Мосс поняла, что теряет контроль над делом Мариссы Льюис, осложнившимся нападениями человека в противогазе. Ей – и.о. старшего следователя – никак не удавалось поймать убийцу. Она отдавала себе отчет в том, что привыкла играть роль винтика. Более того, ей нравилось быть винтиком, который смазывает детали механизма, дает поддержку и разряжает напряженность шутками. А теперь, став боссом, пусть даже на время, она заметила, что отношение к ней коллег изменилось. Ее стали называть «мэм». Когда сержант Крейн обратился к ней так в первый раз, ей захотелось в шутку ответить «нет проблэм», но она сдержалась, понимая, что ей теперь нужно сохранять серьезность. Еще ей очень мешали воспоминания о стиле работы Эрики. Та почти ничего не записывала, держа все в голове, и Мосс большую часть времени пыталась ей подражать. Когда Хадсон спросила ее про постель Мэнди, матери Мариссы, Мосс сломала голову, вспоминая, о чем речь: о мужчинах или просто о том, где она спала? В последнюю секунду Мосс вспомнила, что в ночь убийства Мэнди находилась внизу, и речь об этом, но тот факт, что ей стоило таких трудов это вспомнить, ее потряс. Ей было страшно, что ее могут снять с новой должности еще до окончания следствия. У нее не было никакого представления о том, как его вести, и сможет ли она это сделать в принципе. У Эрики же это получалось – она всегда знала, что кому поручить. Теперь Мосс в полной мере ощутила, как же ей нравится исполнять чужие приказы. Поговорив с Хадсон, она отправилась в безлюдный туалет на верхнем этаже, заперлась в кабинке и позвонила Силии. С трудом сдерживая слезы, она поделилась с ней своими огорчениями. – Это ведь самое первое твое дело. Будь снисходительнее к себе, – сказала Силия. – Плюс ты приняла его с середины. В коллективе тебя любят. Выдай пару шуток, чтобы разбавить напряжение. Есть у вас кто-нибудь новенький, кто еще не знает, что тебя зовут Кейт? Мосс засмеялась и промокнула щеки смятым комком туалетной бумаги. – Я теперь начальник и не могу позволить себе шутки про Кейт Мосс. Люди ожидают от меня решений, мудрости, стратегического мышления. И мне нужно как-то расследовать это дело, не забывая жонглировать папками с документами и… – подступившие слезы не дали ей закончить. – Списки! – осенило Силию. – Ты же мастер по составлению списков. У тебя весь холодильник заклеен стикерами, мы просто идем по ним, и как-то дела делаются и проблемы решаются. Тебе нужно разделить цели на задачи, на мелкие кусочки, а не пытаться съесть слона целиком. – Ты права. Буду думать, что это дело – всего лишь перечень задач. После обеда Мосс засела за свой заваленный бумагами стол. Ей предложили перейти в отдельный кабинет, но времени, чтобы перенести рабочее место, просто не было. По совету Силии она составила длиннейший список задач, и ей стало легче. В конце концов, большинство из них можно делегировать. – Что там с местонахождением Дона Уолпола? – крикнула она. – Все еще ждем ответа от системы распознавания номеров, – сказал Крейн. – Как только он пересечет порог платной зоны, его засекут. – Поторопи их, пожалуйста. Скажи, мы же не за себя просим! – сказала она, просматривая свой список. – И уже пришло время начать проверять его паспорта и кредитки. Он наш главный подозреваемый. Крейн кивнул и взялся за телефон. – А что там с сережками? Где Макгорри? Не успела Мосс задать вопрос, как в комнату вошел Макгорри. – Ты ведь сегодня ездил в Хаттон-Гарден, да? – Да, Мосс. В смысле, босс. – Давай лучше Мосс. – Ладно. Ювелир Литман вспомнил, как Элла приходила с Мариссой оценить серьги. Он подтвердил, что они настоящие и стоят десять с половиной тысяч. Потом я пошел к миссис Фрятт, чтобы еще раз спросить ее про серьги. У меня даже было их описание: это бриллианты с огранкой «принцесса» в обрамлении золота 999 пробы, – Макгорри раздраженно выдул воздух из щек. – Противная старая корова, она начала меня обвинять, что я копаю не туда, и что все ее драгоценности лежат в сейфе целы и невредимы. – Ты попросил взглянуть на сейф? – Да, и она сказала, что он в ее спальне, а туда она молодых людей приглашает только при наличии ордера на обыск. Питерсон и Крейн рассмеялись, чего Мосс больше не могла себе позволить. Она чуть было не заявила, что к ней в трусы все всегда лазили без ордера, всего-то нужно было накормить ее вкусным ужином в ресторане. Но она вовремя вспомнила, что теперь она – старший следователь. – Тебе показалось, что миссис Фрятт врет? – Я не знаю, что думать, потому что я спросил ее, где работает ее сын. И это тот самый ювелирный, Литман и сыновья. Чарльз Фрятт женат на дочери мистера Литмана, ее зовут Лара. Она сейчас на пенсии, а работала учителем в школе. У них трое взрослых детей. Семейный бизнес у них достаточно крупный. Два других сына мистера Литмана тоже там работают, – сказал Макгорри и многозначительно замолчал. – Когда я приходил в магазин, Чарльза Фрятта на месте не было, и мы видели только мистера Литмана. Я спросил Эллу, был ли кто-то еще в магазине, когда она и Марисса приходили оценить серьги, но она сказала, что они тоже видели только мистера Литмана. – Есть вероятность, что Чарльз Фрятт не знал о них? – спросил Крейн. – Думаю, это очень сомнительно. При этом миссис Фрятт сказала, где работает Чарльз? – переспросила Мосс. – Да, и она не пыталась это скрыть, наоборот. Она, кажется, гордится, что у него такая хорошая работа. – А с самим Чарльзом Фряттом ты говорил? – Я не смог с ним связаться. Перезвонил в магазин, но мистер Литман сказал, что Чарльза на работе нет. Его телефон не отвечал, а на домашнем номере жена сказала, что не знает, где он. – Может, Марисса соврала насчет того, откуда у нее серьги? – предположил Питерсон. – А какой ей смысл врать, что она украла сережки? Разве не легче сказать, что их подарил поклонник? – возразила Мосс. – А вдруг все еще страшнее? – сказал Макгорри. – Не знаю, что именно, но Марисса Льюис – это женщина-секрет. – Только этого нам еще не хватало! – сказала Мосс, бросая взгляд на список задач. Дело снова стало казаться ей неподъемным. Глава 51 Из больницы Эрика и Айзек уехали после обеда. – Держится стоически, – отметил Айзек по пути в Слейтвейт. – Это характерно для северян. Здесь люди гораздо добрее, чем в Лондоне, и смотрят на жизнь более рассудительно. – Что сказал доктор? – Его не выпишут, пока не убедятся, что он способен за собой ухаживать. Либо переведут его в дом престарелых. – Черт. – Мне надо вычистить дом и попытаться починить все, что не работает. Нельзя допустить, чтобы он вернулся в такое место, да и что скажут социальные службы. По дороге они заехали в супермаркет и купили еды и чистящих средств. Когда они подъехали к городку, солнце уже садилось, и местечко выглядело очень уютным. Снег отливал золотистыми бликами. – Попробую посмотреть, что с камином, – сказал Айзек. – А то сейчас на улице теплее, чем внутри. Он начал разбирать плиту и чистить решетку. – Тайна отсутствия газа раскрыта, – объявила Эрика, когда нашла стопку нераспечатанных писем. – Видимо, Эдвард сменил провайдера, и у них неверные банковские реквизиты. Айзек поднес спичку к горке бумаги и дров, но ничего не произошло. – И то же самое с телефоном. Судя по всему, ему позвонили из компании, которая сравнивает тарифы и убеждает людей сменить оператора. И он, наверное, сменил все свои службы, но у них и адрес не тот записан, и банк не тот. Вот козлы! – воскликнула она, поднимая трубку. Айзек с веселым интересом наблюдал за тем, как Эрика разбирается с коммунальщиками, оставляет жалобы и добивается возобновления услуг. Затем они принялись убирать дом. Вскоре явился инженер, и около восьми вечера газоснабжение было восстановлено. Вместе с ним заработало и центральное отопление, и они смогли помыться. Айзек принял душ, а Эрика налила себе ванну в сверкающем чистотой санузле. Погрузившись в горячую воду, она почувствовала, что впервые за последние дни согревается и расслабляется. Зажженные свечи помогли ощутить домашний уют. Ванная Эдварда в лиловой плитке за все эти годы совсем не изменилась. На полках над унитазом лежало несколько упаковок мыла, запасной рулон туалетной бумаги под вязаным чехлом, контейнеры с тальком и каштановая краска для волос – такой тон использовала мама Марка. Эрика не решилась ничего выкидывать с полок, которые чистила. Это – святое. То, что осталось от жизни Эдварда с мамой Марка, Кэт. Эрика помнила, какой доброй и по-детски невинной она была. Она жила в своем маленьком мире, под защитой Эдварда и Марка, в этом маленьком городке в долине Дейлс. Лежа в ванной, Эрика почувствовала, как нечто, связанное с этой полкой, вертится у нее в голове, но никак не обретает форму. Пар поднимался к потолку, огонь свечей искрился и дрожал. Она прислонила голову к прохладной плитке, и глаза сами собой закрылись. * * * Эрика перенеслась к себе домой, в Форест-Хилл на Фоксбери-роуд. Был поздний вечер, и дорога около ее дома, обычно заставленная машинами, была пуста. Падал снег, но почему-то было жарко, будто она выдыхала пар. Она присела и начала сгребать руками снег. Под ним оказался не асфальт, а плитка. Лиловая плитка с белой затиркой. Она гребла и гребла, но везде лежала плитка – насколько хватало взгляда. Тишину нарушил хруст снега под чьими-то шагами. Она обернулась. К ней шел высокий мужчина в черном. На лице у него был противогаз. Его гладкая блестящая поверхность отражалась в свете уличных ламп. Мужчина замедлил шаг и остановился в метре от нее, поднял голову и начал вдыхать воздух. Удлиненная коробка противогаза напомнила ей собачью морду. Казалось, мужчина осматривается, но не замечает ее, словно она невидимка. Она подошла ближе, так близко, что слышала его дыхание и видела отражение фонаря на поверхности противогаза, когда он поворачивал голову. Она заглянула в стеклянные линзы, но лицо рассмотреть было невозможно – за ними была темнота. Когда из фильтрующей коробки вырвалось его дыхание, она ощутила острый химический запах – ядовитый и металлический. * * * Эрика встрепенулась, когда рот и нос погрузились под остывшую воду. Пар давно рассеялся, а пальцы уже начали синеть. Она вышла из ванны и обернулась тонким полотенцем. Стоя на коврике, она смотрела на полки над унитазом. Мыло и краска для волос… Эрика вспомнила, как вскоре после свадьбы она и Марк приехали в гости к Эдварду и Кэт, и Марк пошел наверх в туалет, а они втроем остались пить чай в гостиной. Вскоре Марк вернулся, держа в руках маленькую черную бутылку с красной надписью «Релакс-фан». – Мам, а что у тебя в ванной делает амилнитрит? Кэт оторвала взгляд от тарелки, на которую выкладывала покупные пирожные. – Что ты сказал, сынок? – У тебя в ванной открытая бутылка амилнитрита. Я даже войти в ванную не успел, а мне уже стало хорошо. – Это освежитель воздуха, – сказала Кэт. – На рынке купила. Для запаха. Всего за фунт. Там было столько молодежи. Какой-то парень сказал, что у него вечеринка. Видимо, хотел наполнить дом приятным ароматом для гостей. Но я бы сказала, что этот запах – на любителя.