. Вообще, если быть точным, это она меня втянула. — Где товар и бабки? — прогремел Борман: в этот момент он, похоже, забыл о печальной участи дочери. Лось отрицательно помотал головой. — Я не знаю. Их Игнат спер. А Дина его того… Замочила. Нет, честно, я в его смерти неповинен. Тогда в гостинице расуловцев и карповых быков я перемочил, это было. Но Игната я не трогал. И Дину не убивал. Борман сник, словно половой член женолюбца, застигнутого в постели любовницы ее мужем-боксером. Он как-то по-стариковски затряс головой и запричитал: — Ах, Игнат. Игнат! Говорил же я ему, не связывайся с Карпом. Нашел себе место — начальником безопасности при «Башне смерти». Как же, они с Карпом молочные братья. Одну бабу по очереди трахали! — Это точно? — прищурился Крюков. — Сам не видел, но базарили об этом все, кому не лень. Любого спроси. — И кто она, если не секрет? — насторожился сыщик. — Ты ее знаешь, а скоро снова увидишь, если шоу продолжат, — успокоил его Борман. — Теперь, когда Дины нет. Карп ей точно первое место пробьет. Злая баба, и всегда добивается своего. Это ведь она мне кассетку про тебя с Диной прислала. А пистолетик убери. Он тебе тут без надобности.