– Давай. Все спокойно, беги, – подбодрила она зверька. Лиса медленно зашла на парковку, прошла мимо засыпанных снегом машин и направилась прямиком к бакам. – Вот, молодец. Вдруг наверху что-то скрипнуло, в окне зажегся свет, осветив участок парковки. Лиса обернулась, а затем молниеносно скрылась в темноте. Глава 18 Темные зимние вечера в пригороде Лондона всегда радовали мужчину, который именовал себя Т. Он выходил из дома под покровом темноты, одетый в черное, пряча в кармане длинного пальто кожаный противогаз. Южная часть Лондона тянулась на многие километры, и каждый раз среди бесконечных рядов блочных домов, темных переулков, маленьких укромных парков и кустарников ему удавалось найти что-то новенькое. Камер наблюдения в пригородах почти не было, а на железнодорожных станциях они были установлены только в освещенных зонах. Ему казалось, что маскировки лучше, чем его собственное лицо, не найти. Оно было совершенно неприметно – пусть и не олицетворение шаблонных черт, но вполне обычное. Именно поэтому за месяцы поисков полиция могла похвастаться только снимком противогаза. Его всегда удивляло, насколько люди ненаблюдательны. Особенно те, кто ездит на электричках на работу. У них всегда только одно желание – добраться до места назначения. На то, что их окружает, они не обращают почти никакого внимания. На глазах у них шоры, как будто они боятся вступить в контакт с внешним миром. А вот безработные, пьяницы и бездомные представляют для него ощутимую опасность. Они совсем по-другому взаимодействуют с окружающей реальностью, они лучше настроены на нее и не ограничиваются перемещением своего тела из точки А в точку Б. Эти люди, вынужденные каким-то непонятным образом выживать у всех на виду, превратились в часть привычного пейзажа и стали настоящими мастерами наблюдения, безошибочно вычленяя из людской массы тех, из кого можно выжать немного мелочи, стрельнуть сигарету или продать наркотики. К счастью для Т, люди – по крайней мере, те из них, кто что-то из себя представляет, – не обращают внимания на бездомных. Было бы настолько легче выбрать подходящего бездомного, предложить ему пару фунтов и завести в темный угол. А за пять фунтов с ним можно было бы делать все, что хочешь, в зависимости от степени безнадежности его состояния. Но так неинтересно. Т подстегивал страх, который он испытывал, выбирая в жертву чистенького и преуспевающего человека. Каждый раз, когда он затаскивал в темный угол приличного, хорошо одетого, прилежного налогоплательщика и вырывал его тем самым из маленького мирка благополучия, он видел недоумение на его лице. Оно говорило: такие вещи не могут случиться со мной, они случаются только с другими, плохими людьми. А я – хороший. Противогаз, помимо практической пользы, доставлял и чувственные ощущения – от плотного прилегания к коже, от запаха его собственного пота, смешанного с запахом животного страха. Толстые линзы искажали внешнюю действительность и немного увеличивали лица жертв. Сегодня он побудет обычным зрителем. Снег приглушал все звуки и еще больше облегчал задачу. Он будет смотреть и ждать. Имен жертв он никогда не знал, главным было взорвать их обыденный график. Как же это просто – вычислить, когда они уходят из дома, во сколько уходят на работу, во сколько возвращаются. Как же скучно живут люди! Даже в Рождество. А когда узнаешь их график, все остальное – дело техники. Глава 19 На следующий день Эрика приехала в участок рано утром и зашла в маленький кухонный уголок, расположенный рядом с раздевалкой для сотрудников. Пока она рассматривала батарею чашек на полке, вошли два сотрудника – мужчина и женщина. Они вернулись со смены и еще не успели переодеться. – Доброе утро, мэм, – хором поздоровались они, не скрывая удивления. – Доброе утро! Какую чашку можно взять? Они все чьи-то, наверное? Мужчина, ростом чуть ниже Эрики, протянул руку и достал две чашки, подавая одну своей смутившейся коллеге. – Те, что с цветочками, никто не использует, мэм, – сказал он. Эрика достала чашку, и, пока в чайнике закипала вода, повисла неловкая пауза. Когда он выключился, все остались на местах. – Наливайте первые, вы заслужили, – сказала Эрика. Молодой человек зачерпнул ложкой кофе из большой банки и насыпал по кружкам. – Тяжелая была ночь? Он кивнул. – Когда приходит время выгонять народ из пабов, наступает привычный ад. А на праздниках подростки еще больше пьют и дерутся. – И еще нас трижды вызывали, когда людям казалось, что они видели человека в противогазе, – добавила женщина. – Человека в противогазе? – переспросила Эрика. – Да. О нем последние пару недель говорят в местных новостях. Вы не слышали? – Нет, я была занята другим следствием. – Какой-то мужчина в противогазе нападает на женщин и мужчин. Его излюбленные места – железнодорожные станции или рано утром, или поздно вечером, когда ушел последний поезд. – Сколько уже жертв? – Пять, начиная с середины ноября. – Он их насилует? – Не всех. Первых двух жертв он душил до потери сознания, а когда они пришли в себя, его уже рядом не было. В новостях вчера утром было обращение к гражданам за информацией, после того как в Рождество он напал на женщину рядом со станцией Сиденхем. – Ей до дома оставалось меньше минуты, – добавил ее коллега. – И вот мы всю ночь ездили по вызовам тех, кому показалось, что они что-то видели или слышали. Все эти вызовы оказались ложными. Взяв чашки, они вышли, и в кухню, прямо в огромном пуховике, зашла инспектор Мосс – низкорослая, упитанная коллега Эрики. Ее ярко-красные волосы были покрыты снежинками, а бледное лицо – веснушками. – Доброе утро, босс. Как Рождество? – спросила она, расстегивая пуговицы и доставая себе чашку. – Ну… – Ты ведь работала, да? Эрика кивнула. – Произошло убийство, по нему как раз и собираю сейчас совещание. – Ну а на праздничный рождественский обед ты попала? Эрика замотала головой. – Съела бутерброд – первый в тот день, и он же последний. Мосс скорчила гримасу. – А я съела первый, и он же последний, рождественский пудинг в виде смузи. К нам приезжал мой брат Гарри с женой и детьми. – Сколько их? – У него всего одна жена. – Очень смешно. – Трое. – Они поладили с Джейкобом? Мосс потерла глаза и налила в чашку кипяток. – С ним – да, но они не ладят между собой. Сейчас у них тот самый возраст – семь, восемь и девять. В общем, это был цирк с конями. Наш дом слишком маленький для этого всего. А за праздничным обедом дети спрашивали про слово на букву «л». – Про Лапландию? Мосс усмехнулась и принялась размешивать молоко в чашке кофе. – Ха-ха. Нет. Про лесбиянок, а точнее, про меня и Силию. Почему мы поженились, как мы поженились, как это у нас родился Джейкоб. Силия, конечно, справилась с ситуацией, но вопросов у них был миллион. Даже про хлопушки забыли! Все в целом было хорошо, просто я не ожидала такого поворота. Эрика хотела еще что-то сказать, но тут в кухню вошел высокий красивый чернокожий мужчина. Увидев Эрику и Мосс, он замер от неожиданности. – Ой. Доброе утро, – поздоровался он, придя в себя. Это был инспектор Питерсон. Мосс переводила взгляд с Эрики на Питерсона, пытаясь понять, что делать дальше. – Черт возьми. Он наконец-то вернулся на работу! – воскликнула она. Он кивнул и, широко улыбнувшись, показал удостоверение. Вся серьезность с его лица мгновенно улетучилась. – Ты выглядишь гораздо лучше, – заметила Эрика. Его появление стало для нее сюрпризом. Приятным сюрпризом. – Хорошо отметил праздники? – Нельзя сказать, чтобы это были праздники. Больше похоже на отсчет дней до начала работы. Так получилось… В общем, это было прекрасное Рождество, одно из лучших.