Эзра улыбнулась. – Вы знали, что он вам изменяет? – Да. – Как все началось? – Она разложила листовки по почтовым ящикам с предложением убраться в доме или погладить белье. Мать никогда о ней не заботилась. Мне стало ее жалко. Я подумала, что, если она хочет найти работу и выбраться из трудностей, это достойно восхищения. Я предложила ей прийти и погладить белье, – она взглянула на Ивана. – Я бы никогда не подумала, что он свяжется с молодой девушкой. – Когда это было? – Год назад. Может, чуть больше. – Вы их застали? – Нет. Мне было страшно об этом думать, и я была счастлива, что он не… что ему от меня ничего не нужно. Мы уже некоторое время спали в разных комнатах к тому моменту. И я просто спрятала голову в песок. Хотя… я и подумать не могла, что он оставит меня. Что решит меня бросить так хладнокровно. С изменой я могла бы смириться. А вот вранье и неуважение к нашей совместной жизни меня очень ранит. – Что заставило вас вернуться? – Свадебные клятвы, – неуверенно сказала Эзра, снова взглянув на своего мужа. – Что делал ваш муж вечером накануне Рождества после 20:00? – Он был наверху, в своем кабинете, работал с документами. Я собирала вещи. – Почему вы выехали только в 23:00? – А откуда вы знаете, во сколько мы выехали? – По съемке с камер. В 23:30 вы покинули платную зону в северном направлении. – И вы подозреваете его в убийстве? – спросила Эзра, удивленно взглянув на Эрику. Эрика молчала. – Где был Иван с 20:00 до 21:30? – Он сказал мне, что ему нужно поработать. – Накануне Рождества? – Он работает круглосуточно. Ему всегда нужно работать – и вечерами, и по выходным. – Где вы собирали вещи? – Наверху, в нашей спальне. – А где Иван работает, в какой комнате? – В кухне. – Вы спускались вниз, пока собирали вещи? – Нет. Я закончила к девяти. И смотрела телевизор наверху, в спальне. – Вы видели, что Иван работал на кухне с 21:00 до 22:30? – Нет. Я просто ждала наверху. Я могла заснуть, задремать. Как раз в это время ее и убили, да? – Да, такова наша гипотеза. Что-то необычное в Иване вы не заметили в тот вечер? Может, хотите что-то еще мне рассказать? Он ревнив? Следит, с кем вы дружите, с кем разговариваете? – Нет. По крайней мере, со мной – нет. Я думала, это просто его прихоть. Не знала, что он так серьезно к ней относится, что хочет строить с ней будущее. Что любит ее. Может, он и правда убил ее. Это лишь доказывает, что мы на самом деле не знаем людей, с которыми делим жизнь. Эзра взяла одеяло и закрыла им подбородок Ивана. – Он недостоин того, чтобы жить дальше. Это плохо, что я так думаю? – спросила она. Эрика ничего не ответила. Глава 39 В начале шестого вечера Макгорри в сопровождении двух полицейских позвонил в дверь Дона Уолпола. Они пришли взять у него образец ДНК. На улице было тихо, снег таял, и дороги постепенно превращались в серое месиво. Никто не открывал, и Макгорри снова нажал на кнопку, прислушиваясь к эху звонка в комнатах. Затем он подошел к окну и попытался что-то рассмотреть меж занавесок. – Никого нет, – констатировал он. Полицейские, поеживаясь, переминались с ноги на ногу. Макгорри достал телефон, набрал номер Дона, но попал на автоответчик. Через несколько домов у калитки стоял пожилой мужчина и курил, поставив пепельницу на столб. Макгорри пошел к нему. – Вы знаете, кто там живет? – спросил он. Старик затянулся, выдохнул и кивнул. – Дон и Джанет. – Вы их сегодня видели? – Они днем уехали, где-то час назад. Торопились. – А как вы поняли, что они торопились? – По скорости движений. Вы видели Джанет? Она не худая. Быстро не ходит. – Они не сказали, когда вернутся? – Как вы это себе представляете? Сейчас никто друг с другом не разговаривает. Я просто видел, как они уезжали. – На машине? Он кивнул. – Сумок у них не было? – Нет. – Черт, – сказал Макгорри. – Спасибо. Уходя, Макгорри услышал, как старик зажег следующую сигарету и сказал себе под нос: – Цирк, а не полиция. Втроем пришли, чтобы в дверь позвонить. Глава 40 Эрика вышла из больницы в начале седьмого и в который раз осознала, что опять весь день ничего не ела и не пила. Через дорогу был «Старбакс», и она решила зайти и перехватить там сэндвич и капучино. Кафе было переполнено, и, встав в длинную очередь, она подумала, не взять ли все к себе в машину. Но в конце концов усталость и нежелание так быстро возвращаться на холод перевесили. Ей всего-то нужно десять минут, чтобы сесть и обдумать новую информацию. Был ли у Ивана мотив убивать Мариссу? Тогда получили бы объяснение его чувство вины и попытка покончить с собой. Все места были заняты – в основном молодежью, не отрывавшейся от телефонов и компьютеров. В самом конце зала Эрика нашла маленький столик в окружении трех больших кресел. Два из них были заняты парочкой, держащейся за руки через стол и целующейся. На третьем кресле стояли их пакеты с покупками. – Прошу прощения, – сказала Эрика. – Можно здесь сесть? Парень, не прерывая поцелуй, открыл один глаз и посмотрел на Эрику. – Эй, я с вами разговариваю. Уберите, пожалуйста, пакеты, – попросила она, жестом показывая, что у нее заняты руки. Парочка, наконец, оторвалась друг от друга. – Мм, извините, но мы здесь, как бы, кое-кого ждем, – вызывающе сказала девушка и вернулась к поцелуям. – Когда он придет?